«Вторичное рождение» Зига Зиглара подготовлялось исподволь. За неделю до памятного плавания на спине Зиг по дороге в Туллахому, штат Теннесси, встретил женщину-негритянку по имени сестра Джесси. Она занималась чудесным исцелением гангрен и прочих недугов при помощи меда ж масла. Зиг, с детства увлекающийся всевозможными чудотворцами, предложил сестре Джесси поехать вместе с ним в Даллас и вместе отметить 4 июля — день провозглашения независимости Соединенных Штатов, превратив его одновременно в день «зависимости от бога».
— Бог избрал неграмотную и полоумную женщину, чтобы открыть мой разум и мое сердце, — вещал Зиг. — При этом не было никаких взрывов, никаких сверкающих молний» Лишь полное и глубокое постижение. О боже, шептал я, плавая на спине, обратив свой взор к небу, ты создал всю эту вселенную из хаоса и ты когда-нибудь вновь вернешь ее в хаос. И тут я услышал ясный голос бога из ночной темени: «Именно так, сын мой, и никогда не забывай об этом». Одинокая звезда сорвалась с неба и канула метеором в небытие.
Второе свидание «на высшем уровне» произошло несколько дней спустя в техасском городе с вполне подходящим для подобного рандеву названием — Корпус Кристи. Зиг проводил там отпуск. Неожиданно ему позвонил некий джентльмен, который накануне отказался организовать платную лекцию Зига. Теперь он переменил свое решение и предлагал проповеднику выступить перед каким-то международным конгрессом. Вдруг в их телефонный разговор вмешался бог и четко (определение самого Зиглара) произнес: «Вот видишь, Зиг, когда ты доверяешься мне, то я беру на себя все твои заботы и хлопоты и устраиваю их».
Итак, после встречи с Меррелом Зиг стал без осечки продавать свои сковородки и кастрюли, а после встречи с богом — свою философию, а заодно книги и кассеты. Первый этап преображения Зига был неполным. Зиг еще не чувствовал себя ни богатым, ни знаменитым, ни счастливым. Страдал от лишнего веса. Его компания «Мы верим» еле сводила концы с концами. Тогда он торговал еще кассетами, на которых были записаны не его божественные, а коммивояжерские откровения. Их заголовок гласила «Бисквиты, мухи и насосы». (О насосах, как и о стрелах, я обещаю рассказать несколько ниже.)
Звание чемпиона Америки по продаже кухонной утвари уже не удовлетворяло честолюбивого Зига Зиглара. «Я больше не хотел быть путешествующим общим местом», — говорит он. В 1955 году Зиг покидает «Веарвер алуминум компани» и перебирается в Нью-Йорк, где поступает в институт Дэйл Карнеги, основанный автором книги «Как приобретать друзей и влиять на людей». Сам Зиг друзей в Нью-Йорке не приобрел и влиять на людей не научился. Вавилон на Гудзоне оказался для баптиста-южанина слишком уж твердым орешком. Там с лихвой хватало своих собственных проповедников-зазывал и на денежной бирже, и на бирже труда, и на бирже человеческих пороков, страстей и трагедий. Собственно говоря, все они одна-единственная гигантская и всепоглощающая биржа капитализма.
В течение последующих пяти лет Зиг вновь становится «путешествующим общим местом». Он сменяет семнадцать профессий. Торгует всем, чем угодно, — от чудодейственных витаминов до страховых полисов против рака. В 1962 году Зиг возвращается на круги своя — вновь толкает в массы алюминиевые кастрюли и сковородки, но уже для «Саладмастер корпорейшн». Он вновь становится чемпионом Америки в кухонном весе. Расплачивается с долгами. Богатеет, Заводит свое собственное дело — сначала кухонное, затем проповедническое. Но лишь со дня «личной встречи» с богом в плавательном бассейне и телефонного разговора с ним начинается подлинный ренессанс этого одного из самых крупных духовных шарлатанов Америки, одного из чемпионов по «промыванию мозгов».
— Я уже никого ни о чем не прошу. Заказы сыплются на меня как из рога изобилия. Мой календарь заполнен до отказа, — говорит не страдающий чувством скромности Зиг.
Заполненный до отказа календарь оборачивается заполненной до отказа казной. Дворец Зига на улице Дилбек-лейн в северных кварталах Далласа — рукотворное тому свидетельство. Стрелообразный плавательный бассейн, стрелообразный камин, стрелообразный письменный стол, стрелообразные скульптуры... Настала пора объяснить это пристрастие к стреловидным формам. В них заключена двойная символика: путь к добру и поражение зла.
