— Факелы!
— Факелы!
— Ворота открывай!
— Открыть ворота его высочеству!
— Факелы зажигай!
— Пошел!!!
— Смотри, Гарри, там впереди что-то горит!
— Горит вос-сход во тьме кр-ромешной… Ик.
Вдали от главных улиц фонари не горели, и в ночи черного человека в черной туника, черной рубашке и черных лосинах видно не было, и только по голосу и сивушному амбре Санчес узнавал, что менестрель еще пока рядом.
— Какой восход, ты чего, времени сейчас от силы часа три.
— Ранний восход. Или п-поздний закат.
— Нет, Гарри, я серьезно тебе говорю! Там пожар, и это недалеко от нашей "Радуги", по-моему буквально через дом от нас! Похоже, что это гончарная мастерская кума Тойе. Или ателье матушки Лесли?
— Утром я напишу об этом песню. Ик. Может быть.
— Прибавим шагу. Может, им там нужна помощь.
— Сплясать вокруг к-костра? Фи, Санчес, это же й-язычество.
— Гарри!
— Я имел вв-вв-ввиду — посмотри, какой столб огня — там уже н-ничем н-не…
— Гарри!!!
— Ну ч-чт…
— Это "Радуга"!!!..
— Да нет…
— Да!!!
Ослепленный светом ревущего пламени, Санчес почти налетел на что-то большое, твердое и железное.
Рыцарь!
В свете пожарища колыхнулась отблескивающая металлом масса в черно-красно-желтых плащах.
Королевские гвардейцы…
Огромная рука в перчатке схватила его за плечо и развернула лицом к огню.
— А это кто еще такой?
Повинуясь скорее инстинкту, чем какой-то осознанной мысли, маленький красильщик рванулся, вывернулся из куртки и побежал.
— Это он!!!
— Вон он!!!
— Держи его!!!
— Кто упустит — разрежу на куски!!!
— По коням!!!
— Хватай!!!
С ревом, гиканьем и грохотом отряд понесся в погоню за ставшим в одну минуту бездомным и безработным Санчесом. Вот и сбылась его мечта.
Залаяли собаки. Захлопали ставни. Загудел набат на башне храма — то ли поднимая добровольцев на тушение пожара, то ли возвещая о штурме города, смене династий и конце света вместе взятых.
— Горим!
— Лотранцы!
— Шантоньцы!!!
— Спасайся!!!
— Бей!!!
— С дороги!
— Наводнение!!!
— Грабят!
— Вон он!!!
— Помогите!..
— Воды!!! Воды!!!
Санчес привалился к какой-то стене, не смог устоять на ногах и сполз по ней на землю.
За что-то зацепилась и звучно разорвалась туника на спине.
За сучок?..
Деревянная стена… Это Собачник. Склады и хранилища. Господи Боже наш, Памфамир-Памфалон непорочный… Это куда же меня занесло…
Казалось, что легкие он потерял где-то по дороге. Воздух попадал в трахею и, не находя дальнейшего пути, с раздраженным свистом вырывался обратно. Убивать будут — с места не сойду… Сам сейчас
сдохну… Все…
А где же ОНИ? Неужели оторва…
— Кто-то юркнул куда-то туда!
— Кто?
— Кто-то!
— Он где-то здесь!
— Где — здесь?
— Где-то!
— Идиот! Я ничего не вижу!
— Так ведь ночь, ваше высочество!
— Кретин!
— Я видел — он свернул куда-то сюда!
— Куда — сюда?! И тот, кто ответит "куда-то" — покойник!
— Надо посветить…
— Все равно не видно…
— Еще факел…
Красильщик попытался вжаться в стену, пополз вдоль нее, мысленно благословляя все святое на свете, за то, что в городе поднялся такой бедлам, что его рваного дыхания и хрипов не слышно уже в пяти метрах.
— Ну, что?
— Ничего не видно, ваше высочество…
— А-а, болваны!..
Послышалась короткая возня — похоже, факел поменял владельца, резкий выдох — и ночное небо прочертила огненная дуга, закончившаяся на крыше ближайшего здания.
— Сейчас разглядим! Готовьтесь!
Санчес просочился сквозь дыру в заборе, через которую в мирное время не всякая кошка пролезла бы, и где вприпрыжку, где на четвереньках, раздирая о камни штаны и ладони, галопом бросился прочь.
Сухой просмоленный тес на крыше занялся в одно мгновение, как спичка. Новое зарево подпрыгнуло, озарило окрестности, метнулось направо, налево, вперед…
— Проклятье!
— Уходим!
— Всех сгною!
— Склады!
— Склады!!!
— Склады горят!!!
— СКЛАДЫ ГОРЯТ!!!!!
* * *
— Больше одной в руки не давать!
— Проходите, не задерживайтесь!
— Куды прешь!
— Я с утра тут за этим мальцом занимала!
— Не помню я тебя!
— Вас тут не стояло, гражданочка!
— Не надо ля-ля! Я свои права знаю!
— Ты свои права мужу на кухне качай!
— Убери руки! Руки убери, кому говорят!..
— Не трогай меня, мужланка!!!
Конечно, всякий мало-мальски цивилизованный человек уже понял, что эти звуки издает не кто иной, как многорукое, многоногое, многоголовое и, самое главное, многоротое существо, которое заводится в любом населенным пункте после того, как известие о том, что продовольственные склады намедни сгорели дотла, становится общественным достоянием — очередь за хлебом.
— Кто же поджег склады, не знаете? — тихий интеллигентный голос.
— Нет, не знаю. Но говорят…
— Тс-с-с!
— Говорят, что кронпринц Рори имеет к этому отношение…
— Куда смотрит его величество!.. Он бы такого никогда себе не позволил!.. Наверное.
— Молод ты еще, сынок. Не помнишь его, пока он еще просто братом короля был… А я во как помню! — присоединился тщедушный дедок с всклокоченными седыми волосенками на затылке. — Еще вот таким я его помню.
— И что?
— А-а, — махнул сухонькой ручной старичок. — Яблоня от яблока недалеко падает.
— Тс-с-с!
— Шарлемань Шестнадцатый, упокой его душу Памфамир-Памфалон, небось своему сынку такую бы взбучку задал!..
— Целых полчаса, наверно, выговаривал бы!
— Упокой его душу Памфамир-Памфалон…
— Чью?
— Сыночка маленького его, инфанта Шарлеманя, дитятко безвинное…
— Царствие ему небесное…
— Будет пухом земля…
— А я вот слышал…
— Тс-с-с!
— А я вот слышал, что не погиб его высочество тогда.
— Да не могет такого быть!
— А если может?
— А если правда?
— Тела-то тогда не нашли, сынки, помню я…
— А могилка чья в склепе?
— Пустая. Старого короля меч, вроде, говорят, нашли, а от наследника — ничего…
— Страх-то какой, боженька…
— Нынешний король, рассказывают, приказал буквально просеять весь пепел сгоревшей деревни, каждый камушек перевернул.
— Вон он как своего брата с племянником жалел! А вы говорите!..
— Ага, жалел.
— Пожалел волк кобылу…
— Тс-с-с!
— Заживо сгорели ведь, говорят…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
