Я все дотошно фиксировал. Переспрашивал. И понимал, что придется большую часть этой ночи предаваться написанию мемуаров.
Несмотря на крайне малочисленную преступную группу, всего лишь шесть человек постоянного состава, Старик имел связи везде, начиная от столицы герцогства и заканчивая поселениями диких. Привлекая нужных людей и собирая нужное же их количество в зависимости от необходимости.
— А с алхимиком что стало? — заинтересовался я судьбой того, чей набор мне достался.
— Посадили его на корабль, — визави уже успокоился, особенно, когда я сообщил, если он расскажет все как на духу, убивать и издеваться над ним не стану. Более того, у меня большие планы, где найдется не последнее место такому деятельному молодому человеку. И мы станем по-настоящему богаты, — Только он шел на Кровавые острова! — хохотнул довольный коварством дедушки, — А там такое мясо всегда ценится.
Одна из грязнейших историй оказалась связана с моим опекуном. Двенадцать лет назад у него похитили брата, сестру и невест. Те направлялись в Северный Демморунг вместе с небольшим торговым обозом, на который напали гоблы из Пятой Окровавленной Руки Суриса. То есть, того самого племени, молодая поросль которого и отправила к праотцам самого Харма. Ему через посредников предложили выкупить заложников за пять тысяч золотом.
Деньги опекун Аристо нашел, продав практически все имущество, за исключением доставшегося мне в наследство участка. Селяне с радостью пришли на выручку собрату по Народу, скупая активы Воронов в половину, а где и за треть реальной их стоимости. Однако не хватало приблизительно тысячи золотых. И тогда еще не покалеченный Ворон обратился к Охриму. Тот ссудил ему на озвученных мне условиях деньги. И если бы заемщик расплатился на следующий месяц, то за все про все он бы вполне справедливо отдал сорок золотых.
Однако Старик, дав деньги Харму, сам же и инициировал его ограбление, когда тот повез выкуп. Дедушка привлек для операции жителей одного из дальних поселений диких. Резня вышла знатная, четверо последних Воронов — братья и дядька были убиты, моему опекуну удалось выжить по счастливейшему стечению обстоятельств — не провели контроль. Посчитали, что с распоротым животом, с пронзенными легкими, долго люди не жили. Не учли бандиты только одного — тотема, который развоплощаясь сам, иногда давал возможность выжить носителю. Еще одним счастливым обстоятельством стало то, что патруль стражи оказался поблизости, он пусть и не догнал налетчиков, зато оказал помощь Харму. В результате чего, тот огромными стараниями Амелии выжил.
Пленники же приняли лютую смерть. Брат умирал почти неделю, его лечили, истязали, и снова лечили. В итоге он превратился в кусок сошедшего с ума мяса. Участь женщин была еще страшнее, тех изнутри выжрали мроки. А их жизнь поддерживали шаманы. О своих зверствах гоблы донесли вести до цивилизованных и диких поселений. Чтобы никто даже в мыслях не держал не платить за заложников.
— Да, пойми ты, Глэрд. Я точно знаю, сам Охрим не хотел грабить Ворона, но он знал, что гоблы, даже получив выкуп, проделали бы тоже самое. Еще и Харма к пыточному столбу вместе с братом привязали. Потому что на родственников и самого калеку поступил заказ. От кого — не знаю. Старик никогда не говорил. Но он языком ни разу зря не трепал. Сказал, заказ, значит, заказ. Ведомо нам, что от кого-то из представителей сильнейших родов. И наше нападение позволило всего лишь предотвратить получение золота племени распоясавшихся гоблов, которые получив такой куш, стали бы гораздо сильнее уже тогда.
Ну-ну.
Практически Робин Гуды.
Ворон, подлечившись и узнав о лютой гибели всех в его роду, как и любимой невесты, принялся мстить. Он почти год безумствовал в окрестностях Черноягодья, заслужил славу и прозвище Проводник Мары среди людей, потому что не щадил и диких, а среди гоблов — Мясник, Собиратель костей — это из цензурных. Нецензурных имел гораздо больше.
