она? – поинтересовался Мороний, готовый защищать свою теорию о древнем кладбище.
– Я думаю, что это Вальхалла, дворец для павших доблестных воинов. Я согласен с Моронием относительно его трактовки этих рун, и потому полагаю, что статуи женщин с крыльями представляют собой валькирий, которые и доставляют сюда воинов, отдавших свои жизни в бою.
– И зачем им дворец? – спросил Джек, удивленный тем что Кайл и Мороний пожалуй, впервые были единодушны в своих выводах.
– Ну, легенда гласит, что здесь павшие воины каждый день восстают из мертвых, чтобы снова надеть доспехи и вступить в бой. Весь день они бьются насмерть, а вечером вновь восстают, чтобы сесть за общий стол и всю ночь пировать. Так они будут делать вечно пока великий бог Один не позовёт их на финальную битву под названием Рагнарёк.
– Между прочим, – Мороний счел нужным высказаться и по этому поводу, – этот миф очень древний. Поэтому когда христианство начало бороться с язычеством, то они очень тонко произвели подмену понятий. И тогда Вальхалла стала синонимом ада, а герои которые покоятся здесь и каждый день продолжают свою битву, превратились в грешников.
– Не очень понимаю в чем здесь аналогия, – признался Стоун.
– Да, всё просто, – ответил за Морония Пирсон. – Принцип бесконечной кровавой бойни и ежедневный пир после воскрешения из мёртвых с отрастанием отрубленных конечностей были отождествлены христианами с бесконечностью адских мук. Этакий ловкий маркетинг, который довольно сильно исказил изначальный смысл легенды.
– Вот именно, – заметил Мороний, – в христианской религии ведь не говорится о том, что эти «грешники» каждую ночь пируют, веселятся, едят мясо вепря Сехримнира и запивают его мёдом волшебной козы, которая между прочим питается исключительно листьями мирового дерева Игдрасиль, к плодам которого мы и сами были бы не прочь прикоснуться. Ну, а про прекрасных девушек, ублажающих воинов до утра, в христианской версии информации нет и подавно.
– И впрямь картинка сильно меняется, – ответил Стоун. – Может быть зайдем тогда внутрь?
– Непременно зайдем, – утвердительно сказал Пирсон.
Глава корпорации первым пошел по ступеням древнего храма. Антиквар не отставал от него ни на шаг, следом шла Ева, за ней Хельга и замыкал колонну детектив Стоун. Внутри было темно, потому что наружный свет практически не проникал сюда. Пирсон включил фонарь, а Мороний вновь принялся фотографировать окружающее пространство на телефон. Воздух был сухим и пах чем-то слегка сладковатым, будто кто-то жег здесь сандаловые веточки. Пространство храма быстро наполнилось топотом ног путников, поскольку эхо гулко разносило звуки их шагов по полированным до блеска каменным плитам пола.
Зал и впрямь был похож чем-то на столовую для проведения пира. Вспышки снимков Морония выхватывали из темноты предметы интерьера – длинные каменные скамьи, широкий стол с массивной резной столешницей, покрытой древними рунами, большие полукруглые каменные чаши. На потолке были видны золотые копья и щиты со скругленной свастикой. Джек даже не знал как к этому относится, ведь он уже знал, что фашисты лишь позаимствовали древний символ, немного изменив его смысл.
Он подошел ближе к Пирсону и Еве, положение антиквара в темноте было определить трудно и только вспышки его телефона периодически указывали на то, что он носится по залу с огромной скоростью, снимая всё подряд. Хельга осталась стоять при входе – было похоже, что увиденное произвело на неё даже большее впечатление, чем на ученых. Сейчас Стоун практически не видел её силуэта.
– Кайл, что это за свастика со скругленными концами? – детектив указал на крупную эмблему на одной из стен.
– Это «зонненрад», символ солнца и вечной жизни. Вообще здесь довольно много различных символов и я знаю далеко не все из них.
– А это? – Джек перехватил руку Пирсона, который шарил широким лучом фонаря по стенам. В промелькнувшем пятне света Джеку показалось что-то знакомым.
– Где?
