Когда двери закрылись и кабина поползла вверх, молодой человек заговорил. Причем на сей раз его английский был куда лучше:
—Вы меня не знаете, но мне известно о вас все, господин Шерхорн. Я знаю про вашу службу в СС, точнее, в институте «Аненэрбе», и про ваши экспедиции в поисках одной священной реликвии. Мне известно также про Восточный фронт и сокровища Ладоги. Я в курсе, что вы следите за русским и вашим соотечественником, которые, наверное, знают нечто такое, что побуждает человека в вашем возрасте совершать авантюрные поступки. Понятно, сейчас вам не на кого положиться в этом городе, к тому же, за вами ведет наблюдение сильная организация. Ваше дело почти проиграно. Без союзника вам не обойтись.
—Я ничего не знаю про экспедиции, о которых вы говорите. Вы меня явно с кем-то спутали. Простите…
—Прекратите, господин Шерхорн!— Михаил повысил голос.— У вас нет выбора.
—О каком выборе вы говорите? Я ничего не понимаю.
—Если вы ничего не понимаете, то вам лучше поскорее убираться из этой страны. Делать вам тут больше нечего. Впрочем… Впрочем, еще неизвестно, выпустят ли вас отсюда, ведь вы, насколько я знаю, замешаны в чрезвычайно нелепом скандальчике, и в протоколах местного управления полиции города Воронежа о нем должна быть подробная запись.
Михаил нажал кнопку «стоп», а после небольшой паузы отправил лифт на первый этаж.
—Я продолжу, с вашего позволения,— произнес он.— У вас есть шанс, и этот шанс — я. Мне кажется, если ваши поиски увенчаются успехом, то славы и других земных благ хватит на двоих с лихвой.
—А…— протянул Шерхорн.— Все так банально. Так вы хотите быть со мной в доле? Единственное, что смущает — ваша чрезмерная осведомленность. А отчего вам кажется, будто мой приезд связан с поиском сокровищ?
—Господин Шерхорн, давайте не будем терять время. Вы хотите получить нечто, что вынуждены были оставить в России несколько десятков лет назад, верно? Можете не отвечать, мне это известно. Поскольку, человек, по приказу которого действовала ваша группа, давно умер, вам не перед кем отчитываться. Если речь идет о том, что я думаю, вы вполне можете поделиться находкой. К тому же, я действительно ценный помощник, ведь люди, которые вас интересуют, мне доверяют. Я их друг. И еще я обладаю связями, которые помогут сделать вас на какое-то время… невидимым. Кстати, а почему вы следите за господами Ушаковым и Мюллером?
Шерхорн колебался, а, между тем, уже давно надо было распрощаться с нахальным юношей и выйти из лифта. Но старик был не из простачков. Чутье и жизненный опыт подсказывали — судьба дает ему еще один, быть может, последний шанс. Пройдет еще несколько лет, и его жизнь, повинуясь неумолимым и вечным законам природы, закончится. Так чем он рискует?
«Надо его перехитрить»,— подумал Шерхорн.
Оставалось только поменяться ролями с этим парнем. В таких делах нужно играть первую скрипку, дозировать информацию и ни на секунду не забывать про маршруты отступления.
Шерхорн принял решение. Сейчас ему нужна информация, а после он решит, каким будет его следующий шаг.
—Допустим,— начал он.— Допустим, вы действительно тот, кто мне нужен. Зачем вам нужен я? Вы мне кажетесь вполне информированным человеком, хотя я и не могу подтвердить, что ваша информация о моем прошлом корректна.
—Вы нужны мне, потому что только вы знаете все про тайну пропавшей экспедиции СС. Лучше иметь вас в качестве союзника. Я вам нужен, потому что мои цели понятны, а возможности уникальны. Да соглашайтесь же скорей! У нас, то есть, у вас, очень мало времени!
—Вы сказали, что ваше имя…
—Михаил. Но я вам пока ничего не говорил.
—Михаил, давайте сразу определимся: во-первых, вы во всем меня слушаетесь, во-вторых, мне нужно обеспечить себе кое-какие гарантии, а для этого нужно время, дня два, и, наконец, в-третьих, мы сейчас же расстанемся, вы дадите мне свои телефоны и будете ждать от меня инструкций. У вас полминуты.
Михаил быстро написал на листке бумаги несколько цифр. Двери лифта открылись. Шерхорн вышел, не прощаясь.
—Молокосос,— пробормотал он.— Ты даже не представляешь, с кем связался. Впрочем, благодаря тебе я чувствую теперь, что не все потеряно!
Выходя из отеля, Михаил обвел окружающий пейзаж внимательным взглядом и, засунув руки в карманы куртки, зашагал по Петровке.
