– Ну ты даёшь, старина! – с лёгкой иронией произнёс он. – Сущий кладезь талантов! Не будь ты выдающимся учёным, искусным пилотом и удачливым бизнесменом, из тебя получился бы отличный циркач. Теперь-то я верю, что ты перепрыгнул через забор.
Я понял его намёк и покраснел.
– Так что, будем биться?
Рик ухмыльнулся:
– По идее, тебе стоило бы надрать уши, – сказал он. – Но где мне тягаться с таким попрыгунчиком. – Он сделал два шага вперёд и крепко сжал мою руку. – Чёрт возьми, Кевин! Я так рад тебя видеть!
– Я тоже чертовски рад, – искренне ответил я.
Рик был на полголовы ниже меня и на шесть лет старше. Когда я поступил в Академию, он учился на последнем курсе, и меня определили ему в подшефные. Если бы не это обстоятельство, мы бы вряд ли познакомились, но его величеству случаю было угодно, чтобы мы оказались на одном корабле, мчащемся вглубь чёрной дыры, и проведённые внутри сферы Шварцшильда полтора часа сблизили нас больше, чем долгие годы дружбы. Если в этом мире и был человек, которого я мог назвать своим другом, так это Рик.
Мы были мгновенно поглощены потоком воспоминаний – таких чётких, предельно ясных, как будто всё произошло лишь вчера, как будто между теми событиями и днём нынешним не лежал отрезок времени длиною в четырнадцать лет. Я уже скурил четыре сигареты, Рик – две трети своей сигары, а мы всё продолжали обсуждать наши тогдашние действия, анализировали их с позиций приобретённого опыта, спорили о том, что следовало бы ещё предпринять, а чего делать не стоило... Не знаю, сколько могло так продолжаться, если бы в спальню не вошла Дженнифер. Она была одета в великолепное вечернее платье с длинным, почти до самой талии, боковым разрезом, а на её шее красовалось жемчужное ожерелье.
При её появлении, Рик что было силы стукнул себя кулаком по лбу. У него был вид программиста-склеротика, внезапно вспомнившего, что в десятичной нотации 8+8=16, но никак не 10.
Дженнифер удивлённо посмотрела на меня:
– Ты ещё не готов?!
– К чему? – спросил я.
– Ну, к приёму.
– К какому приёму?
Дженнифер перевела взгляд на Рика. Тот виновато развёл руками:
– Прошу прощения, сударыня. Я так увлёкся воспоминаниями, что забыл предупредить Кевина. – И уже обращаясь ко мне, продолжал: – Моя сестра решила устроить торжественный приём по случаю прибытия дорогих гостей. То есть вас.
– Так что поторапливайся, – подхватила Дженнифер. – Времени у нас в обрез.
Я посмотрел на часы, а затем в окно. Небо было по-дневному светлое, но на нём уже начали появляться яркие звёзды – свидетельство того, что наступил вечер.
– Проклятье! Почти весь день я только тем и занимался, что дрыхнул. Почему не разбудила меня раньше?
– Решила дать тебе отоспаться, – ответила она. (А самой тем временем над всем поразмыслить, понял я.) – Рикардо, вам лучше оставить Кевина минут на десять, иначе он до утра не соберётся.
– Думаю, вы правы, – согласился Рик.
– Вот и хорошо.
Дженнифер вышла из спальни, оставив дверь открытой. Рик направился вслед за ней.
– Погоди, – остановил я его.
– Да?
– Ты давно вернулся?
– Три часа назад. Хотел было сразу заявиться к тебе, но твоя кузина убедительно просила не беспокоить тебя. Видимо, боялась, что мы подерёмся.
– Ага... – Я снова покраснел.
– И между прочим, правильно сделала. Поначалу я был зол, как чёрт.
– А теперь?
– Уже остыл. В конце концов, мы оба мужчины, и я прекрасно понимаю тебя. Если бы Анхела не была моей сестрой... – Так и не закончив свою мысль, Рик вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
* * *
В нашу демократическую эпоху любой барон, граф или герцог должен лично встречать каждого из своих гостей, какое бы незначительное положение тот не занимал, и знакомить его с ранее прибывшими гостями. Только коронованным особам дана привилегия (и вменяется в обязанность этикетом) являться на свой собственный приём в последнюю очередь. Они не встречают гостей и не знакомятся с ними – их им представляют.
Когда мы с Риком и Дженнифер вошли в просторный зал с высоким сферическим потолком, все приглашённые уже были на месте, ожидая только нас и королеву. Несмотря на торжественность обстановки, присутствующие вели себя непринуждённо, без лишних церемоний. Женщины весело болтали друг с дружкой или кокетничали с мужчинами; те же мужчины, которые оставались равнодушными к женским чарам, и те, которых женщины обошли вниманием, сбились в небольшие группы и что-то живо обсуждали; я мог бы поклясться, что некоторые из таких групп смакуют пикантные анекдоты или попросту сплетничают. Всё это до боли напоминало мне неформальные приёмы в Камелоте – отец страшно не любил помпезности и всячески избегал её.
Мне пришлось перезнакомиться с кучей народу, в том числе с матерью Рика и Анхелы, герцогиней Эстелой, моложавой на вид женщиной лет семидесяти, с их отчимом, герцогом, с двумя их сводными сёстрами, с названным братом, сыном их отчима от первого брака, с целой толпой их кузин и кузенов разной степени родства, с дядьями и тётками, а также с их дедом и бабушкой по материнской линии – почтенной супружеской четой, уверенно идущей навстречу своему стодвадцатилетнему юбилею. Кто-то из них (уж не помню кто) поинтересовался, как долго я служил во флоте. Поначалу я несколько озадачил своих собеседников, ответив, что, если не считать учёбы в Звёздной Академии, то ни единого дня, но затем всё же объяснил, что моё звание командора (так же, как до этого лейтенанта и лейтенанта-командора) является почётным. Я получил право носить форму офицера Военно-Космических Сил Земли, будучи главой организованного мной самим и на мои собственные средства отряда независимых испытателей, которые за последние девять лет на свой страх и риск обкатали свыше сорока новых моделей сверхсветовых приводов. Из присущей мне скромности я умолчал о том, что наш сертификат качества котируется очень высоко и считается гарантом высокой надёжности.
Среди прочих на приёме присутствовал и профессор Альба, как оказалось – дон Фернандо, граф де Альба, – этот титул вместе с пожизненным членством в Сенате, верхней палате парламента, он получил за свои научные достижения. Когда я разделался с многочисленной королевской роднёй, представителями других знатных семей и членами правительства Астурии, профессор улучил момент и с ловкостью заправского придворного увёл меня из-под носа молодых дам, которые были не прочь завладеть моим вниманием.
– Прежде всего, доктор Макартур, – сказал он, – я хотел бы извиниться за невольное вторжение в вашу семейную тайну. Надеюсь, вы на меня не в обиде?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
