– Поедем, – тихо сказала я, обращаясь к полковнику. – Посмотрим.
Сергей Глебович глянул на меня и принял решение.
– Сейчас мы спустим шлюпку, – сказал он. – И отправимся на ней. Так будет гораздо ближе, чем с причала от «Меринды».
– Встретимся в отеле, – расплылся в улыбке Буйновский.
Ванька хотел составить нам компанию, но я пресекла его порыв, велев проследить за переправкой наших вещей (пусть немногочисленных, но все-таки) с яхты в гостиницу. Сын кивнул с хмурым видом.
– Мам, ну пожалуйста! – снова попросил он, когда мы с Сергеем Глебовичем уже встали.
– Ваня, они быстро вернутся, – сказал майор Воронцов, обнимая моего сына за плечи. – Смотреть там вообще-то не на что. Пошли, я тебя лучше научу, как правильно смазывать оружие.
* * *
Откровенно говоря, спускаться в шлюпку по веревочной лестнице было немного страшновато – возможно, потому, что сейчас я не спасала свою жизнь, как во время заплыва с «Маргариты» на пиратский корабль, да и не хотелось замочить ни обувь, ни одежду.
Один из парней сел на весла, второй расположился на носу вместе с китайцем, который после нашей высадки поведет эту шлюпку к причалу, где встанет яхта, мы с Сергеем Глебовичем – на корме. У наших ног лежали небольшие, но тяжелые рюкзачки – мы были готовы принять бой. Я не знаю, есть ли на этом острове законы, карающие за ношение и применение оружия, но наши ребята с ним не расставались. Как я предполагаю, в любом случае, даже если тут и предусмотрены какие-то меры за появление в общественном месте с «калашниковым», то при помощи «Франклина» и его последователей и предшественников из числа американских президентов эту проблему можно легко решить.
Полковник был хмур, и его люди тоже. Я не лезла с расспросами. Но ведь он свое задание выполнил? То, что касалось перекрытия канала? От Андрея Николаевича, пожалуй, теперь не будет ничего поступать. По крайней мере, Буйновскому. С ним хозяин асиенды явно не захочет иметь никаких дел.
Да и самому Буйновскому, как я считала, не удастся добиться желаемого результата. Пройдет немного времени – и Андрей Николаевич снова встанет на ноги. И ведь он тут обосновался уже давно, а Буйновский – пришелец. Неужели он думает затевать здесь войну?
Наконец мы причалили к берегу, поблагодарили китайца и отправились в путь. Отсюда было недалеко до грунтовой дороги, в скором времени выведшей нас к уже сгоревшим посевам.
Сергей Глебович улыбнулся при виде простиравшегося, казалось, до горизонта, пустого черного поля и мечтательно посмотрел вдаль. Один из его подчиненных направился к остаткам снопа у края поля, в который были собраны вырванные стебли мака, взял несколько головок, осмотрел их и вернулся к нам.
Сергей Глебович оторвался от размышлений и посмотрел на подчиненного. Тот молча протянул ему головки.
Через мгновение полковник шлепнул кулаком по своей ладони, выругался и бросился к несгоревшему снопу. Мы с ребятами последовали за ним.
Все головки мака были порезаны. Это означало, что Управление по борьбе с наркотиками дало возможность наркобарону слить млечный сок – то есть опий. Операция была блефом.
Андрей Николаевич победил.
Сергей Глебович выхватил из рюкзачка телефон и стал судорожно набирать какой-то номер. Он говорил по-испански, поэтому мы с парнями его не понимали и молча ждали окончания разговора.
Отключив связь, полковник глянул на нас чуть ли не безумными глазами.
– Рвем когти. Быстро. Ловим любую машину. Нам нужно в аэропорт.
– Но что?.. – открыла рот я.
– Мы все объявлены персонами нон грата. Нас должны были встретить у причала официальные лица. И, наверное, встретили.
Андрей Николаевич нанес ответный удар. Быстро он сориентировался. Или это планировалось уже давно? Я не сомневалась, что именно он договорился с кем-то из высокопоставленных чиновников или даже с самим президентом о выдворении нас из страны.
У Сергея Глебовича зазвонил телефон. Это был Буйновский, подтвердивший только что полученную нами информацию.
После общения с Олегом Алексеевичем полковник позвонил еще кому-то, опять говорил на испанском, вернее, не говорил – орал, но в конце разговора повеселел, а закругляясь, так вообще широко улыбался. Нам объяснять ничего не стал.
Поймав машину, мы понеслись в аэропорт, чтобы не оставаться на острове ни одной лишней минуты. Время у нас, конечно, еще было, нам не велели покинуть его за десять минут, понимая, что это невозможно физически, но в этой коррумпированной стране, где к тому же еще нет нашего посольства, следовало поспешать.
Мы выехали прямо на летное поле, к трапу нашей «тушки».
– Идите в самолет, – бросил нам Сергей Глебович.
– А ты? – спросила я.
– Мне нужно кое-кого дождаться.