Зигзагообразный Зиг, конечно, грешит против истины, утверждая, что его жизненный путь был прямым как стрела. (А почему не овальным, как сковорода?) Но сие не столь уж важно. Важно другое — его концепция добра и зла. Она дремуча, как леший, и реакционна, как ку-клукс-клан. В ней неистовство инквизиции и религиозное лицемерие. Стрелы Зига густо смазаны ядом и елеем одновременно. Зиг утверждает, что после своего памятного телефонного разговора с богом он в первую очередь разбил домашний бар и запасы шампанского и вылил дьявольское зелье в туалет. Не спорим, возможно. Но опять-таки куда важнее, чьи головы разбивает Зиг, на чьи головы выливает свою «философию энтузиазма»? Не случайно, что, покончив с бутылками, он принялся за книги. В огонь полетели ученые и писатели, древние и современные авторы, которые, по его словам, «отравляют сознание и мозг».
Неистовство инквизиции и религиозное лицемерие всегда ходят в обнимку с ханжеством. Зиг выступает против равноправия женщин под покровом борьбы за чистоту морали и высокую нравственность, «Помните, бог создал женщину лишь для дома и семьи», — назидает он в своих проповедях, Зиг выступает против джаза и рок-музыки. «Нельзя ложиться спать под эту музыку, иначе во сне в вашу душу заползает сатана», — пугает он свою паству. Зиг готов вырубить весь лес науки, культуры и искусства, чтобы уничтожить «дарвиновских обезьян и голых Венер».
Зиг суперпатриот, как американский легион, помноженный на комиссию по расследованию антиамериканской деятельности. Он считает, что Соединенные Штаты разлагаются изнутри системой социального обеспечения и государственным вмешательством в свободное предпринимательство. Он обвиняет руководство страны в «бесхребетности» за то, что оно поддерживает дипломатические отношения с социалистическими странами и не поддерживает гонку вооружений на «необходимом уровне». Бывший чемпион по продаже кухонной утвари, он все нахальнее и настойчивее лезет на политическую кухню. Он грозится подвергнуть «строжайшему экзамену на американизм» всех будущих кандидатов в Белый дом и конгресс. «Бог, с именем которого я веду бой за оптимизм и мораль, и здесь предназначил мне особую роль», — многозначительно намекает зигзагообразный Зиг, ощерившийся стрелами антикоммунизма и реакционного мракобесия...
Шаманство в банкетном зале «Дель Монте рум» далласского отеля «Дюпон плаза» — это, так сказать, микромир Зига Зиглара, это Зиг в миниатюре, Зиг-лирик. Эпические полотна Зиг малюет на многотысячных ралли, на гигантских митингах под открытым небом, где он проводит свои сеансы охмурения.
...«Колизей» в Шарлотте, штат Северная Каролина. Еще вчера здесь под его куполом выступали цирковые акробаты, жонглеры и клоуны. А сегодня их потеснили артисты несколько иного жанра — акробаты, жонглеры и клоуны «мотивировочной индустрии». Вот патриарх «позитивного мышления» Норман Винсент Пил. Ему уже далеко за восемьдесят. Его бережно, чтобы не рассыпался, подсаживают на сцену. Рядом с ним еще один столп всеамериканского «мотивирования» — Кэветт Роберт из Феникса. У него тоже «свиток годов на рогах», но он держится молодцом и даже произносит речь о том, что «единственное капиталовложение, которое всегда окупается, — это самоусовершенствование». Впрочем, поклонение божеству самоусовершенствования не мешает старине Роберту делать бизнес, не отходя от кассы. Толкнув речь, он тут же начинает толкать свой курс «гуманизации», записанный на пленку и стоящий 860 долларов штука. (Кстати, именно Кэветт Роберт вдохновил Зига Зиглара на написание ставшей ныне классикой «Встретимся на вершине».)
А вот еще один столп — Поль Харви. Сегодня его конек — безработица. Он костит безработных Америки как бездельников и паразитов, которые даром едят ее хлеб. Заодно Харви прихватывает и Ральфа Нейдера, прославившегося разоблачением грязных махинаций автомобильных концернов-гигантов.
Десять тысяч коммивояжеров и домохозяек в теннисных туфлях (наиболее отсталая и реакционная прослойка прекрасного пола), заплативших пятнадцать долларов за билет, бешено аплодируют оратору. Они ненавидят и боятся безработных. И еще больше боятся безработицы.
Реет на искусственном ветру кондиционеров звездно-полосатый флаг Соединенных Штатов Америки, и, осеняемые им, сеют псевдооптимизм, ура-патриотизм столпы «позитивизма».
Наконец крещендо и финал. Слово предоставляется самому Зигу Зиглару — звезде первой величины даже в этой галактике акробатов, жонглеров и клоунов массового очковтирательства. Он затмевает всех в своем белоснежном костюме, в белоснежном воротничке, на который насажена хитрая голова-котелок, сработанная не «Веарвер алуминум компани», не «Саладмастер корпорейшн», а «американским образом жизни», на его кухне. И благодарный Зиг, поглаживая атлас звездно-полосатого флага, первым делом отдает дань этому образу, по подобию которого он создан и пытается пересоздавать других.
