class="p1">И вот уже солнце окончательно склонилось к закату.
В сгустившихся сумерках пьянящие ароматы зацветающей черёмухи и набухших гроздей сирени вызывали блаженную истому и призраки пушкинских героинь. Хотелось держать в руках пяльца и под неспешный рассказ нянюшки услышать, наконец, долгожданный цокот копыт у ворот.
«В тоске безумных сожалений
К её ногам упал Евгений…» — крутилось у Оксанки в голове.
Её Онегин приехал на чёрном джипе. Легко спрыгнул на землю и стал доставать из багажника какие-то вещи. Оксанка трусливо спряталась за занавеску, наблюдая за ним из окна второго этажа. Как всегда, подтянут, спортивен, спокоен, Кайрат передал коробки Пашке и вошёл в дом.
И этот дремотный пустой дом сразу ожил. Он наполнился цветом догорающего заката, звуком его голоса и запахом костра, который развели на веранде.
— Выспалась? — спросила её Данка, торопящаяся с бокалами к заднему выходу.
— Помочь? — кивнула ей Оксанка, хотя и не ложилась.
— Не, сама справлюсь. Присоединяйся, — сказала она и остановилась. — Только там Кайрат.
О, да! Там Кайрат!
— Я знаю, — ответила Оксана и помогла Данке, придержав дверь.
Она кивнула в знак приветствия, и он тоже молча качнул головой. И она делала вид, что ей всё равно, но сердце взволновано замирало, когда она ловила на себе его взгляд. Разговаривая с Пашкой, вороша угли и укладывая на решётку мясо, он точно знал в какой точке пространства она сейчас находится. И его точно настроенный радар видимо издавал слишком громкий звук, когда она удалялась, потому что он оглядывался и провожал её в сад тревожным взглядом, словно птица, готовая спорхнуть с ветки в любую секунду, если он ей вдруг понадобится.
Она чувствовала его взгляд спиной, видела его из-за пышных кустов спиреи. Он провожал её до самых ворот, и мучительно ждал, когда она вернётся.
Ветка бессовестно обломанного соседского жасмина болталась у Оксанки в руке, когда едва слышным скрипом поприветствовала её калитка. Оксанка унесла трофей в комнату, которую ей выделили для сна и отдыха, и поставив в вазу, вдохнула её запах и улыбнулась.
Он здесь. Он рядом.
За столом было вкусно и весело. Данка рассказывала, как однажды они вытаскивали из-под сарая ужасно трусливого Шарика.
— Он так боялся громких звуков. Мог от страха залезть в такую маленькую щель, что обратно его достать было просто нереально.
— Да, звук пожарной сирены как-то заставил его протиснуться даже в трубу, — подхватил Кайрат. — Пришлось пилить.
— К счастью, она была асбесто-цементная, а не металлическая, — поясняла Данка Пашке.
— А помните, как Данка увлеклась изготовлением петушков? — вспомнила Оксанка.
— О, да! — закатил глаза Кай, повернувшись к ней. — Сахар изводила килограммами.
— Петушков? — непонимающе посмотрел Пашка на всех.
— Ну, такие прозрачные леденцы на палочке. В форме петушка, или белочки, или другой фигурки, — поясняла ему Данка на пальцах.
— У вас же формочка такая была, древняя, ещё с советских времён, — напомнила Оксанка.
— Точно! Надо бы её поискать, — покосилась Данка на Пашку. — Да, вспомнить старые навыки что ли, а то человек вырос и петушков не разу не ел.
— Классное у вас было детство, — искренне позавидовал Пашка. — Здорово, что вы до сих пор вместе!
И Кай, опустив голову, улыбнулся.
Так приятно было сидеть с ним рядом. И касаться иногда его руки, или невзначай прислоняться к плечу. А ещё она нечаянно уронила вилку, и он полез под стол и лёг щекой на её колено. И никогда ещё его близость так её не волновала.
Но всё хорошее непременно заканчивается. И этот чудесный ужин тоже подошёл к концу. Ужин, но ещё не день.
Она задержалась в саду, задрав голову и рассматривая мерцающие звёзды.
— Пойдём, — Кайрат протянул ей руку. — Оттуда звёзды ближе. Ты же не боишься высоты?
С ним рядом она не боялась ничего. И он помог ей подняться по лестнице внутри дома и вылезти через небольшую дверь на крышу.
Холодный звёздный хоровод над головой кружился и завораживал. И здесь небо действительно казалось ближе. Густо-синее, плотное, бесконечное, куполом свисающее со всех сторон до горизонта. Рука тянулась его потрогать, а душа рвалась с ним слиться — необъятность этого мира поглощала.
— Боже, как красиво! — нарушила Оксанка свой обет молчания.
— Иди сюда, — голос Кайрата прозвучал снизу.
Она обернулась и увидела, что между двух вентиляционных башенок на крыше постелен плед. И даже пара подушек брошена для удобства.
— Так смотреть гораздо удобнее, — распластался он.
И она последовала его примеру, положив свою руку совсем рядом с его.
— Когда-то я мечтал, что буду астрономом.
— Кем только ты не мечтал стать, — улыбнулась она.
— Но астрономом сильнее всего. У меня даже была карта звёздного неба. Правда, я никак не мог понять, как ей пользоваться, но названия некоторых созвездий выучил.
— Большая и Малая Медведицы? — улыбнулась Оксанка, чувствуя, как начинает кружиться голова.
Лежать на спине ей определённо было нельзя. Ещё несколько секунд и она потеряет сознание. Она схватила Кайрата за руку, и он помог ей сесть.
— Тебе плохо? — не на шутку всполошился он, пока опираясь рукой, она приходила в себя.
— Нет, нет, всё нормально, — остановила она его, схватившего её за плечи. — Просто на спине не могу долго лежать, сознание теряю. Доктор сказал какая-то вена пережимается. Сейчас пройдёт.
Она видела, как он борется с собой, чтобы не прижать её к себе. Но он сдержался. И ей стало намного лучше.
Пришлось двигаться к стене и сидеть, подложив под спину подушки. Вернее, подушка была под спиной у Кайрата, а у Оксаны под спиной был Кайрат. Он держал перед ней на вытянутой руке телефон, и она видела сразу два звёздных неба: настоящее и то, что светящимися точками и контурами показывало приложение в его телефоне.
— Видишь, это Венера? — показывал он пальцем, касаясь голой рукой её обнажённого плеча.
— Невероятно, — искренне восхищалась она.
И эта крошечная точка на настоящем небе сразу казалась такой значительной.
— Смотри, смотри, — направляла она его руку на всем известный Ковш. — Никогда не могла понять, как можно увидеть в нём Медведицу, а ведь и правда, похоже. Потрясающе!
Она забрала телефон и перемещала его сама, не уставая восхищаться.
Кайрат куда-то потянулся. Ей на ногу упала капля воды. Оксанка
