Оппаньки!
— Добрый вечер, мисс Питт, — поприветствовал меня Рониган, оторвав окровавленный платок от явно сломанного носа.
— А-а-а, ага… — перевела взгляд на нахмурившегося босса и судорожно сглотнула.
— Тошнит? — спросил он строго.
— Нет, просто в ужасе.
— Это поправимо, — заверили меня и подняли с пола, чтобы уложить на кровать: — Врача я уже вызвал, сейчас Джеймса в известность поставлю…
— Ага, вы оповестите моего брата, брат стража, а тот все Петухи на уши поставит новой историей о несносной Заразе и ее боссе, — заплетающимся языком пролепетала я. — А ведь только-только улеглась волна историй о том, что я у вас вместо ночного перекуса.
— Что?! — переспросил удивленный Вайзер, но я его не слышала, сквозь зубы простонала:
— Босс, немедля откажитесь от услуг врача. И пообещайте, что никому ничего не скажете или достоверно солжете. Пожалуйста!
— Например, что сотрясение мозга вы получили от тяжелой работы, — съязвил он, возвращая на мой лоб мешочек со льдом. — Мисс Питт, так нельзя.
— Можно! Я прекрасно чувствую себя… — соврала несмело и, разогнав вновь набежавшие круги, выжидательно воззрилась на хмурое начальство. — Пожалуйста…снизойдите до просьбы.
— Обещаю, — произнес вампир после долгого размышления и поставил ультиматум: — но в этом случае я обращусь к своему… врачевателю, вернее, нашему домашнему.
— К нему можно. — Частные записи с анамнезом к моему брату никогда не угодят. А нет записей, нет и компромата для привлечения тети Рибби, чья бескрайняя забота в сто крат хуже поздравлений в стихах.
Я даже улыбаться начала, когда босс вышел, чтобы сменить вызов одного врача на другого, и чуть не забыла про еще одного свидетеля моего падения. Покосилась на едва узнаваемого под побоями нага и тихо молвила:
— Мэтью Рониган, вы тоже… Тоже дайте слово, что никто не узнает о моем обмороке, его причинах и возможных последствиях.
Он не успел ничего ответить, к нам слишком поспешно вернулся мрачный вампир.
— Евгения, не спешите. Для начала мне кое-что нужно с ним прояснить.
Неприкрытая угроза в голосе босса заставила содрогнуться не одну меня, и, как на зло, в это самое мгновение к нам пожаловал домашний врачеватель Вайзеров, а именно довольный жизнью Эбенит. Он вошел, улыбаясь и что-то напевая, кажется даже атакующий марш. Его мощная фигура решительно приблизилась ко мне, чтобы закрыть собой весь обзор и напугать огоньком предвкушения, что радостно горел в глубине черных глаз. На мгновение сделалось жутко, даже пальцы начали дрожать. И дрожь их усилилась, едва гении вышли из комнаты, и я осталась тет-а-тет с ценителем феноменов расового перехлестья, а так же любителем интриг и просто избыточно лукавым вампиром.
— Святые боги!
— Я тоже рад видеть вас, Евгения, — улыбнулся глава вампирского семейства. Он занял кресло справа от кровати, а на разделяющую нас тумбочку положил черный саквояж с металлическими кнопками и ремешками, перехватывающими сумку крест на крест — этакий аксессуар для палача.
— Итак, на что жалуетесь?
— На… — И молчу. Не говорить же, что жалуюсь я на босса и его недальновидность! Мне страшно даже звук издать при Эбените, того глядишь, он своими уловками и обманными ходами всю мою подноготную вывернет и легко узнает, что я нынче вампирский не только на слух воспринимаю, но и читать могу…
— Мисс Питт? — нетерпеливо зовет вампир. — Евгения, не стоит бояться. Я в отличие от сына вас не укушу. — И с намеком. — Уже женат.
Во-о-о-от! Не успел войти, а все туда же, к увертюрам своим. Опять на чем-то решил меня подловить, а помочь несчастной не думает даже. И молчу я из вредности, а он явно чего-то ожидая. Смотрим друг на друга долго, не отводя глаз, я на него, а он на мою шишку. И она, видимо, настолько большая и страшная, что вампир решил перейти от праздных расспросов к лечению.
Со вздохом открыл свой саквояж, выудил какую-то бутылочку с красной печатью.
— Мне сказали, что вы рискнули прервать бой двух гениев и получили кулаком по голове… — Тут он замялся, а затем медленно, как для недалекой, по слогам произнес: — Но учитывая, что ваша голова осталась на месте, и шею от удара вам не сломали, я все больше прихожу к выводу, что получили вы отнюдь не кулаком и совсем не от вампира.
А босс, оказывается, взял вину на себя. Молодец! О большей глупости думать сложно. Или все дело в охранке дома? Возможно ли, что она опять усиленно отреагировала на вторжение, то бишь, на стук камешка в окно?
