— Пустите! — закричал Лён.
— Не лезь, пацан. — ответили ему. — Здесь нет для тебя ничего интересного.
— Мама! Дядя Саня! — закричал он, вырываясь из чужих рук.
— Ой! — вскрикнула какая-то женщина. — Там его родители!
— Откуда же он взялся? — спрашивали другие, но Лён прорвался к «Волге» и искал возможность заглянуть в искорёженный салон с вылетевшим лобовым стеклом.
То, что он увидел, лишило его способности двигаться и говорить. Остановившимися глазами он смотрел на сидящего за рулём дядю Саню. Красивое, немного полное, свежее и румяное лицо милиционера теперь было безжизненно бледным. Полузакрытые глаза без всякого выражения смотрели из-под век. С бледных губ свисала тоненькая ниточка розовой слюны. Он умер сразу — спинка сидения буквально вмяла дядю Саню в рулевое колесо.
Лён боялся посмотреть на второе сидение — рядом. Там была Зоя. Вернее, то, что от неё осталось. Он не смог перенести родителей в Селембрис, потому что проклятый Жребий связал его условиями.
— Уберите же его! — закричала снова какая-то женщина, и чужие руки стали оттаскивать Лёна от изувеченной машины и её мёртвых пассажиров.
Дальнейшее он помнил плохо — ни того, как прибыл наряд ДПС, ни того, как оказался дома. Перед глазами стояло мёртвое лицо Семёнова и непонятное существо на пассажирском месте, покрытое багровым липким налётом. Потом он остался один и сидел на диване в давящей тишине и молчал. Время стало, и ничего более не происходило. На кухне, в комнатах всё та же смертельная тишина, как будто весь прочий мир тоже умер.
Лишь утром раздался звонок в дверь и прорезал тишину квартиры оглушительной трелью. За дверью стояли Костик Чугунков и Федька Бубенцовский.
— Маманя сала велела передать. — пробормотал Чугун, укрывая глаза, и протянул свёрток.
Федька хотел что-то сказать, но только развёл руками. Так и сидели они втроём, потом Чугун нажарил картошки с салом, и Лён с болезненным удивлением понял, что проголодался. Это было почти оскорбительно, но жрать хотелось дико, и он молча глотал со сковороды вкусную картошку.
— Как жить будешь? — спросил Чугун, и Лён вдруг понял, что для него настало время неожиданных проблем. Он никогда ранее не задумывался, как бы стал жить, останься он один. А теперь… на что питаться? Чем платить за квартиру? Ведь в этом мире он пока ещё несовершеннолетний, даже паспорт не успел получить, хотя следовало бы — ведь формально ему уже четырнадцать.
— С едой поможем. — сказал Федька.
— Да уж чего-нибудь придумаем. — отозвался Костик. — Много ли надо — одного-то прокормить. У тебя родные есть?
Не было у него родных — ни тёток, ни бабушки.
Раздался гудок телефонного аппарата. Что это сегодня его взялись долбить?
— Из морга звонят. — раздался в трубке голос. — За телами кто приедет?
И тут до него дошло! Ничего ещё не кончилось! Как он будет хоронить маму и дядю Саню? На что? Как поминать? На какие деньги?
Но тут снова раздался звонок — на это раз в дверь. Пришли коллеги дяди Сани, потом пришли с работы Зои и стали деловито готовиться к похоронам. Какие-то тётки рылись в шкафах, отыскивая одежду для погребения. Другие искали посуду и приглушёнными голосами советовались насчёт того, где лучше проводить поминки — дома или в столовой. Лён с трудом держался, чтобы не расплакаться, но присутствие товарищей придавало ему силы.
— Мы всё сделаем. — сказал ему один дяденька милиционер, он даже был чем-то похож на дядю Саню — такой же чистый и румяный, с коротко подстриженными аккуратными бачками.
И вот привезли в гробах маму и Семенова. Они словно спали, только видели печальные сны. Странно, откуда на маме было столько крови — ведь теперь её лицо белое, а на голове платочек, как у старушки…
— Не оставляйте меня… — прошептал Лён своим товарищам, страшась остаться один с этими незнакомыми ему, молчаливыми людьми в деревянных ящиках.
Всё прежнее для него закончилось, а впереди была полная неизвестность.
Глава 17. Сплошные родственники
Прошёл декабрь, пролетел Новый Год — хуже этого праздника не было у Лёна ничего. Запас денег, оставшийся от собранных на похороны средств, закончился, и в холодильнике было пусто. Что делать, он не знал. И вот решил, что следует поискать какую-нибудь работу. Для этого следовало сначала получить паспорт, но первый же заход в паспортный стол ошеломил его. Оказывается, он не может получить никакого документа, удостоверяющего личность. Нет родителей — нет паспорта. А справка о смерти — это не документ.
— Ну ты же понимаешь, — объясняла ему паспортистка. — Всякий человек родится при некотором участии двух сторон. А у тебя ни той стороны, ни другой.
И при этом засмеялась, весьма довольная своим остроумием.
Следующим пунктом было посещение дамы из опеки над несовершеннолетними. Лёну объяснили, что проживать в квартире самостоятельно он не сможет, поскольку не является ответственным квартиросъёмщиком по причине несовершеннолетия. Следовательно, ему надлежит отправиться на проживание в интернат.
— У тебя отец родной жив? — спросила тётка.
Лён никогда не думал о том, что где-то может быть его родной отец, и только помотал головой.
— Вот плохо-то. — посетовала тётка. — Если бы найти отца, он мог бы взять над тобой опеку. И родных никого?
Нет никого родных.
Ну что ж, она постарается что-нибудь выяснить. А пока… тётка бесцеремонно отправилась на кухню и открыла холодильник.
— Всё ясно. Полный ноль. Срочно необходимо что-то делать.
Как бесполезны были в этой обыкновенной житейской ситуации все его магические дары. Ни волшебная иголка, ни умение зажигать огонь или оборачиваться птицей не могло ни в малейшей мере решить его проблемы. Простейший бутерброд с маслом он не мог сотворить.
В таком горестном раздумье Лён сидел перед молчащим телевизором, пока на экране мелькали кадры новостей. К счастью, он не видел репортажа программы «Кстати», где показывали искорёженную «Волгу» дяди Сани и не мог видеть собственного горя, а то едва ли выдержал бы это зрелище. Но, одноклассники с увлечением обменивались впечатлениями по этому поводу — увидеть на экране новостей знакомого! Он едва помнил, как к нему подкатывалась с микрофоном какая-то тётка, как охотился за ним видеооператор, и так не смог понять, чего же они от него добиваются, о чём он должен рассказать им. Вся школа была в курсе того, как он кричал и рвался к «Волге», как его сдерживали люди, как заталкивали его в какую-то машину, чтобы не мешался.
Звонок от двери вырвал Лёна из горестного оцепенения, и он пошёл открывать, думая, что снова пришли товарищи, но у порога стояли незнакомые мужчина и женщина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