– Вот тут. Только что вы светили на огромный рыцарский щит с большой эмблемой похожей на…, – Джеку удалось отыскать этот фрагмент и он навел луч прожектора на сияющие символы. – Похожей на две скрещенные семерки…
Стоун с замиранием сердца смотрел на зловещий символ, который ярко светился в темноте, поднимая в его душе целую бурю эмоций.
– Честно говоря, я не знаю. Он как бы напоминает свастику, только… какую-то неполную, что ли. В ней словно не хватает каких-то элементов и я впервые вижу такой знак.
– Это руна возрождения, – из темноты послышался ровный голос.
Джек дернулся, словно его ужалила ядовитая змея, но моментально ощутил, как в его тело с разных сторон уперлись дула нескольких автоматов. В зале зажегся приглушенный свет и золотые барельефы на стенах заиграли красками, создавая невероятно красивое и яркое зрелище. Глаза привыкшие к темноте, не сразу адаптировались к хорошему освещению. Тем не менее сомнений не было – перед ними стоял Фогель.
***
Кайла, Еву и Джека окружали не менее двадцати солдат в черной униформе штурмовой бригады нацистов. Хельга стояла рядом с Фогелем и потирала запястья в тех местах, где Стоун перехватил их веревкой. Блондинка посмеиваясь смотрела на него, словно пытаясь сказать «я ведь предупреждала тебя». К счастью Морония среди окруженных не было. Джек подумал, что старик должно быть находился где-то в другой части зала, в то время как под покровом темноты люди Фогеля незаметно их окружили и взяли в плотное кольцо. Ну, что ж, хотя бы кто-то оказался удачливее их троицы!
– Это руна возрождения, Джек, – повторил Фогель свои слова. – Я знаю, что ты давно пытаешься разгадать тайну этого знака. Теперь ты всё знаешь.
– Возрождения чего?!
– Ну, это как раз очевидно – возрождения Великого Рейха! – Фогель сложил руки за спиной и прохаживался перед строем своих солдат. Его блестящие черные сапоги скрипели в такт его четким шагам и словам. – После поражения третьего Рейха в войне многие наши планы претерпели серьезные изменения, поэтому в начале 1945 года нам пришлось задействовать запасной сценарий, предусматривавший, скажем так, видимую консервацию нашей деятельности. На время, конечно.
– Вы еще скажите, что Гитлер жив, – с улыбкой дерзко заметил Стоун. Он внимательно разглядывал лица штурмовиков и пытался найти какую-нибудь брешь или возможность для нападения. Его кулаки непроизвольно сжимались при виде этих подонков, а мысль о том, что он позволил себе потерять бдительность и попасть в плен без боя приводила его в ярость.
– Гитлер действительно был жив в конце войны, – спокойно ответил Фогель. – Яд принял его двойник, а сам фюрер вместе со своими сподвижниками улетел в Норвегию на одном из самых первых реактивных самолетов в мире. Там они пересели на борт подводной лодки и были доставлены на секретную базу в Южной Америке. Подводным лодкам из конвоя Гитлера пришлось тогда принять ожесточенный бой с британским военно-морским флотом, но им всё же удалось прорвать блокаду при помощи кое-какого довольно нового и мощного оружия. Это было безусловной удачей, потому что разработки были абсолютно новыми и до того дня ни разу не применялись на практике.
– Забавную байку вы нам тут рассказываете, герр Фогель. Почему же тогда никто с тех пор не видел вашего великого фюрера. Сдается мне и русские и англичане приложили немало усилий, чтобы проверить все версии его исчезновения. Разведка победителей работала тогда гораздо эффективнее, чем даже в наши дни. Что скажете на это?
– А скажу, что вы отчасти правы. Фюрера действительно больше никто не видел, я имею в виду публично. Предполагалось, что он возродит великий Рейх, но беда была в том, что Адольф Гитлер после разгрома в Европе был сильно не в себе. Огромный стресс накапливался в нем уже с конца 44-го года, но в тот момент всё сильно усугубилось. Кроме того, чтобы все поверили в самоубийство фюрера пришлось по настоящему отравить и его жену Еву Браун. Эту потерю он так и не смог пережить. Поэтому в 1945 году возникла крайне сложная, и в каком-то