Я пожала плечами и поднялась по трапу вслед за подчиненными Сергея Глебовича. Все остальные были уже в салоне.
Я припала к иллюминатору: было просто любопытно. Вскоре на летном поле появилась еще одна машина, и из нее выскочили двое аборигенов. Сергей Глебович вынул из своего рюкзака и вручил им нечто, упакованное в небольшую коробку из плотного картона, пожал руки и взбежал по трапу.
Машина тут же отъехала, а самолет стал готовиться к взлету.
* * *
В самолете я сидела за Сергеем Глебовичем, Ванька занимал три сиденья за мной, за ним разместился Воронцов. Поскольку места в салоне было предостаточно, мы все заняли по три кресла каждый. Полковник пребывал в великолепном настроении, чего не скажешь о Буйновском. Шеф был мрачнее тучи и уединился в конце салона, не желая ни с кем разговаривать. Спасение дочерей волновало его гораздо меньше, чем провал задуманной операции. Он ведь потерял даже то, что имел: Андрей Николаевич найдет другой канал. «Или все-таки договорятся?» – подумала я, украдкой поглядывая на шефа. Ради больших денег можно подавить свою гордость, забыть все распри, не обращать внимания на симпатии и антипатии.
– Что ты собираешься делать дальше? – спросила я у полковника.
Он усмехнулся и хитро посмотрел на нас с Ванькой.
– А вот взлетим – и посмотришь.
После того как мы поднялись в воздух, Сергей Глебович извлек откуда-то бинокль и уставился в иллюминатор. Мы уже летели над морем, но пока не успели набрать высоту, так что вполне можно было разглядеть множество различных судов и суденышек, приближающихся или удаляющихся от острова.
– Вот, взгляни! – вдруг крикнул полковник, протягивая мне бинокль.
Я с ужасом увидела, как внизу под нами поднимается огромная волна… И накрывает один из многочисленных островков, над которыми мы пролетали.
– Это?.. – шепотом спросила я.
Полковник радостно закивал:
– У Андрея Николаевича больше нет лаборатории. Она базировалась на этом островке. К самолету приезжали партизаны. Я их вызвал. Отдал им пульт. Вот они и не стали откладывать дело в долгий ящик, – пояснил Сергей Глебович. – Так что островок ушел под воду. Будем надеяться, что вместе с Андреем Николаевичем. Хотя таким мерзавцам обычно удается спастись.
– Но люди… – пролепетала я. – Там же люди… И местные, и парни…
– А нечего было работать на наркобарона, – весело заметил Сергей Глебович, встал и предложил своим подчиненным отметить успешно проведенную операцию.
Пить с ними я отказалась, сославшись на усталость, подняла ручки кресел, бросила к иллюминатору небольшую подушечку и накрылась пледом. На душе было муторно. Одно хорошо: Алена, ее дочь и Катя летели назад в Россию вместе с нами. Я свое задание выполнила.
Эпилог
По возвращении в Петербург я погрузилась в свою обычную работу. Ванька при помощи брата быстро наверстал пропущенное в школе. Мой старший все может, если захочет, а ему очень хотелось, чтобы его и в будущем отпускали из школы на курорты вместе со мной.
Катю поместили в элитную психушку в окрестностях города, где в основном лечились жены «новых русских», успевшие сбрендить или подсесть на иглу. Хотя она не была женой, а только дочерью, с контингентом быстро сошлась и вписалась в обстановку. Врачи обнадеживали (как не обнадеживать – деньги-то надо зарабатывать). Буйновский в успехе не сомневался. Я в это дело не лезла: хватало других проблем.
Гриша сразу же поселился у Алены с Кирой. Меня пригласили туда в гости в первые же выходные после нашего возвращения. Алена принимала меня как лучшую подругу. Насколько я поняла, подруг у нее не было вообще. Но, может, теперь появятся, если характер исправился окончательно и бесповоротно? Муж был приятно удивлен такой перемене в жене. Правда, вначале воспринял Гришу без особого энтузиазма, но Кира с Аленой пели ему дифирамбы (а Буйновский подпевал), и отец Киры был вынужден смириться с кандидатурой зятя и даже предложил ему работу начальника службы безопасности в своей фирме. Не знаю уж, что случилось с предыдущим, но место как раз было вакантно. Буйновский дал задание службе безопасности «Невского карата» по своим каналам разузнать насчет претензий официальных органов к будущему мужу своей внучки. Как быстро выяснилось, таковые начисто отсутствовали. Перед законом Гриша был чист. Но сам он выразил желание снова служить под руководством полковника Никашина, правда, тут ему был поставлен ультиматум будущими родственниками. Еще не хватало, чтобы мужа единственной дочери посылали в горячие точки, не дай бог, убили или даже ранили. Пусть лучше работает поближе к дому. И Кире, и ее родителям спокойнее, если зятек под боком. И под наздором. Грише ничего не оставалось как согласиться. Но, по-моему, он был доволен тем, как все сложилось. Меня обещали пригласить на свадьбу.
