Мари собиралась ответить старшей дочери, как вдруг увидела приходящего парикмахера приюта, господина Дюрана. Он проживал в Бриве, а в аббатство сегодня приехал со всей семьей — с супругой и детьми.
— Мсье Дюран, только не говорите, что приехали, чтобы остричь косы нашим девочкам! — воскликнула Мари с улыбкой. — Хочу представить вам мою дочь Матильду, она открыла собственную парикмахерскую в Бриве!
Зашел разговор о модных прическах, потом семейство Дюран откланялось.
Обойдя все прилавки, Мари выбрала товары по своему вкусу. Она была желанной клиенткой — каждый год считала за честь пополнить запасы постельного белья именно на этой благотворительной ярмарке. На этот раз она приобрела простыни с ажурным краем, наволочки и столовые салфетки, отделанные тонкими кружевами.
У каждого прилавка Мари разговаривала с девочками и монахинями. Она приветливо поздоровалась с сестрой Мари-де-ла-Круа, управительницей аббатской кухни. Это был исключительный случай, когда монахиня оторвалась от своих печей ради того, чтобы постоять за прилавком с аппетитными пирогами. Две ученицы аббатской школы помогали ей отгонять слетевшихся на сладкое пчел.
— Эти пироги такие соблазнительные! — шепнула Лора на ухо свекрови. — После родов мне все время хочется есть. Это из-за кормления грудью.
— Это и мне знакомо, Лора! — шепотом отозвалась Мари. — Единственный способ иметь достаточно молока — это кушать столько, сколько хочется. Давай купим по куску пирога!
Лора кивнула. Создавалось впечатление, что недавние роды подточили ее силы. Ее лицо, обрамленное ярко-рыжими блестящими волосами, казалось болезненным. Мари беспокоилась о ней. Ей самой никогда не бывало так плохо после родов. Но, возможно, Лора более хрупкая, чем она… Мари пообещала себе, что хорошенько расспросит Поля, дабы убедиться, что с Лорой все в порядке. Только нужно будет выбрать подходящий момент… Она осмотрелась и увидела невдалеке Поля. Сын разговаривал с зятем. Венсан слушал и степенно качал головой.
— Что вы с Полем задумали? — спросила Мари у невестки. — Со вчерашнего дня они с Венсаном постоянно о чем-то разговаривают, понизив голос. У вас ведь нет никаких проблем?
Лора, смутившись, потрепала Мари по руке и сказала со вздохом:
— Поль все вам расскажет перед ужином. У нас есть кое-какая задумка, и нам очень хочется, чтобы все получилось!
— Хорошо, подожду до вечера! Но, признаюсь, эта таинственность меня немного тревожит.
— Не беспокойтесь, Мари! Забудьте пока об этом и наслаждайтесь праздником! Вечер настанет так быстро, что вы и не заметите, как пролетит время!
Мари не стала настаивать. Она уже подошла к эстраде, на которой воспитанницы приюта, как и каждый год, готовились к представлению. Обычно программа состояла из небольших скетчей и песен. Лизон и Лора с удовольствием присели на одну из расставленных для зрителей скамеечек. Обе молодые мамочки синхронно заглянули в свои коляски, чтобы удостовериться в том, что их дети спокойно спят.
«Какие же малыши сегодня спокойные! — подумала Мари. — Свежий ветер с наших холмов навевает им сон!»
В то же мгновение перед ней появилась маленькая Мадлен с букетом в руке, мама Тере и мадемуазель Мори.
— Мари, дорогая, как приятно вас видеть! — воскликнула Мари-Тереза Берже. — Ба, да вы сегодня в замечательной компании! Держу пари, это ваши внуки — Люси и Пьер!
Мадлен с восторгом смотрела на малышей. Мари погладила девочку по голове и спросила:
— Мадлен, ты не видела Мелину?
— Видела, мадам Мари, но мы не разговаривали.
— Меня это не удивляет! — заявила вдруг Матильда. — Эта девчонка всегда самовольничает! А вот и она! Как говорится, легка на помине!
Мелина неслась по аллее со стороны монастыря. Задыхаясь, она повисла на шее у приемной матери. Щеки у нее раскраснелись, глаза блестели. Она торопливо заговорила:
— Мама Мари, можно мне взять щенка? Скажи «да», пожалуйста! Мсье Бруазини их раздает! Пойдем скорее! Ты должна их видеть, они такие маленькие, что все помещаются в одной корзинке!
