в маске не переживай. Твой приятель с ним разобрался.
Пы.пы.сы. Я так и не узнал как его зовут.
Прощай. Арчибальд Купер.
Я сложил лист пополам и отложил на прикроватный столик. Надо будет его потом сжечь. Я достал мобильник и поискал в вызванных ранее номерах телефон Чо и нажал на клавишу с зеленым телефоном. В динамике мне ответили, что абонент находится вне зоны доступа. Взглянув на экран, я несколько секунд продолжал тупо пялиться в него, пока не переломил пополам и не отложил тоже на стол.
Ситуация складывалась все интереснее и интереснее. Изначально я планировал подняться по иерархической лестнице якудза. У меня было ограниченное знание о устройстве здешнего мира, в котором были люди и один единственный бог в моих глазах.
И, основываясь на этой концепции, я хотел вернуть все так, как было в моей прошлой жизни. А теперь, выходит, что балом заправляют не верхушка якудзы, не политики, а семерка богов, которая хочет просто выяснить отношения между собой.
В правом глазу в верхнем углу замигал индикатор, на котором я четко видел, что у меня истекают последние сенны, вложенные в жизнь. Я снова открыл рюкзак и хватанул пару пачек с купюрами, чтобы избежать смерти.
Буду разбираться с этим завтра, потому что сейчас уже попросту нет сил. Я наспех принял душ и после этого упал в кровать, даже не поев. Голода совсем не чувствовал.
Вибрация на деревянном столе разбудила меня. Утро пришло так быстро, что я даже не успел понять, что заснул. Я потянулся к тумбе, снял телефон и ответил на звонок.
— Да?
— Ахиро!
Это говорил Куросаки. Этот голос забыть уже невозможно. Судя по интонации он тоже был чем-то взволнован.
— Да, — сказал я.
— Где ты провалился, мать твою? С тобой связи не было почти сутки!
Я посмотрел на экран и только сейчас заметил, что действительно в верхнем правом углу было видно цифру «десять», которая намекала на количество пропущенных вызовов.
— Работал. Что случилось?
— Сегодня сбор в Старейшем Доме. Всех. Оябун тоже будет и у него какая-то очень важная информация, которую нужно донести всем. Ты тоже обязан быть. Это не обсуждается.
Что должно было такого случиться, что приедет оябун? Неужели лейтенант Андо все же разболтал всем вокруг и их клан объявил войну?
— Ты здесь? — спросил Куросаки.
— Да. Я буду. В котором часу?
— Через час, — сказал Рюсэй.
Не прощаясь, он отключился от вызова. Я услышал серию гудков, после чего тоже сложил свой телефон и отправил обратно на стол. Глубоко вздохнув, я встал с кровати и пошел завтракать на кухню. На часах было семь утра. Примерно через сорок минут я был на месте у Старейшего Дома.
Куросаки сидел у входа и нервно курил. Завидев меня, он поднялся со ступеней и быстрыми шагами подошел ко мне, после чего небрежно поклонился и похлопал меня по плечу.
— Боялся, что ты не придешь, — сказал он.
Я удивился. Обычно я не пропускал ни собраний, на встреч. Тем более с оябуном, которого я увижу своими глазами впервые.
— С чего ты так решил? — задал я ему вопрос, на что Куросаки пожал плечами. Видимо все еще не доверяет мне. И вся эта череда неизвестностей его грызет внутри. То не услышал, о чем я говорил с Андо, потом ситуация в ночном клубе, а затем я вообще пропал с радаров на тройку дней.
Не удивительно, что он может меня в чем-то подозревать. Но если меня и есть за что подозревать, то явно не за предательство своей семьи. Отнюдь не за это.
Мы поднялись на самый верхний этаж. Здесь я еще не бывал ни разу. Однако стиль всего этого этажа был примерно таким же, как и на всех ниже. Чисто японский, но минималистичный.
Мы подошли к двери, у которой, на мое удивление, не было ни единого охранника. Постучав в двери, Куросаки провернул ручку и приоткрыл створку.
— Входите, — сказал голос из комнаты.
Куросаки толкнул двери и стал входить внутрь, но тут же остановился. Я из-за этого едва не врезался ему в спину, но успел затормозить. Из-за плеча куросаки я увидел, что в комнате сидят четверо мужчин. Одного из них я знал визуально очень хорошо. Морду с таким уродливым шрамом от брови до виска тяжело забыть.
Лейтенант клана Андо.
Второй был Йоши Таканава, наш лейтенант.
И если мое предположение было верным, то третьим и четвертым человеком в этой комнате были оябуны от кланов.
— Господин! — ошарашено выкрикнул Куросаки, сложив руки по швам и тут же много раз низко поклонился.
Я же ограничился одним долгим наклоном. Того требовали традиции местного населения, культура и обычаи.
— Хорошо, что вы пришли, — сказал один из мужчин. Судя по тому, что первым заговорил именно он, то это и был наш оябун. — Как видите, сейчас здесь только я и двое представителей Андо с важными новостями.
Эта фраза заставила меня слегка напрячься. Обычно, если объявлялась война, то представители семей не ходили друг к другу на чай, а просто сообщали об этом каким-нибудь кровавым способом или налетом на какую-нибудь прибыльную часть бизнеса чужой семьи.
Способов было много, а вариантов исполнения — еще больше.
Говоривший мужчина был немолод. На вид, лет под шестьдесят, может немного больше. Морщинистая кожа, редкие волосы, старческие пятна на руках, но взгляд его от того не был слабым. Напротив, он смотрел цепко, словно хотел пригвоздить меня и Куросаки к стене.
— По хорошему счету, вас обоих, — он сначала указал рукой на меня, а затем на Нагакату, — следовало бы выгнать на задний двор, раздеть до одного нижнего белья и заставить бить друг друга, пока мозги не повылетают через уши. Тебя, Нагаката, за то, что требовал непозволительную для твоего уровня форму прощения. А тебя, Ахиро, за то, что навел всю эту суету. Но мы сегодня устроили такое раннее совещание не по этой причине, — сказал он и перевел взгляд на второго мужчину, который если и был помоложе, то не более, чем лет на десять.
— Старые обиды теперь отложены и, я надеюсь, к моменту, когда все закончится — мы не будем о них даже вспоминать, Юкио-сама. Верно я говорю?
Юкио-сама, мужчина японец с длинными усами, что свисали ниже подбородка. Тонкие, но