— Так что случилось? — вопросил Эбенит Вайзер.
— Не помню, — неуверенно ответила я и испуганно воззрилась на медленно расцветающую улыбку врачевателя. Бутылочку он уже вскрыл, густую мазь на мой лоб капнул и теперь аккуратно ее размазывал.
— Не помните? Совсем?..
— Д-да, — промямлила я и сделала самый невинный вид.
— Жаль, я давно не видел сына столь взбешенным, а Ронигана столь избитым.
Да, если припомнить антивампирскую обшивку двери, что не смогла злющего гения удержать и нашего великовозрастного стража, которого этот самый гений в два приема скрутил, то становится непонятно, как босс меня еще не покалечил. Да за такую выдержку не грех прибавить пару-тройку баллов…
От этих мыслей меня оторвал голос Эбенита Вайзера, который, похлопывая себя по карманам, сокрушался относительно своей забывчивости.
— Альхар так меня торопил, что я очки дома оставил… — и невероятное: — Во всем виноваты вы, Евгения! А раз вы, то вам меня и выручать.
И тут стоило бы возмутиться нелогичностью его заявлений, все же за пострадавшую здесь я, а не кто-то другой. Но мне уже протягивают листок с рецептом какой-то настойки и настоятельно советуют начать со второго абзаца четвертого столбца. Листок взяла, указанное место нашла, и только после этого вспомнила, что у вампиров со зрением проблем быть не может, это меня опять пытаются обыграть. А самое обидное, мало того, что листок испещрен вампирскими закорючками, он несет в себе такую информацию, от которой сложно оторваться.
Заголовок листа гласил: «Отбор невест для вампиров», а каждый столбец нес в себе подпункты, через которые юному воздыхателю необходимо пройти.
1. Присмотреться к ней, узнать ближе
2. Удостовериться, что вы ей тоже симпатичны
3. Поцеловать и внимательно проследить за реакцией
а. Если положительная, то можно укусить
б. Если отрицательная, то лучше не трогать и не растрачивать на нее приворотное свойство поцелуя…
Указанный четвертый столбец венчал подпункт «Укус и его последствия», а второй абзац, как назло, повествовал об аллергии избранницы на вампира. И как бы мне ни хотелось прочитать, я заставила себя зажмуриться, стон сожаления легко выдала за стон боли и сбивчиво прошептала:
— Столбцы танцуют.
— Столбцы? — с предвкушением переспросили меня.
— Д-да…
— То есть вы их все-таки видите! — обрадовался Эбенит, но слишком рано, я-то уже ученая.
— Да, вижу. Те, что жирные извилистые… прыгают в такт на раз-два-три, а те, что тоненькие диагональные — только на раз, как в волчьем вальсе.
— Что-что? — вампир отобрал у меня листок, вгляделся в него, вчитался, затем потянулся проверить мой лоб. А он у меня не то, что теплый, горячий, потому что все мои шишки проходят лишь с высокой температурой. Этакий привет от пра-пра-прабабки.
— Немыслимо! Горит… — Глава вампирского семейства оторвал от меня ладонь и посмотрел с сожалением. — А ведь такая возможность была. Жаль очень жаль…
— Что случилось? — в комнату влетел босс. Умытый, причесанный и одетый в новую рубашку, он уже мало походил на того кровопийцу, что перебил нагу не только нос, но и всякое желание кидать камешки в чужие окна.
— Ты зря волновался, Альхар. Сотрясения у нее нет, прогрессирующей аллергии тоже. Она сгорела.
— Слава богам! — выдохнуло мое начальство, неизвестно чему больше радуясь. И весь его вид словно бы иллюстрировал пословицу «баба с возу, кобыле легче», вернее сказать, жеребцу.
— Слава… — кивнул Эбенит Вайзер, закрыл саквояж и поднялся, протягивая боссу бутылочку с красной печатью. — Втирать дважды в день. Давать как можно больше питья и поменьше тревожить.
— Постельный режим?
— Не обязательно. — На меня вновь посмотрели с явной печалью и пожелали скорее поправиться. Затем такого же взгляда удостоился и босс, а после еще и тяжелого вздоха: — Прошляпил.
Что именно прошляпил инженер гений, так и осталось неизвестным. Статный вампир уходил расстроенным и ссутулившимся, всего чуть-чуть, но мне хватило этого наблюдения, чтобы безвозвратно испортить вкус победы. Теперь она не казалась такой сладкой, да и вообще скисла, едва Альхар Эбенитович засиял торжествующей улыбкой и хохотнул.
«Какое счастье! — прошипел он на своем родном и с торжеством взглянул на меня. — Никаких супружеских оков, обязательств и брачных сложностей! Свободное погружение в работу еще на десять лет. Спасибо, Евгешка, вы меня выручили».