—Непростой дед,— процедил он сквозь зубы.— Ну, ничего, все равно, судьба у него теперь одна — в России сгинуть.
Выйдя из «Марриота», Михаил достал пачку сигарет, закурил. У входа дежурили несколько гостиничных «БМВ», используемых для трансфера постояльцев из аэропортов и обратно. Огни магазинов и ресторанов призывно освещали загазованный осенний воздух столицы. Традиционная пробка тянулась вдоль Петровки. Инспектор ГИБДД проверял документы у водителя «газели». Чуть в стороне от входа, сбившиеся в кучку «элитные шофера» отпускали скабрезные шутки. Михаил не любил сквернословия, считал себя верующим, потому недовольно поморщился. При этом охоту за сокровищами или реликвиями, в которую пустился, грехом старался не считать, следуя обычным двойным стандартам, принятым у части русского духовенства. Что же касается сотрудничества со спецслужбами, он классифицировал его как дело богоугодное, направленное на защиту государства и нации.
Михаил еще немного постоял у входа в гостиницу, изучая обстановку, и только после того, как с большой долей уверенности установил отсутствие слежки, пошел по правой стороне улицы к Большому театру.
Около «Берлинского дома» его остановил прохожий и поинтересовался, как пройти к Столешникову переулку. Указать дорогу было проще простого, но Михаил осторожничал и предпочел уклониться от объяснений, сказав прохожему, что не знает точно, где это.
Он решил зайти в кафе «Манер» и выпить горячего чаю. Встреча с прохожим расстроила его. Неужели за ним следят? Может быть, в конторе догадались, что он ведет свою игру?
Когда Михаил уже сидел за столом в кафе и напряженно думал, делая вид, будто изучает аппетитные фотографии «тирамису» и «мильфей», у него зазвонил телефон.
—Да, слушаю.
В трубке раздался скрипучий голос Курта Шерхорна:
—Хеллоу, это ваш знакомый из лифта. Вы где находитесь?
—Недалеко.
—Надо срочно установить, не собираются ли ваши друзья в ближайшее время покинуть город.
—Дальше что?
—Дальше? Дальше нам надо покинуть его в том же направлении.
Глава двадцать пятая
Антон и Ральф ехали в деревню на машине. Три часа пути до Мосальска пролетели незаметно. До села Плетни дорога была сносная — можно даже сказать, хорошая. Но лишь только свернули с насыпи, как оказались во власти второй большой российской беды — дороги больше не было. Широкие, наполненные вязкой жижей колеи расходились в разные стороны, превращая путь до заброшенной Хизны в подобие полигона для обкатки гусеничной армейской техники.
—Антон,— Ральф напряженно вглядывался вдаль,— может, мы ошиблись дорогой?
—Не волнуйся, все правильно!— Антон весело крутил баранку.— Я эту, так сказать, дорогу с малых лет помню. Честно говоря, именно такой ее всегда знали мои дедушка и бабушка, а также мой дядя. И, скорее всего, твой дядя тоже. Ничего не изменилось.
—А долго ехать?
—Как получится. Но, в действительности, до нашего домика тут километра два, не больше.
Оставив справа и позади заброшенную ферму, друзья остановились у полуразрушенного деревянного сооружения невдалеке от старинного яблочно-ракитного сада. Здесь колея, огибающая сад, упиралась в небольшое озеро, потому что статус лужи эта составная часть местной «трассы» уже переросла.
Ральф и Антон вышли из джипа.
Антон махнул рукой в сторону сада:
—Можно там попробовать проехать, слева от пилорамы. Придется очень аккуратно передвигаться — там весь сад в окопах и воронках. Еще мальчишкой я тут находил гильзы и всякую другую военную мелочь.
—Тут бои были?— Ральф с волнением вглядывался в строй высоких деревьев и вслушивался в звенящую тишину.
—Были, конечно. Только подробностей не знаю. Если хочешь, можем дядю моего расспросить.
Ральф промолчал.
—Ладно, поехали по окопам,— принял решение Антон.
Запрыгнув в машину, они тронулись в путь.
Преодолев сад, путешественники оказались подле узенького ручейка, исторически именовавшегося речкой Хизенкой, и через пять минут остановились напротив миниатюрного строения с черепичной крышей. Рядом печально громоздились развалины то ли складского помещения, то ли хлева. За домом раскинулся необъятный огород с яблоневыми и грушевыми деревьями.
—Приехали, Ральф,— Антон глубоко и как-то торжественно вздохнул,— дас ист майн фатерлянд!
—Здорово!— машинально ответил Ральф, а в голове промелькнула мысль: «Господи, тут кругом одни развалины!».
