И чем огромней и бесшабашней был загул, тем внезапнее и горше стало похмелье. За день до предварительного принятия великого Айса в состав королевской семьи, одним далеко не прекрасным утром город проснулся и обнаружил, что вондерландская армия за ночь была вся перебита. А у стен появились лотранцы с требованием вернуть им принца Кевина Франка, злодейски удерживаемого против его воли в Мюхенвальде, и шантоньцы — с идеей реванша вообще, и жаждой получить кой-какие национальные сокровища, похищенные вондерландцами во время прошлой войны три года назад, в частности.
На все требования корона заносчиво ответила "Приди и возьми", но помолвку принцессы и полководца без армии отменила до лучших времен.
Началась осада.
* * *
— Браво!!!
— Бис!!!
— Мальвина, Мальвина!!!
— Буратино!!!
— Артемон!!!
— Браво!!!
Поклонившись уважаемой публике в последний, пятый раз, труппа старого сеньора Бонджорно наконец-то скрылась за занавесом.
Зрители стали неохотно расходиться по домам, актеры — вполне охотно — по гримерным. Мальчики налево, девочки — вернее, одна девочка — направо.
Устало опустившись перед зеркалом, девушка с голубыми волосами опытной рукой профессионала стерла помаду, тени, румяна, сняла накладные ресницы, закручивавшиеся чуть не до самого лба, вынула из прически заколки и шпильки. Через мгновение на туалетный столик рядом с гребнями упала шикарная копна бледно-голубых волос.
Дверь без стука отворилась, и в комнатку вошел Мур с громадным букетом в руках.
— Ты бы еще колечко принес.
— И принесу.
— Ах, не смейтесь над бедной девицей, ваше майорство!..
— Отдайся — озолочу.
В начальника стражи полетела туфля. Потом, после секундного раздумья — вторая.
— Горшок вон там. Вода в кувшине. Воткни. Завянут — жалко будет.
— А парик-то снимать лучше б не надо. Поклонники не поймут.
— Так ведь в нем — как в шапке, вся башка упрела, сил моих дамских никаких больше нет!!! — и Серый с ожесточением, обеими руками, взлохматил себя. — Издохну я скоро от этой жары, если раньше ноги на каблуках не переломаю.
— Зато и в голову никому не приходит, что государственный преступник и изменник и актриса Мальвина Барабас — на данный момент, по крайней мере — одно и то же лицо.
— Мне бы в голову такое тоже не пришло. Чья дурацкая идея это была?
— Угадай с трех раз.
— …..!!! Я этого черномазого, ей-Богу, когда-нибудь…
— Но ты бы все равно не смог выбраться из Мюхенвальда, — пожал бронированными плечами Мур.
— Я мог бы занять его место у Санчеса под лестницей. Или у Ерминка на чердаке. Или у мастера Жареса в винном погребе. И закрыться там.
Стражник покачал головой.
— Ты не представляешь, что делается в городе. Нет ни одной канавы, собачьей будки или бочки, куда бы не сунули свой нос гвардейцы в поисках тебя.
— Ну и как?
— Пока не нашли.
— За мою голову уже назначена награда?
— И за голову тоже.
— Гхм. М-да.
— Так что, если бы не идея Гарри, ты еще неделю назад переселился бы к Ивану-царевичу в подземелья дворца. В лучшем случае.
При упоминании об Иванушке Волк приуныл.
— Как он там? Ты его видел?
Мур покачал головой.
— Во дворец сейчас никого не допускают, тем более — нас, городскую стражу. Но мне удалось узнать, что он сидит в одиночной камере, что в соседней камере содержат лотранского принца, и что они между собой часто общаются.
— Как? Ходят в гости? — удивился Сергий.
Мур невесело хохотнул.
— Отнюдь. Ты, наверное, не знаешь, но через все камеры пробегает по маленькому желобу ручеек…
— Надеюсь, что и не узнаю, — хмуро заметил Волк.
— …и, наклонившись достаточно низко над ним у стены соседней камеры, можно переговариваться с соседом. Или передать ему свой кусок хлеба перед казнью, чтоб не достался крысам. Или получить от него.
— Бр-р-р. Терпеть не могу крыс, — передернуло Серого. — Но хоть что-то у него там есть, кроме них? Стол, например, стул, кровать, свечка, наконец?
— Нет, — покачал гоолвой Мур. — Только гнилая солома на полу. И окошко с ладонь величиной под потолком. Но света от него немного — окна казематов выходят на двор, где тренируется в фехтовании стража, и они почти вровень с землей.
— Черти его задери, этого Шарлеманя. Надо что-то придумать!
— Попасть туда невозможно, — на корню пресек поползновения в эту сторону майор. — И тем более, вывести оттуда кого бы то ни было. Я уже об этом думал. Во дворце сейчас гвардейцев в десять раз больше, чем у меня ребят, и еще личная охрана герцога.
— Черт, черт, черт, черт!!! — Волк долбанул кулаком по столу. Пудра, помада и духи испуганно подпрыгнули.
"Если бы на моем месте был Иван, он бы обязательно попал по помаде," — подумалось вдруг ему, и стало так горько, так тоскливо…
— …Нет, солому мы поджечь не сможем. Во-первых, потому что у нас нет огня, а во-вторых, потому что она сырая.
— М-да. Действительно. А план был хорош.
— Который? Когда мы хотели притвориться мертвыми, чтобы стражники вошли сюда, а потом вскочить и перебить их, или когда осколками кувшина мы планировали сделать подкоп?
— Нет, их мы отбросили еще в прошлый раз. А это тот план, когда ты предложил запрудить ручей, чтобы началось наводнение, и когда тюремщики спустятся сюда и откроют окошечко, их сбило бы с ног потоком воды, а я как раз вспомнил, как Роланд-завоеватель, когда оказался в казематах Черного Генриха, из подстилки сделал веревочную лестницу…
Военный совет собрался в полночь, на новой квартире мастера Гугенберга. Санчес и Гарри принесли с собой лютню и тамбурин, суровый майор — мандолину, папа Карло и Мальвина Серый — большой оплетенный кувшин тарабарского красного, мастер Жарес — пакет с фруктами, а Ерминок — корзину пирожков с капустой — мясо во внезапно осажденном городе уже становилось роскошью.
Вино разлили по стабильно немытым стаканам Джека Гугенберга, музыканты ударили по струнам, Серый — по пирожкам, и совещание началось.
Но началось оно как-то само собой не с изложения планов спасения, или хотя бы установления связи с узником королевских казематов, а с жалоб старого трактирщика на трудные времена, постоянные войны, осады и просто неподъемные налоги.
— Разве так было при прежнем Шарлемане, да упокоит его Памфамир-Памфалон с миром в своем лоне! — ностальгически вздохнул он и опрокинул в себя стакан каберне. — Нет, конечно, так, кто же спорит, да все равно не так.
— Что-то все равно было по другому, — поддержал его Мур.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
