Видимо, вздох облегчения проскочил наружу, Лернавай покосился на Хелен и хмыкнул негромко:
– Вот уж не думал, что ты так обрадуешься Первому танцу со мной. Ты же была против нашей помолвки, Бальмануг. Или уже пересмотрела свои убеждения?
Этот ехидный тон и грубые намеки совсем не подходили к праздничному виду мужчины. Сразу портили весь образ жениха, до этого даже немного симпатичный.
– Быстрее начнем, быстрее закончим, – тут же вырвалось у Хелен. – Вот чему я радуюсь.
Спасибо гадскому дознавателю, его привычный уже "наезд" вернул девушку в чувство.
Однако ее радость чуть притушило то, что на талию легла чужая тяжелая рука, придвигая ближе к тому самому гадскому дознавателю. Слишком близко. А Лернавай еще чуть склонился, чтобы шепнуть ей прямо на ухо, обдавая теплом своего дыхания:
– Так что, Бальмануг, будешь танцевать со мной Первый танец?
И тут ракасова память так не вовремя подсунула Хелен сразу всё, что та когда-либо слышала про первый и такой важный танец молодых на помолвке. Вплоть до того, что это не только показательный прототип будущих отношений в браке, мол, кто как вести в паре будет, насколько гармонично они вместе выглядят и тому подобное. Но зачем-то выскочило даже то, что этот танец символизирует как бы, что мужчина будет первым у вверенной ему девушки. Например, вдовы, если им повезет выйти второй раз замуж, повторно даже на свадьбе свой "первый" танец не танцуют, помолвка у них тем более скромно проходит.
Вот эта последняя информация про танец точно была сейчас лишней для Хелен. Она почувствовала, как жар опалил ей щеки, сбилось дыхание. Хотя вроде бы такая чушь, всего лишь глупый символизм отсталого феодального общества, где самое раздолье приметам, коли наука не развита... Только почему она так жутко смущена?
ГЛАВА 23
Опустив голову, Хелен сцепила зубы, чтобы мирно пережить первое их с Лернаваем такое близкое – и при этом публичное – общение. Сейчас весь зал должен смотреть на них и оценивать...
"Стоп! Чего это я тушуюсь? – спохватилась девушка. – Дядя сказал, что сегодня королева я, и... вообще, надо сразу показать разлюбезному жениху, что у меня тоже есть право голоса в паре!".
Хелен вскинула голову, стараясь раздраконить в себе тот самый "убийственный взгляд своего папочки". Вряд ли Лернавай будет от него трепетать, но всё же.
Так и есть, мужчина, что вел ее в танце, смотрел на ее усилия и улыбался. И его изогнутые губы так раздражали Хелен. Но чтоб такого гадкого сказать, чтобы стереть эту улыбку, она не знала.
Жених справился с гадостью первый.
– Или это будет уже далеко не первый твой танец, м-м, Бальмануг?
Хелен моргнула, а потом до нее дошел завуалированный смысл послания. "На что он, сволочь такая, намекает?!" – возмутилась девушка, и "убийственный" взгляд получился сам собой. Да она готова была даже молнии глазами метать! И неважно, что местные маги так не умеют, сейчас она сделает... да хоть точку выхода нанов через глаза! "Ну какой этот дознаватель всё-таки сволочь!".
Однако, что там дядя говорил про женскую гибкость? Губы сами растянулись в широкую улыбку, и Хелен выдала старательно приторным голосом:
– А вам какая печаль, эйр Лернавай? К вашему счастью, вам не доведется узнать правды.
Вечера в окружении светских стерв, то есть дам из высшего общества с их милым перемыванием сплетен об отсутствующих не прошли впустую! Вот кто владел и показывал высшее искусство завуалированных колкостей и ювелирных оскорблений на грани приличий. А она была внимательной слушательницей... иногда.
– Почему же к счастью? Может, я тоже хочу... танцевать, – мигом ответил мужчина, не отвлекаясь от самого танца. – Уже сейчас, не дожидаясь свадьбы, которой у нас – вот это действительно к моему счастью – не будет.
