Эти подземелья придумал и построил хозяин дома, Талоба Кат. Сам он сюда заглядывает редко, но у него есть друзья, которые любят жестокие развлечения, благо игроков, которые не прочь хорошо заработать на том, что их будут избивать или насиловать, найти несложно.
Он рассказывал, а у меня в ухе нарастали женские крики и воодушевленные мужские реплики. И это были не крики страсти — муха залетела туда, где прямо сейчас кого-то мучили. В голове картинки сливались в одно целое, но я пока не был готов прервать исповедь сторожа.
— Недавно, — бормотал тем временем сторож, — дней сорок или чуть больше назад появился незнакомец, которому нравилось мучить женщин. Только женщин. И только определенного типа… Черные короткие волосы, маленькая грудь, широкие плечи и бедра… У всех. Он по нескольку дней издевался над своими жертвами… Не как все остальные — избил, изнасиловал, и убил. Этот не насиловал, только мучил, избивал только так, чтобы шла кровь… приносил жуков и прикладывал к животу или спине… ему нравилось слушать, как они кричат…
— Где он сейчас?
— В праздники не приходит… Сегодня его жертвой была вот эта, но днем он ушел, сказал, завтра вернется… а я зашел недавно, хотел напоить… кормить запрещается… а она уже мертвая… ну и решил прибраться…
Сердце у меня колотилось так, что, казалось, сейчас выскочит из груди. Кровь прилила к лицу, мне хотелось разорвать извращенца на куски, но с ним еще предстоит встретиться. А сторож… сторож еще не все сказал… не всю правду…
— Послушай, ублюдок, я знаю, что ты его впускал в особняк. Возможно, без ведома Талобы. Так что говори, кто он и где его можно найти.
Губы сторожа задрожали, из глаз полились слезы, все лицо сжалось в омерзительную гримасу. Я говорил до этого спокойно, не повышая голоса, но тут, взмахнув кнутом, рассек негодяю щеку, и рявкнул:
— Быстро!
Из глаз его лились слезы, смешиваясь с кровью, и теперь уже на рубашке и на груди, и на животе красовались ярко-красные разводы.
— Это… я не могу… не могу…
— Говори! — холодно сказал я, вновь поднимая кнут.
— Это мать… это моя мать… она убьет меня, если я скажу, — закричал он.
Кнут выпал у меня из руки.
— Мать?
— Да, да, да! Моя мать! Пусть издевается над этими шлюхами, а не надо мной… я умирал уже много раз… она испытывала все пытки на мне… Лучше убей меня… я не выдам ее, не выдам, не выдам… она убьет меня сразу… не вы-ыдам…
Он бессвязно бормотал, захлебываясь слезами, а потом начал колотиться затылком о стену.
Я вдруг вспомнил, что у меня в кармане лежит железка. Взять мертвую женщину в руки, навести на сыщика прибор, и мы все окажемся в здании Суда. Отлично!
Доставая железку, я вдруг услышал вопль из динамика: «Джееееса!»
Я узнал голос: это кричала Миуми, принявшая на сегодняшний вечер имя Умами. И я сунул железку обратно в карман. Вытащил черный жетон, вложил в ладонь сторожу и сжал пальцы — кровь из носа, щеки и ноги перестала течь, а губы приняли прежний вид, как будто ничего и не было.
Сняв наручники с крюка, я рывком поднял сторожа на ноги.
— Где еще здесь развлекаются с женщинами?
— Во… во флигеле… в подвале… Там… просто забавляются… редко убивают…
— Веди меня туда.
Ухватив его за плечо, я толкнул сторожа вперед.
— Ты… ты не скажешь… не скажешь… — стуча зубами, говорил он.
— Посмотрим. Двигай и побыстрее!
Мы побежали по тоннелю, затем по коридору… Добежав до его середины, я вдруг услышал за одной из дверей дикий крик, который с едва заметной задержкой повторился у меня в динамике.
— Здесь. Открывай!
Сторож остановился, пошарил в кармане, достал маленькую пластинку и приложил к двери, которая тут же распахнулась. Я влетел внутрь.
