Смеркалось. Пора в лес, и, откатившись от бруствера, я дал команду на отход. Две группы – в прикрытии, а остальные, забрав раненых и взвалив на плечи рюкзаки с боезапасом, пошли в глубь лесной чащи. Позади нас взрывались гаубицы и миномёты, подлетел в воздух подземный каземат с орудийными снарядами, и, подгоняемые мерзким запахом горящих человеческих тел, который нёс на нас свежий вечерний бриз, остатки отряда, девяносто семь человек, включая шестнадцать тяжелораненых, отступили в сторону городка Росолини. Мы должны были стороной обойти Рагузу и увести погоню за собой, подальше от группы Тимошина. Задача простая, и мы её выполним.
Рядом со мной два бойца на носилках несли Лиду, которая уже очнулась и постоянно порывалась встать, но она ещё слаба, и попытки её были безуспешны. Санинструктор, уставший уговаривать её, оглянулся на меня, глазами попросил поддержки. Я посмотрел на подругу и строго сказал:
– Лида, не напрягайся. Это приказ. Ещё раз попробуешь самостоятельно двигаться, сдам тебя в ближайшее племенное стойбище, и они тебя к Тимошину отправят. Ты этого хочешь?
– Нет, я с тобой! – еле слышно вскрикнула женщина.
– Раз так, то выполняй распоряжения медика. Я ясно выразился?
– Да.
Дикими тропами мы двигались по сумрачному лесу. Стрельба позади нас стихла, группы прикрытия оторвались от наёмников и пошли догонять нас. Тяжёлое сопение воинов, стоны раненых, запах свежей крови, а под ногами сухая каменистая почва.
Не всё получилось так, как бы мне хотелось, но свою задачу отряд продолжал выполнять хорошо. К нам прикована целая армада кораблей, вертолёты и не менее полка наёмной пехоты. Это приносило облегчение нашей стране и заставляло Альянс тратить свои ресурсы и силы, а значит, всё делалось верно.
Вперёд, братья! Марш, марш, воины! Быстрей из этих мест! Знаю, что тяжело, но завтра будет новая схватка, и верю, что победа вновь будет за нами. Другой вопрос: какой ценой мы её получим, сколько ещё бойцов ляжет в землю, но горевать о павших воинах и вспоминать о них мы будем потом, а сейчас эти мысли лишние, необходимо думать только о деле. Вперёд!
Глава 24
Остров Сицилия. Риголизия. 24.12.2064– Мечник, – ко мне подошёл Колыч, – мы пленного притащили.
– Опять рядового? – спросил я.
– Обижаешь, фирма веников не вяжет, – усмехнулся сержант, и в отблесках пламени его весёлая ухмылка напомнила оскал зверя. – Ты сказал, что нужен офицер, и мы его добыли.
– Что за чин?
– Майор наёмной пехоты из подкрепления, которое к противнику днём подошло.
– Получается, что комбат или кто-то из штабных?
– Точно так.
– Давай его сюда.
Колыч ушёл, а я подкинул в костёр пару толстых сучьев и огляделся. Большая горная пещера, которая имела два ведущих вниз широких тоннеля и один выход наружу. Судя по наскальным рисункам, когда-то она служила домом для первобытных людей, затем убежищем для рабов, христиан, повстанцев всех мастей и диверсантов Второй мировой войны. Теперь в этом месте расположились мы. Люди грелись у костров, ужинали, а некоторые уже спали. Завтра мы продолжим свой марш на север, а пока – отдых.
Девять дней назад отряд покинул свою разгромленную базу в порту Поццалло. Прошло всего чуть больше недели, а в нашей жизни столько всего случилось, что каждое событие сразу и не упомнить. Как и предполагалось, вражеский адмирал, а карательной эскадрой, как выяснилось, командовал киприот Уотсон, просто так нас отпустить не хотел. Мы уходили в сторону поселения Росолини, а за нами вслед устремился целый полк наёмной пехоты, даже с учётом больших потерь при высадке на берег всё равно имевший свыше тысячи бойцов.
Первые пара дней прошли предсказуемо. Отряд отрывался и оставлял заслоны, а наёмники шли по нашим следам и пытались нас догнать. И мы подметили, что наши преследователи далеко не лесовики и в чащобах теряются, причём настолько, что мои бойцы, особенно кто харьковские леса прошёл, их безалаберности просто диву давались.
Видимо, этот наёмный полк был заточен исключительно для десантных операций, а в остальном являлся самой обычной линейной частью. Мы решили этим воспользоваться. На третьи сутки, в дождливую ночь всеми наличными силами отряд совершил налёт на основной вражеский лагерь, и результат был таков, какого никто не ожидал.
