— Вроде небольшой отряд мелькнул на пригорке с той стороны — донеслось с крыши. — Ближе подъедут, станет видно.
— Это хорошо — обрадовался староста, вздыхая от облегчения. Если бы негодяи сломали ворота и вломились в амбар, все бы предстало гораздо хуже. Хотя в нем уже крысы жрут друг-дружку с голоду, сам факт проникновения внутрь перед мытарями выглядел бы ужасно.
Староста аж поежился, спиной вспоминая события трехлетней давности. В деревне тогда произошел пожар и часть продуктов для герцога безнадежно испортилась. Хорошо, дело обошлось штрафом и ударами тупых концов копий, хотя кто-то и предлагал выбор между мечом и веревкой. Теперь вот это на его многострадальную голову… Надо бы, когда отряд уже приблизится, гневно обрушиться на безрассудную толпу, не жалея голоса — пусть увидят, как он защищает хозяйское добро. Подумав об этом, он живо велел принести ему хмельного, чтоб голос помощнее звучал, а сам взобрался на дозорную вышку перед воротами, приготовившись начать обличать бунтовщиков, едва военные покажутся в конце их единственной улицы.
Едут! — заорали наконец с крыши и староста, отхлебнув порядочный глоток из кружки, приготовился к выступлению.
Действительно, через несколько минут в конце улицы показались конные и он принялся из всех своих сил орать на собравшуюся перед воротами толпу. Растерянные крики внизу, там тоже заметили вооруженных всадников, подтвердили его догадку. Толпа начала было разбегаться, и староста набрал побольше воздуха, чтоб с новой силой обрушиться на бунтовщиков, но что-то его остановило. У прибывшего отряда не было знаков отличий принадлежности к войску герцога! Обычно впереди ехал командир в бронзовом шлеме с перьями по последней моде, за ним мытари в серых плащах и обязательно воин с гербом герцогства, повелитель их земель любил повыпендриваться, подчеркивая свою власть. У этого же отряда первым ехал всадник, хоть и в плаще, но без головного убора и знаков различий. За ним сразу, чуть правее на вороной лошади, хромавшею на одно копыто, показался черноволосый воин, настороженно вертящий головой во все стороны, и этот тоже был без шлема. Конные же, шедшие следом, ввергли старосту в полное недоумение, ведь среди них были женщины!
Это было настолько неслыханно, что староста от неожиданности замолк и его заднее достоинство громко спустило накопившийся в чреве воздух. Тем временем отряд в полном составе подошел к площади перед амбаром. Передний всадник насмешливо зыркнул по сторонам и, убедившись в безопасности, громко крикнул отворять ворота. Схлынувшая в испуге толпа крестьян стала снова собираться поодаль.
— Кто такие? — громко заверещал староста. Хотел, конечно, грозно, но не вышло.
— Ты точно хочешь это узнать или все-таки откроешь до расспросов? — поинтересовался черноволосый.
— Кто попало, нашей деревне не нужен! — выкрикнул староста, уже сожалея в душе о произнесенных словах. Что это неведомые чужаки, он уже понял, а вот какие беды они принесут, еще не представлял, но начал догадываться.
— Придурок, ворота отворяй, иначе накажем! Будет больно, а потом никак, потому что мертвые боли не ощущают, — пригрозил черноволосый. — Ты как предпочитаешь, мечами плашмя по голове, пока умная мысля не выскочит или на веревке за лошадью?
Староста на миг заледенел, но вдруг вспомнив об отряде герцога, воспрял духом.
— Кто из нас будет за лошадью по камням волочиться, еще посмотрим! Скоро здесь будут люди герцога, они от вас ошметки на них оставят. Уезжайте из нашей деревни, пока целы!
— Монах, покажи ему! — приказал старший.
Крупный воин в доспехах, напоминавший рыцарей, останавливавшихся в деревне по пути следования в обетованные земли, только в светло-сером балахоне вместо доспехов и с огромным крестом на груди порылся у себя в мешке и растерянно ответил — Так это…, исчезла голова-то!
