котором главный прокурор долбит её, потом долбит наркоту на пару со шлюхой, потом душит её, а потом… Я сам чуть не блеванул, пока смотрел этот треш в кабинете Рамзина.
Рамзин, конечно, не по своей воле помогает нам. У нас на него целое досье, собранное ещё отцом. Уверен, Рамзин помогал нам с Мишей только потому, что боялся. В каждый момент мы могли пустить его в дело. Как говорил отец, никто не без греха. Вот и наш достопочтенный босс воротил делишки на заре карьеры.
— Что ты хочешь?! — Хлыщёв не выдерживает. Моё молчание и торжествующая улыбка явно его беспокоят. — Денег? Продвижение по службе?! Что?!
— Ни того, ни другого. Я хочу, — подхожу к нему ближе и останавливаюсь, нависая. Хочется, чтобы он как можно лучше усвоил то, что я хочу ему сказать. — Чтобы ты оставил в покое Машу.
Глаза Хлыщёва широко раскрываются от изумления. На секунду он теряет дар речи.
— Ты больше не будешь её преследовать. Забудешь о ней. Это ясно?
Хлыщёв приподнимает брови и жуёт внутреннюю поверхность щеки. Отвратительная привычка.
— Значит, ты устроил весь этот балаган из-за девки? — хмыкает. — Из-за какой-то шалавистой крошки?
— Закрой свой поганый рот на счёт неё! — рычу, быстро теряя терпение. Мне противно от одной только мысли о том, что этот кусок дерьма может трепаться на счёт Маши. Сука! Да его сейчас урою!
— Любопытно, — Хлыщёв отходит в сторону, пока меня трясёт от гнева. — А почему же ты решил, что я просто не прибью тебя? И не заберу себе крошку?
— Она уже покинула твой дом, — надменно сообщаю, изо всех сил надеясь, что так и есть. Что Миша успел, и теперь они оба в безопасности.
Я понимал, на что шёл. Хоть и убедил брата, что со мной ничего не случится, сам я в этом совсем не уверен. В прочем… Могло ли быть иначе? Не бывает счастливых концов с тремя влюблёнными. Это, ведь, классика. Третий всегда лишний. И в нашей истории третий — это однозначно я.
Миша заслужил своё право на счастье. Он ещё молод, не так испорчен этой скотской жизнью, как я. Он сможет сделать её счастливой…
— Вот, значит, как, — Хлыщёв передёргивает плечами. Он явно не ожидал всего этого, и мне капец приятно поставить этого мудака в такое положение.
Внезапно у него начинает вибрировать телефон в кармане.
— Давай обговорим условия, и я уйду. Никто не узнает твоих тайн, если ты не будешь и дальше докучать нашей девочке лишним вниманием, — говорю, желая как можно скорее расставить все точки над i.
Однако Хлыщёв не спешит отвечать мне. Вместо этого он берёт телефон и, быстро посмотрев на экран, принимает вызов:
— Да, Руслан? Что? Кто? — молчит, слушая ответ, а у меня внутри всё замирает. — Ладно, ведите его сюда, — злая усмешка трогает тонкие бледные губы.
Хлыщёв откладывает телефон и смотрит на меня.
— Ну что же, Саша, у нас, кажется, есть ещё один желающий пообщаться. Твой младший брат не пожелал покинуть банкет. Сейчас мои люди приведут его сюда, и мы вчетвером продолжим эту интереснейшую беседу.
Глава 62
Михаил
— Щенок! — туфля Хлыщёва прилетает по моей переносице, и мир погружается в кровавое месиво. Нос жалобно хрустит, и я чувствую, как по лицу струятся горячие потоки.
— Сука… — хриплю, продолжая полировать собой паркет.
Саша чуть поодаль. Его держат люди Хлыщёва. Дают «насладиться» моим избиением, а потом, наверное, примутся за него. Нас допрашивают уже несколько часов. Сейчас, должно быть, глубокая ночь. Хлыщёв хочет, чтобы мы сказали, где спрятали флешку с видео, но мы молчим. От неё зависит не только наша судьба, но и судьба Маши. Держаться до последнего — это то, что я планирую делать.
Знаю, я виноват. По плану я должен был сбежать вместе с Машей. Должен был быть гарантом того, что видео Хлыщёва с мёртвой проституткой опубликуется в случае чего. Но я не смог. Сперва отмудохал Руслана, но, когда подоспели ещё пятеро ребят, одерживать победу в рукопашке стало куда сложнее.
Сейчас, крючась на полу в кабинете Хлыщёва, я почти не чувствую боли. Думаю, заслужил всё это. Всё время представляю, каково было Маше, когда мы с братом принимали её не за ту, когда хотели получить своё. Теперь мне так погано на душе. Я, блядь, ублюдок. Самый настоящий. И то, что я заставил пережить невинную крошку, прилетает по мне грёбаным бумерангом!
— Смотри, Сань! Смотри, какой охрененный разговор у нас с твоим братом получается! — очередной удар ботинком приходится по рёбрам.
Дыхание перехватывает, я кашляю, выплёвывая кровь.
Гул в ушах становится громче.
Теперь до слуха долетают хриплые крики Саши. Видимо, Хлышёв решил переключиться на него.
Превозмогая боль, я ползу в сторону брата…
— Стоять, тварь! — тяжёлые шаги, а потом резкий стук, и в мою голову прилетает что-то тяжёлое. Помещение начинает неконтролируемо кружится, и я зажмуриваюсь.
Мысленно прощаюсь с жизнью. Перед глазами встаёт лицо Маши. Нежное, взволнованное… глаза такие чистые-чистые, словно горные озёра. Я рад, что несмотря ни на что, в них осталась эта чистота. Милая, наивная и ужасно притягательная…
Удар. Ещё один. Боль затмевает, вытесняет образ Маши.
Я опадаю на пол, не в силах больше сопротивляться.
На губах булькает кровь, а потом…
Через тугую пелену до меня доносятся чьи-то голоса.
Крики Хлыщёва, топот и, кажется, даже выстрелы.
Каждую секунду я борюсь с липкой тьмой. Пытаюсь оставаться в сознании хотя бы одной ногой, но это получается с большим трудом. Чувствую запах пороха. Приоткрываю глаза, замечаю снующих туда-сюда по кабинету людей. Совсем рядом завязывается драка. Пытаюсь привстать, но любое движение отдаётся нестерпимой ломотой в рёбрах.
Мычу, стараясь отползти к стене, но в этот момент дерущиеся падают, и всё тело пронизывает яркая как молния вспышка боли.
Сознание не выдерживает, и отключается.
* * *
— Михаил, эй, вы меня слышите? — в нос ударяет резкий