Сквозь посты и боевое охранение прошли тихо. Вошли в лагерь, а там практически все спали. Умаялись вражеские солдатики. Весь день по косогорам и чащобам бродили, а для этого немалая сноровка и выучка нужны. Офицеров выше ротного не было, командиры батальонов остались где-то позади, и против нас оказался не боевой полк, а толпа смертельно уставших и измождённых вооружённых людей. Наши воины шли от одного костра к другому и резали врагов, как курят, и, будь нас хотя бы вдвое больше, там этому наёмному соединению Альянса пришёл бы конец. Однако идеала не бывает, наёмники всё же очухались, мы закидали их гранатами, захватили нескольких пленных и снова отошли в лес. Скольких бойцов в ту кровавую ночь потеряли враги, посчитать трудно, но думаю, не меньше трёхсот.
На следующий день за нами никто не гнался, вражеские воины хоронили своих мертвецов и ждали подкрепления. Наш отряд отдыхал, а я занимался допросом языков. Жаль, но самый старший по должности среди пленников оказался всего лишь командиром взвода. Что может знать обычный наёмный сержант Альянса? Мало, практически ничего. Однако общую информацию о противнике я получил и смог более-менее разобраться в поступках вражеского командующего при атаке Поццалло.
Оказалось, что карательная эскадра собиралась впопыхах, неорганизованно. Как только Игнасио Каннингем узнал о местонахождении нашей базы, он приказал адмиралу Уотсону взять все наличные силы, какие только имелись в его распоряжении, подчинить себе корабли гвардейской флотилии и как можно скорее уничтожить оплот пиратства на Средиземном море. Адмирал приказ выполнил чётко и быстро, но для проведения десантной операции у него имелся только один недавно сформированный из бывших рабов, рабочих-киприотов и египтян наёмный полк. Номер этого соединения, кстати, 14.
Итак, слабо обученное соединение наёмников погрузилось на лучшие корабли Альянса и прибыло к берегам Сицилии. Дальше адмирал действовал теми силами, какие у него имелись в наличии. Поццалло был разгромлен, вражеские эсминцы, всё же упустившие наши корабли, рыскали вдоль берега, а вчерашние египетские феллахи, кипрские строители и рыбаки, а также турецкие кочевники гнались по сицилийским лесам за отрядом профессиональных вояк.
О чём-то более серьёзном, например о планах Уотсона, ни сержант, ни тем более рядовые наёмники сообщить не могли. И мне оставалось только гадать о том, что же задумал командующий карательной эскадрой, и продолжать путь к северному побережью острова. И тут командир наёмников совершил один дурацкий поступок, а именно при обнаружении одной из местных деревушек, которая не успела эвакуироваться, он приказал её уничтожить. Вот здесь-то вооружённый нейтралитет сицилийцев превратился в открытое противостояние солдатам Альянса. На совете вождей провинции Рагуза прозвучало слово «вендетта», и в нашем лагере появились Адриано и Джузеппе Патти, да не одни, а с пятью сотнями воинов.
«Ну, – подумал я тогда, – конец наёмникам. Сицилийские вожди готовы рвать противника зубами, и они находятся на своей территории. Теперь-то мы устроим Альянсу кровавые ночи и тёмные дни».
Однако Уотсон был не глупый, сразу сообразил, что к чему, и не успели мы с обоими Патти договориться о проведении первых совместных операций, как в Рагузе появились отпущенные на волю жители из попавших под удар прибрежных поселений.
Люди принесли слово от командующего карательной эскадрой. Адмирал не хотел лишних потерь и заверял вождей, что намерен держать нейтралитет, агрессии против них не планирует, а за убитых людей готов заплатить материальную компенсацию. Вожди засомневались, снова собрали общий совет и проспорили несколько часов подряд. В итоге жажда наживы и опасение быть уничтоженными всей огромной вражеской мощью пересилили желание отомстить, и статус-кво между силами Альянса и племенами провинции Рагуза было восстановлено.
Воины Патти снова нас покинули, вернулись в родные поселения, и на прощание старик Адриано заверил меня в том, что относительно моих людей я могу быть спокоен, их не выдадут ни при каких обстоятельствах. Пришлось ему поверить, но на всякий случай я его предупредил, что если что-то пойдёт не так, то понятие вендетты у нас тоже существует, и оно не зря называется кровная месть, а на что способны мои воины, он знает. Старик покивал, посетовал на суровые нравы нынешней молодёжи и на мою недоверчивость. Затем зыркнул по сторонам, убедился, что мы ещё сильны, и направился вслед за своими людьми. Думаю, что, пока Альянс нас не поймает, за жизнь и свободу группы Тимошина можно не переживать.