— Надо было сразу в бездонную сумку бросать, там не исчезает. Двадцатый уровень уже, а мозгов не накопил! — раздосадовано произнес предводитель банды, в этом староста уже не сомневался. — Эй, дурилка цифровая, открывай ворота, мы не шутим! Помощь твоя уже на реке мертвых в очереди за лодочником, не спеши встать туда крайним!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты, наверное, это хотел увидеть! — звонко крикнула одна из воительниц, после чего азартно взмахнула длинными прядями волос и к ужасу старосты ловко бросила к воротам древко с привязанным на него отличительным гербом их земель.
— Жители деревни! — обратилась она к крестьянам, жавшимся к соседним строениям. — Кто замолвит слово за этого человека, чтобы он остался цел?
Ответом ей была звенящая тишина, не считая слепней, налетевших на сладкий пот множества существ, всегда приносящих пищу.
— Значит, так настояла судьба! Мужики, обогатите его «феррумом», мешает!
«Это же бессмертные!»: в какой-то момент понял староста. «Говорят странно, хоть и по-нашему, много незнакомых слов…». Он слышал о них, только ни разу не встречался. «Придется открывать, ничего не поделаешь. Перед людьми герцога как-нибудь отбрехаюсь, главное, сейчас живым остаться…».
К сожалению для него, это были последние мысли, пронесшиеся в голове, потому что через мгновение выпущенная кем-то из чужаков стрела пронзила грудь. Крестьяне, увидевшие смерть человека, долгое время управлявшего деревней, не сильно расстроились и загудели, требуя у его помощников открыть ворота. Те тоже недолго думали, своя рубаха ближе к телу, и через несколько минут отряд торжественно въезжал внутрь. Для начала кинулись открывать амбар, спеша задобрить жителей, но, увидев повесившихся с голоду мышей, приказали дворовым открыть закрома старосты и не прогадали. В отличие от общественного амбара, там было чем поживиться, и раздача гуманитарной помощи деревне прошла на «ура». А пара найденных бочонков с деревенским вином, хранимым для приезжих гостей и вовсе развеселила причастившихся к нему.
Вот так пьянка на „чужие“ и перетекает в революцию, — думал я, глядя на счастливые раскрасневшиеся лица мужиков, вкушавшие давно невиданные блюда, наскоро нарезанные женами на большие глиняные тарелки и весело обсуждавшие, что они сделают с людьми герцога, едва те сунутся в деревню. Умчимся мы обратно, как они станут воевать против герцога? Да никак, порежут большую часть, остальных в рабство, а деревню сожгут ко всем чертям. Нет, так не пойдет, надо их вооружить и привлечь с собой, тогда сразу не пропадут, да и отряд будет выглядеть угрожающе.
Глава 28
— Живее передвигайтесь, олухи! — Раздавался над площадкой зычный голос Старшины. — Держать строй, иначе любая свинья, не то что лошадь, его порвет в считанные секунды, дай ей волю!
— Звучит, как музыка, если тренируют не тебя, — весело скалился Гном, глядя на обучаемых крестьян. — Смотри, командир, как у этого мужика ловко получается своим древком ставить подножки соседям! Вот умора!
— Ничего, немного подучатся и нам подспорье против герцога будет. Старшина! Подь на минутку!
Вояка взмахнул рукой, прекращая групповое занятие, объявил отдых и вальяжно направился в нашу сторону.
— Кузьмич! — окрикнул я завхоза, заприметив его около входа в амбар. — Ты мне тоже понадобишься! Мужики, ваш совет нужен.
— Не мужики, а господа офицеры! — наставительно изрек Старшина, подойдя ближе. — При подчиненных прошу соблюдать субординацию, не на покосе находимся.
— Хорошо, офицер! Тогда скажи мне, пожалуйста, почему при команде военачальника так долго к нему шел? Поведение, как у дезертира на вольных хлебах? И это… Почему вид такой расхлябанный?
— Ладно, ладно — примирительно вымолвил Старшина. — Но при этом сброде горе-воинов лучше вести себя так, как я сказал, махновщину не стоит разводить. Дисциплина…
— Хорош выпендриваться, — прервал я рассуждения инструктора, почувствовавшего вкус родной профессии. Скажите лучше, через сколько нам ответку от герцога ждать, и в чем она будет выражаться?
— Известно в чем. Пришлет новый отряд наказать бунтарей, поболе прошлого раза в три. А дальше, как такие ситуации в игре смоделировали… — Кузьмич сел на подвернувшийся камень и вопросительно уставился на меня. — В чем вопрос то?
