Часы показали пять, когда до моего слуха донесся какой-то шум. В кухне я обнаружила Кита. Он сосредоточенно нарезал овощи, ловко орудуя большим кухонным ножом. Почему-то вспомнился выпуск новостей, сообщавший о смерти Тильды. Ее убили таким же вот ножом. Он был представлен как основное вещественное доказательство. Но ее муж, Дэниэл, в самом деле, часто пользовался им, когда готовил еду. Кит посеял в моем сознании сомнения в виновности мужчины. Дэниэл был слишком утонченным, слишком воспитанным, чтоб вот так хладнокровно убить жену, заколоть обычным кухонным ножом. Но тут появлялся новый вопрос, кто, в таком случае, сделал это?
Кит обернулся и взглянул на меня.
– Извини, Наоми, – сказал он, отложив свое занятие и приблизившись ко мне. – Не знаю, что на меня нашло. Веду себя как ребенок.
Я улыбнулась, чувствуя, как быстро забилось сердце от охватившей меня радости.
– Я не лучше, – мы взялись за руки, а потом он обнял меня и прижал к себе.
– Я понимаю, что не должен был решать за тебя, – продолжал он. – Я тебе не облегчил жизнь, а усложнил. Все же придется перенести на завтра.
– Ты не виноват, я же сама проспала, – ответила я с улыбкой. – Совсем забыла, что сигнал прозвучит в моей спальне.
– Я честно пытался тебя разбудить, – он коснулся губами моей макушки, удерживая в объятиях. – Но ты так сладко спала, улыбалась во сне. У меня рука не поднялась.
– Надо было меня поцеловать, – я захихикала, прижимаясь щекой к его груди и наслаждаясь этим мгновением. Мне казалось, что я могу часами вот так стоять в его объятиях и дышать запахом его тела.
– Я целовал, – признался он смутившись.
– Серьезно? Я же пошутила, – я запрокинула голову, чтоб посмотреть ему в лицо.
Он смутился еще больше, но кивнул.
– Думал, я проснусь как спящая красавица? – рассмеялась я, представляя себе эту картину.
– Нет, я проснулся, а ты лежала рядом, обнимала меня, – рассказывал он, отводя взгляд. – Я увидел, который час и потряс тебя за плечо. А ты улыбнулась и прижалась ко мне сильней. Ну вот я и поцеловал тебя, думал, ты уже проснулась.
– Черт, жаль, я ничего не помню, – вздохнула я. – Пропустила поцелуй.
– Я могу повторить, – предложил Кит, скользнув рукой ниже и забравшись рукой мне за пояс. Я обвила его шею и прикрыла глаза. Он поцеловал меня, продолжая ласкать мою кожу под одеждой. На мне были свободные штаны и футболка. Он ловко стянул с меня сначала штаны, а потом и футболку. Я и не думала сопротивляться, позволив ему делать то, что задумал. Меня его замысел только обрадовал. Кит с легкостью приподнял меня и усадил на край кухонного стола. Я тоже стянула с него футболку. Штаны он спустил самостоятельно. На несколько минут я опять забыла обо всем, обхватив его за плечи руками, а ногами обвила его талию.
Конечно, позднее все же пришлось вернуться к готовке, но после такого аперитива это было гораздо веселее. Мы разделили обязанности и справились довольно быстро. Вновь расположились в столовой, как вчера, и взялись за еду. Но сегодня все уже было совсем по-другому. Эта ночь очень сблизила нас. Кит больше не хмурился, а я непрерывно болтала. Рассказывала ему о своих планах на завтра, о том, что нужно заехать к миссис Джонс. Потом осторожно упомянула Синди и ее странное поведение. Кит продолжал есть, никак не реагируя на мои слова о ней.
– Скажи, если мы с ней случайно где-то встретимся, ты же не будешь чувствовать неловкость? – с надеждой спросила я, бросив на него осторожный взгляд. Он вздохнул, отложив вилку и взяв стакан с соком.
– Не знаю, – он пожал плечами. – Смотря, как она будет вести себя со мной.
– Я дам всем понять, что ты очень дорог мне, – заверила его я. – Они знают, что со мной шутки плохи. Так что можешь быть уверен, тебя больше никто не обидит.
– И когда все их наложники будут на брюхе ползать у ваших ног, я смогу не присоединяться к ним? – спросил он с иронической улыбкой. Я знала, что этот упрек вполне заслужен.
– Мне это польстит, – ответила я со всей серьезностью. – Надеюсь, своим примером я отучу их обращаться с мужчинами как с вещами.
– Не верю, что изменил твои взгляды на жизнь, – Кит смотрел на меня скептически. – Ты же раньше считала это нормой.
– Нет, как раз раньше я считала это недопустимым, – возразила я. – Но потом Кайла заставила меня посмотреть на все по-другому.
Кит заинтересовался.
– В ее семье тоже либеральные порядки, – продолжала я. – Ты сам видел. Но Кайла считала, что за время доминирования женщин, мужчины стали слабыми и глупыми. Что они больше не равны нам. Что вести себя с ними, как с равными, лицемерие.
– И ты тоже стала считать мужчин разумными зверюшками? – предположил Кит. – Потому что влюбилась в нее, и любовь к мужчине показалась тебе неприемлемой.
– Да, – я опустила взгляд. – Она была моей первой любовью, я слушала ее, открыв рот, верила каждому ее слову. Мне тогда казалось, что она права. Ведь мужчины и в самом деле слабые и беспомощные.
– Но твои отцы? Ее отец? – не понимал Кит. – Вы должны были уважать хотя бы их.
– Мои отцы очень любили маму, – я вздохнула. – Тогда я принимала их любовь за слабость. Ведь они не смели ни в чем ослушаться ее, были преданы ей. Кайла сказала, что будь она на месте Вика, не потерпела бы соперника в доме. Она предпочла бы умереть, но не делить свою женщину с другим.
– Она и сейчас так думает? – настороженно поинтересовался Кит.
– Не волнуйся, тебя она соперником не считает, – виновато улыбнувшись, ответила я.
– И что ты думаешь о тех ее словах? – спросил он, опустив взгляд на свой стакан, который все еще сжимал в руке.
– Думаю, решение Вика принять второго мужа, проявление не слабости, а силы, – ответила я. – Он слишком любил мою маму, чтоб диктовать ей свои условия, быть эгоистичным и отстаивать только свои интересы.
– Но Кайла, как я понял, твои взгляды не разделяет, – кивнул он. – И своего отца не ставит ни во что, как и брата, да?
– Да, – я опустила взгляд.
– Почему ты только сейчас изменила свои взгляды? Почему больше не считаешь, что она права? – спросил Кит.
– Эта неделя была очень сложной, – начала я. Мне давно нужно было выговориться и разобраться, наконец, в своих мыслях и чувствах. – Сначала я получила очень веский довод в поддержку аргументов Кайлы. Ты был первым мужчиной, которого я подпустила настолько близко к себе. Наложников я не беру в расчет. Они лицемерны и хотят только угодить, поэтому искать в них личности трудно. И ты воплощал в себе все, чего я боялась и что презирала в мужчинах.
