На поляне у озера вернувшихся победителей встретили приветственными криками. Юный князь даже счел возможным подойти и лично обнять сперва Валаха Поганого, а потом и Середина.
— Молодец, ведун, — похлопал Игорь Ростовский его по плечам. — Не хватает у меня в дружине таких богатырей, ох не хватает! А, Олег? Ты подумай, ведун. Я правитель пока еще юный, а потому щедрый и умею слушать советы доверенных людей… Подумай.
Князь отступил, запахнулся в байковый шерстяной плащ, взмахнул рукой:
— По коням, бояре!
Пока небольшой отряд преследовал конокрадов, слуги успели запрячь освобожденных коней, собрать лагерь, и свадебному поезду оставалось только тронуться в путь. Это означало, что расхваленные победители остались без завтрака.
— Что грустишь, Олег? — подъехала Верея, по-прежнему облаченная в татарский наряд, но ради прохлады раннего утра накинувшая на плечи подбитую мехом епанчу. — За добро свое беспокоишься? Так я велела его вместе со своим навьючить.
— Спасибо, прекраснейшая из женщин.
— Ты становишься слишком известен, Олег, — рассмеялась девушка, положив свою ладонь ему на руку. — Пожалуй, отныне я поеду с тобой рядом. Как бы не увели…
Впрочем, на протяжении всего двенадцатидневного пути более никаких неожиданностей не случилось. Если, конечно, не считать таковой двухдневную пьянку в обнесенной деревянной стеной Вологде, где осталась часть гостей, потом праздник в Ярославле — сперва перед переправой через Волгу, потом после переправы. С каждым встреченным крупным селением, с каждым наезженным перекрестком число гостей становилось все меньше, и к Ростову добралось не более половины выехавшего из Белоозера поезда. Забылся к тому времени и подвиг ведуна Олега. Во всяком случае, князь Игорь после праздника по случаю возвращения с молодой женой, тепло поблагодарив Середина и отдарившись охапкой соболей, разговора о службе более не заводил.
Впрочем, Олег от подобного пренебрежения сильно не загоревал. Он слишком привык видеть каждый вечер и каждое утро светло-светло-голубые глаза; ощущать, просыпаясь, на своей груди совсем не тяжелую голову Вереи, вдыхать можжевелово-солоноватый аромат ее волос, чувствовать перед сном прикосновение ее губ.
— Мне нужно скакать дальше, — с коварной улыбкой сказала она. — Без хозяйского догляда хозяйство — сирота. Жатва скоро, а я, почитай, месяц в отлучке… Неужели ты бросишь в одиночестве слабую женщину на наших темных дорогах?
И Середин, отложив Аскоруна на потом, снова поднялся в седло.
Семя дракона
— А странно все-таки, — усмехнулся Середин, вытянувшись на овечьих шкурах во весь рост. — Сколько я?.. Пять дней на свадьбе гулял, потом еще полмесяца катал молодых, потом у них в Ростове приезд праздновал. А невесту так ни разу и не увидел. Даже имени не знаю.
— Ну, ты дерзок, ведун… — Верея склонилась над ним, почти касаясь его груди обнаженными сосками. — Как ты смеешь при мне спрашивать о других женщинах?
— Виноват, чудесная моя, — закинул Олег руки ей за шею и с силой привлек к себе, перекатился, подмяв подругу под себя. — Тебе доказать, что я не думаю ни о ком другом?
— Да, и немедленно. — Верея прикрыла глаза и подставила губы для поцелуя…
Вот уже второй день они стояли на поляне возле дороги, чуть в стороне от небольшой деревеньки Бахтине, у излучины какой-то безымянной лесной речушки. Или, точнее, вторую ночь — поскольку день прошел пока еще только один. Пятеро ратников и две девицы, составлявшие свиту боярыни, сносили ее каприз безропотно, наливая вино, готовя еду, разводя по ночам горячие костры. На Верею словно нашел приступ ненасытности, она почти не давала Олегу спать ночью и не выпускала из палатки днем. И в этот раз тоже, едва Середин расслабился, доказав еще раз свои чувства, едва провалился в сон — как нежные поцелуи снова вернули его обратно в этот земной, но необычайно приятный мир, побудили унестись вместе с Вереей в сказочный рай. А когда он попытался укрыться в царство шишиморы — хозяйки беспокойных снов и всяких постельных странностей — его снова вытянули назад и снова потребовали доказательств.