Распятая на длинном и узком топчане посреди комнаты безостановочно кричала обнаженная Умами. На ней верхом подпрыгивал насильник. Рядом стояли два парня, которые с улюлюканьем хлестали их обоих плетками — на телах отчетливо виднелись красные полосы. Это были мягкие кожаные плетки, не рассекающие кожу, но доставляющие сильную боль. Насильнику удары плетью нравились, а Умами — нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Меня они заметили не сразу. Секундной паузы хватило на то, чтобы ударом по шее я вырубил одного идиота с плеткой, развернулся и отправил в нокаут второго. Затем я одним рывком снял насильника с Умами, поставил перед собой, и легонько стукнул костяшками сбоку по щеке. Раздался вой, и насильник упал на колени — я выбил ему челюсть из пазов. Это очень и очень больно. Вставить ее назад одним движением может только врач.
— Ключ от наручников? — рявкнул я.
— Джеса… ты пришел… ты прише-е-е-ел… — разрыдалась Умами.
— Наручники… где от них ключ? — тихо спросил я, легко целуя ее.
— У… того, — она мотнула головой в сторону парня, лежащего без чувств.
Я пошарил по карманам, но ключа не нашел. И тут вспомнил про карточку, которой сторож открывал дверь. У меня была похожая пластинка, я достал ее, приложил к одному из наручников. Он щелкнул, и раскрылся. Отлично. Второй, третий, четвертый…
Умами села, продолжая всхлипывать. Я достал из кармана и вложил ей в каждую руку по черному жетону.
— Сожми.
Через минуту она уже пыталась надеть на себя платье, которое подобрала с пола.
— Спасибо, сыщик, — сказала она, одевшись. — Это был такой кошмар… Я думала, они забьют меня до смерти…
— Тогда ты получила бы тысячи и тысячи баллов, — хмыкнул я, вспоминая наши предыдущие встречи, особенно в беседке…
Только теперь я вспомнил о стороже и кинулся в коридор. Естественно, было уже поздно. Он исчез.
— Пойдем, — позвал я Умами.
Взял ее за руку, и повел по коридору, а потом по тоннелю, рассказывая на ходу о стороже и о том, что творилось в подземельях Талобы.
Мы дошли до места. Умами увидела исполосованную женщину на полу, отшатнулась и отвернулась. Ее затошнило.
— Умами… Миуми, послушай. На улице ждут бойцы «Диких ос». В доме напротив участка Талобы сидит твой брат… Муауму. Нужно им сообщить. Пусть попробуют найти сторожа, может быть кто-то из них видел, как он уходил…
— Вряд ли, — покачала она головой, вытирая рот. — Он, скорее вышел из игры, нажав кнопку… То есть так поступил бы любой нормальный человек.
— Будем считать, что он дурак… Пусть поищут. Ты выйди из игры, или просто набери код… Это дом одной пожилой женщины… сейчас Муауму сидит у нее и ждет нашего сигнала.
— Я знаю… Хорошо… А ты?
— А я заберу тело этой женщины и доставлю в Суд. Потом постараюсь присоединиться к вам. Ты найдешь здесь кнопку?
— Э… ее здесь нет… и раньше не видела… нигде в доме… Талоба платит за всех…
— Хорошо. Тогда я доставлю и тебя, и ее в Суд, а оттуда ты сможешь отправиться к брату.
Подхватив на руки труп женщины, я навел на Умами-Миуми железку, и сказал:
— Задерживаю тебя как свидетеля.
Мне в глаза бьет яркий белый свет тюремной камеры.
Глава 25. Гипноз
101010 = 42 = 36
Муауми ахнула и присела на корточки, закрыв лицо руками. Она оказалась в камере для задержанных.
— Подожди, сейчас я тебя выпущу! — крикнул я.
Уложив мертвую женщину на пол, я кинулся по короткому коридорчику в комнату, где дежурили стражи порядка. Влетев туда, обрадовался, увидев Каола — того самого, что когда-то выдал мне железку и назвал сыщиком.
— Каол! Как хорошо, что это ты! Выпусти из камеры заключения женщину! Это свидетель, но ей нужно срочно уйти.
Страж скептически поднял бровь:
— А ты кто такой?
Я с недоумением посмотрел на него, потом глянул на свои руки, и все понял.
— Прости, Каол. Я поменял аватар. Я Джеса, сыщик, которому ты выдал вот эту железку три дня назад,
— Интересные дела. Ты сумел поменять аватар, не выходя из игры? На тебе же долг висел немалый?
— Я заработал нужную сумму и оплатил штраф. Пожалуйста, выпусти женщину, потом я тебе все расскажу. Это очень важно.