Девочка схватила Мари за руку и стала тянуть за собой, но та, вместо того чтобы поддаться на уговоры, строго сказала:
— Мелина, угомонись! Я разговаривала с Мадлен, и ты меня перебила. Это очень невежливо! Затем, я бы хотела, чтобы ты поздоровалась со своей подружкой. И наконец, ты должна научиться терпению. И что за спешка! Не улетят же эти щенки, в конце концов! В любом случае сначала я должна поговорить с Адрианом. На щенков я пойду смотреть, только если ты успокоишься. Ты меня поняла?
— Да, мама Мари! — пробормотала девочка.
Повернувшись к Мадлен, она поцеловала ее в щеку, буркнув едва слышно «Здравствуй!», и, не в силах сдержаться, снова затараторила:
— Ну пожалуйста, мама Мари! Ну пойдем! Это совсем рядом! Только посмотреть!
Мари колебалась. Соглашаться посмотреть на щенков не значило дать девочке обещание взять одного и тем более уйти с щенком на руках. Она уже готова была уступить, когда вмешалась Матильда. Она приехала не для того, чтобы видеть, как мать расстраивается из-за выходок Мелины. Эта стала последней каплей в чаше ее раздражения. Молодая женщина вскочила со скамьи и схватила девочку за плечо:
— Какая ты капризная! Или ты думаешь, что мы будем потакать всем твоим прихотям? Мам, она из тебя веревки вьет, а ты этого даже не замечаешь!
Мелина вырвалась. Матильду она не любила и даже не пыталась это скрывать. Она крикнула:
— Ты, оставь меня в покое! И ты не имеешь права меня ругать! Здесь не ты командуешь!
Ко всеобщему удивлению, Матильда не сдержалась и отвесила приемной сестре порядочную оплеуху. Эта несносная девчонка не понравилась ей с первого взгляда.
— Не смей говорить со мной таким тоном, маленькая дрянь!
Черные глаза Матильды гневно уставились на Мелину.
Прежде чем Мари успела вмешаться, девочка залилась слезами и убежала.
— Матильда! — воскликнула потрясенная Мари. — Что на тебя нашло? Ударить ее, и из-за чего?
— Как это «из-за чего»? — сердито отозвалась молодая женщина. — Ты слишком добрая, дорогая мамочка! Эта девчонка постоянно капризничает! А ты ничего не замечаешь. Видите ли, она — дочь Леони! Так что, из-за этого ей все должно сходить с рук? И не делай такое лицо, я говорю чистую правду! Но с меня хватит, я уезжаю! Я от вас устаю! И зачем я только приехала…
Матильда развернулась и пошла прочь. Юбка ее зеленого шелкового платья порхала над стройными икрами.
— Моя дорогая сестричка! — проговорил ставший очевидцем этой сцены Поль. — Прекрасная и гневная! Красавица с каменным сердцем! Я нахожу, что завитые волосы очень ей идут!
Мадемуазель Берже, которая чувствовала себя неловко оттого, что стала свидетельницей семейной размолвки, взяла Мадлен за руку и сказала:
— Я должна вас оставить. У меня еще много дел. Нужно обойти прилавки и помочь девочкам.
Мари очень расстроилась. Напряжение между Мелиной и Матильдой возникло еще накануне вечером. Инцидент можно было предусмотреть.
— Почему ты так говоришь, Поль? — шепотом спросила она у сына. — Матильда — не такая! У нее есть сердце, но она легко поддается гневу!
— Когда-нибудь ты признаешь мою правоту, мама, — со вздохом произнес Поль. — Ты не замечаешь того, что бросается в глаза!
— О чем ты? У нее есть все для счастья, и муж ее обожает! В салоне всегда много клиентов. Быть может, она просто немного устала?
Поль нахмурил брови и взял мать за локоть.
— Мамочка, ты редко бываешь у нас, и у меня, и у Матильды. О нашей жизни ты знаешь только то, что мы тебе говорим. А у каждого из нас есть свои проблемы, свои печали… Я думаю, что моя сестра несчастлива. Она не любит Эрве, это очевидно! Поэтому она такая нервная…
Мари была ошарашена услышанным. С утра она была так счастлива, и вот вся ее радость рассыпается, как песочный домик, накрытый волной! И Мелина… Где она? Нужно было немедленно найти девочку.
— Где она спряталась? Поль, ее нужно разыскать! У нее ранимая душа! И я очень на себя сердита! Ну что мне стоило пойти и посмотреть на этих щенков? А Матильда… Надеюсь, она вернулась домой!