— Откуда ты такой взялся? — спросила она, когда стенок палатки коснулись первые утренние лучи.
— Ты не поверишь, — закинул Олег руки за голову, — но я сам толком не понял.
— Как же хорошо с тобой… — покачала Верея головой. — Удивительно хорошо. Одеваться не хочется, вставать, куда-то ехать… Так бы всю жизнь в твоих объятиях и провела…
Она уселась, громко хлопнула в ладоши:
— Павла! Одеваться неси! И вели мужикам, чтобы в дорогу сбирались.
— Пора, значит, — перекатился к своей одежде Олег и торопливо натянул штаны. Шастать голым перед служанками ему все-таки не нравилось.
Потом спустился к реке, ополоснулся холодной водой, избавляясь от ощущения ирреальности происходящего.
— Ква-ква три раза. Мне нужно выспаться. Выспаться хоть одну ночь.
Он встал на колени, опустил голову в воду, немного ею покрутил, потом хорошенько тряхнул, разбрызгивая воду, и поднялся обратно на берег.
Боярская свита уже успела собрать палатку. Хмурый ратник запихивал в объемную суму мятые овечьи шкуры, девки крутились вокруг Вереи, что-то поправляя в ее прическе. На этот раз девушка снова облачилась в парчу, опоясалась наборным поясом из янтаря и яшмы со свисающим с него небольшим ножом и мягкой сумкой.
Олег еще раз тряхнул головой, потом натянул рубашку, подобрал свой ремень.
— Поезжайте, — распорядилась Верея, взмахнув рукой. — Я вас догоню.
Молчаливые, как призраки, ее слуги поднялись в седла, прихватили заводных лошадей, неторопливой рысью поскакали в сторону дороги. Середин проводил их взглядом, потом посмотрел на своих лошадей. Они так и стояли неоседланными и ненавыоченными.
— Слуги совсем обленились, — усмехнулась девушка. — Помоги мне сесть.
Середин подошел в упор, положил ладони ей на пояс, чуть наклонился вперед. Их губы слегка соприкоснулись — Олег ощутил горячее дыхание. Потом он напрягся и подсадил боярыню в седло. Боком — только так она и могла сидеть в своем драгоценном наряде.
— Моя усадьба совсем рядом, Олег, — подобрала поводья Верея и легонько хлопнула своего коня по крупу, посылая его вперед. — Она в Колпи, стоит над самым родником. Очень удобно, когда оказываешься в осаде.
Скакун пошел широким шагом, но девушка легким прикосновением направила его по кругу, кружась около Середина, словно акула перед броском.
— Ты очень хорош, Олег. Даже больше чем хорош, — с легкой улыбкой сказала она. — И я очень рада буду увидеть тебя на праздниках, на которые меня будут приглашать. Даже больше, чем увидеть. Но только в усадьбе моей тебя заметить не должны. Ты сам обязан понимать, Олег. Я — боярыня, хозяйка полновластная земель многих, дочь бояр именитых, из рода Словеновского. А ты — обычный ведун, бродяга бездомный. Негоже нам вместе быть. Одно дело — на веселье побаловать по-молодому. Другое — в дом мужчину привести. И запомни, коли сын у меня родится, то не твой он будет, а мой и токмо мой, у Сварога и Дидилии вымоленный. И думать о чем-либо забудь! Прощай, Олег. Я благодарна за тебя веселому Лелю… Но прощай. Моя усадьба называется Колпь, и даже случайно ты не должен забредать в ее окрестности. Прощай!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