Однако несчастья продолжали преследовать Харма, так во время обязательного сбора на собственной делянке роски, ему отхватил левую ногу до середины голени жук-плавунец. С земными аналогами который не имел ничего общего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Как итог опекун Глэрда спивался от бессильной злобы, но мечтал расплатиться с долгом, потихоньку и понемногу таскал деньги знахарке, чтобы та подготавливала лечебные зелья и покупала нужные свитки для восстановления потерянной конечности. Охриму это было известно, но тот не пытался взять больше, чем по договору.
— Что-то я ни разу не слышал эту душещипательную историю, — выразил сомнения я в правдивости рассказа. Меня она ничуть не растрогала.
— Он не любил говорить про такое, как и вспоминать. Даже когда еще не стал одноногим. За одно упоминание при нем родственников и этой истории, можно было схлопотать в морду. Или оказаться на поединке чести. Бойцом он был знатным. Чего не отнять…
— Одного не понимаю, род Воронов и на тот момент на ладан дышал. Их осталось совсем мало. Веса они особого не имели, доходных дел за ними не числилось. Зачем их заказывать? Сами бы зачахли.
— У них умение страшное для других.
— Это мертвецов чуять? — усмехнулся я, вспомнив речь Амелии.
— Нет, они могли при убийстве Людей, — произнес последнее слово так, как будто он было с большой буквы, — В некоторых случаях их умения перенимать, без ритуалов и желания последних. Как и у магических тварей способности иногда отнимать. И все долгожители, как один. Отца Харма, Лютого Аскера смогли победить одного, понимаешь одного, только две сотни лучших бойцов Медведей и Волков со своими вассалами. Но даже не в этом дело, вероятность получения чужого дара низкая. Главное в другом, Вороны, пусть и не некроманты, но говорить с мертвецами могли практически все. А те многое рассказывают, если знать, как и что спрашивать. Скелеты в шкафах должны молчать. В общем, этот гнилой род можно описать одним словом — падальщики! Поэтому даже один из них опасен. Такими же, точнее сходными возможностями, обладали Гадюки, Скорпионы, Неясыти и Летучие мыши. Их больше нет. От Росомах осталась одна Амелия, но она баба, тотемом и умениями обладать не сможет при всем желании, и даже передать их при рождении сыну. Ее отец умер позавчера. Наследников не оставил. Если бы не нрав знахарки, и ожидание чуда — своего избранника, от которого не было вестей уже лет десять, то вышла бы замуж за кого-нибудь из непредставительных семейств, и ее отец передал бы умение зятю, и ушел бы не зря. А их сын, смог бы даже получить тотем, если на то была бы милость богов. Теперь род Росомах тоже пресекся. И хорошо. Некоторые знания должны оставаться в могилах.
Философ, однако.
За три часа записей рука начинала уже болеть. Да… Даже здесь тренировки требовались. Но узнал столько и всего. Голова пусть не шла кругом, однако информация лилась полноводной рекой. Меня интересовало не только криминальная жизнь, но и закулисная законная. Рода и тотемы, их умения и возможности.
Поговорил с пользой. Требовалось, после прощания с пациентом, все что пока было свежо в памяти записать. Себе дал на сон времени четыре часа. Продержать бы пленника пару недель, но сам себе выхода не оставил. Другое дело, что имелись кандидаты и лучше.
— А почему у тебя прическа мирного ремесленника, ведь ты же воин, — польстил я Тирку.
— Это Охрим нам всем приказал так стричься, чтобы меньше подозрений вызывали, и нас не опасались…
Теперь все ясно.
— Одевайся, оружие я пока убрал, у меня в руках арбалет. Стреляю из него, сам понимаешь, ловко, поэтому не дергайся, — бросил рядом с пленником одежду, разрезая путы, — Да и с кинжалом я тебя на куски порежу, если дашь повод. Но думаю, мы с тобой договорились, впереди предстоит много доходных дел, в результате ты станешь очень богатым. Не забывай, я аристо и могу ходить там, где никто не может. Но мне требуется помощник. Все понял?
— Да, все понял! — закивал тот, будто лошадь отгоняющая оводов.
— Так ты со мной? — тот в это время растирал руки и ноги, разгонял кровь, я же вручил ему еще и бурдюк с крепким пойлом из закромов калеки. Тирк сделал несколько огромных глотков, даже глаза зажмурил от удовольствия, а затем степенно, уже без страха ответил.