– А разве в вашем возрасте такие активности не вредны для здоровья? – ахнула Хелен, хлопнув ресничками. – Оставьте эти глупости молодым и... красивым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И охнула уже без притворства, потому что ее мигом вжали в мужское тело, слишком крепко и недозволительно близко соединяя их.
– Я пошел на эту ракасову помолвку не из-за тебя, Бальмануг! – процедил мужчина, опять чуть наклоняясь к ней. – И хотя я согласился на твои условия, я не позволю тебе позорить моё имя. Отныне ты будешь вести себя прилично. Ясно?!
Со стороны, наверное, казалось, что они мило воркуют, но у девушки от слов "жениха" чуть волоски на коже дыбом не встали. И не от его угрожающего тона, а от собственного бешенства, мигом вскипевшего в крови.
– А вы? – рыкнула она в ответ.
Хорошо хоть на их текущий танец не приходилось отвлекаться – тело само знало, как танцевать, особенно если ему не мешать. К тому же жених вел танец, решительно направлял партнершу в нужные моменты времени.
– Что я? – Мужчина чуть наклонил голову вперед, словно собираясь протаранить лбом ворота под названием "Бальмануг".
– Не слышу ваших встречных обещаний, что вы тоже всё это время будете вести себя прилично... Ой!
Женишок слишком сильно сжал ее в талии, и ойкнула Хелен от неожиданности. Хватка на ее боках тут же ослабла.
– Баль-ма-нуг! – совсем уж старательно процедил мужчина, словно сдерживая дыхание. – Ты! Я!.. Не знаю, какие порядки приняты в вашем прилесье у ракаса под хвостом, но здесь... – Глубокий выдох и опять слишком давящие объятия на ребрах. – Тебя кто-нибудь учил хотя бы азам приличий?!
Но девушка опять мило улыбалась. Именно так, как ее учила занудная компаньонка "держать лицо во время общения с приличными людьми".
– Конечно, учили! Эйра Тревор та-а-ак много со мной занималась! И даже хвалила, что я делаю успехи.
Да, разочек похвалила, что Хелен стала сдержаннее и меньше "кривит лицо в неподобающие моменты". А Хелен тогда под убаюкивающий бубнеж компаньонки-воспитательницы, видимо, просто сильно задумалась, но при этом умудрялась в такт поддакивать. Так и получился тот "успех" в воспитании.
– Это еще кто? Какие успехи, Бальмануг?! Сейчас ты ведешь себя даже хуже, чем на доп... беседах! Не думай, что этот ракасов камень дает тебе какие-то преимущества...
– Это ваша родственница, эйр Лернавай! Тетушка Марет! Вы не помните? – перебила его Хелен, старательно хлопая ресницами. – Как воспитанный эйр может не помнить всю свою родню до десятого колена? Вот эйра Тревор – а она настоящий образец для подражания! – помнит вас. Так и сказала, что, мол, в детстве вы были та-а-аким симпатичным, с круглыми щечками. Но... время безжалостно к людям, да? Сейчас-то про вас уже вряд ли так скажешь...
И хотя ребра девушки опять сжали стальными тисками, Хелен на этот раз скорее хрюкнула, едва сдерживая смех. А ведь она не врала, в самый первый день встречи с компаньонкой, Хелен краем уха слышала, как та с герцогиней вспоминали былое. Да, не ей лично рассказывали про детство Лернавая, может, даже тогда не про него вовсе была речь, зато как красиво бесится сейчас этот отвратительный мужик!
"А вот не надо было первым начинать! Это еще у кого из нас плохое воспитание и ужасные манеры?!".
Музыка потихоньку стала стихать, гармонично лишаясь одного звучания инструмента за другим. Наверное, такой интересный ход оркестрантов. Но Лернавай не стал дожидаться, пока мелодия окончательно стихнет. Взял свою невесту крепко за руку, развернулся и повел к семье, то есть к опекуну, а там и прочие уже собрались.
На них смотрели.
Но Хелен не могла не улыбаться – теперь женишок вначале подумает, прежде чем задавать ей неприличные вопросы. Пока дошли до семейства герцога, где был и дядя Аяр, музыка окончательно стихла. Поэтому слова Тобиаса Кагматта были хорошо слышны:
– Какая гармоничная пара сложилась сегодня на наших глазах. От вашего танца разве что искры не летели.
