Она могла бы обо всем забыть ради спасения собственной жизни. Но какая-то частица ее души по-прежнему жаждала мести, и эта беспокойная частица отвергала беды, которые Элиза могла навлечь на себя.
Брак со Стедом немыслим. И все же… Все это похоже на игру в шахматы, говорил ей Генрих.
Пришла очередь ей самой делать ход.
Глава 12
Элизе почти ничего не приходилось делать в первые несколько дней после прибытия Ричарда. Элеонора и Ричард проводили время, закрывшись вдвоем, и только на третье утро ближайшие советники Ричарда были приглашены присутствовать при их беседах.
На третий вечер сэр Мэтью Суррей, принимающий у себя королевское семейство и свиту, распахнул двери своего дома, устроив пир. Элиза была польщена тем, что Элеонора пригласила ее за высокий стол, тронута теплым приветствием Ричарда. Правда, сухо подумала она, это обычная манера короля. Ричард был замечательным драматическим актером. Когда Элиза приблизилась, король обнял ее, поцеловал и произнес несколько утонченных, галантных фраз, но, едва повернувшись к ней спиной, забыл об этом и отдался беседе о своей единственной всепоглощающей мечте — крестовом походе.
С Ричардом прибыл принц Джон, полная противоположность своему брату. Джон был низкорослым, смуглым, угрюмым, его глаза светились хитростью, которой недоставало Ричарду. Принц вежливо приветствовал Элизу, и она с тревогой подумала о своем втором сводном брате. Ричард был помолвлен с Элис, сестрой Филиппа Французского, уже столько лет, что люди потеряли им счет. Говорили, что Генрих соблазнил Элис гораздо раньше, и потому откладывание брака между Ричардом и Элис стало притчей во языцех для всей Англии и Европы. Но Элеонора часто повторяла Элизе истинную причину этих задержек: Ричард был равнодушен к женщинам.
Значит, принц Джон оставался наследником Ричарда, по крайней мере, до того времени, как Львиное Сердце произведет на свет сына, если такое вообще случится.
Мысль о том, что мстительный и жестокий Джон окажется на престоле Англии, показалась Элизе пугающей. Оставалось надеяться только на то, что Ричард проживет долгую жизнь.
«И Готфрид, и я — дети Генриха, — думала Элиза, — но ни один из нас не сможет даже приблизиться к престолу. Как бы ни любила нас Элеонора, она позаботится об этом».
Конечно, ни она, ни Готфрид не имели желания воцариться на престоле. Они оба слишком умны для этого.
Готфрид Фицрой в этот вечер тоже был в поместье. Он остановился поговорить с Элизой, прежде чем занял свое место по другую сторону стола, рядом с принцем Джоном.
Оглядев стол, Элиза отметила, что за ним собралось любопытное общество. Годвиза из Глочестера, нареченная невеста Джона, сидела в дальнем конце стола, рядом с Готфридом, а тот — рядом с Джоном. Джон, как вторая по значимости персона в королевстве, поместился рядом с Ричардом, по другую же сторону Ричарда восседала Элеонора, затем — сама Элиза. Рядом с ней оставалось пустое место, а дальше еще три. Элиза задумалась о том, для кого они предназначены.
Однако думать пришлось недолго. Сначала Элизе показалось, что Ричард поднялся и встал за ее спиной: от мерцающей свечи на противоположной стене появилась тень необычно высокого мужчины. Затем она услышала голос — небрежный и язвительный;
— Кажется, сегодня вечером нам придется разделить кубок — какая приятная неожиданность! Разумеется, я поступлю, как и подобает галантному рыцарю, и позволю тебе, герцогиня, отпить из него первой — только тогда я смогу убедиться, что в кубке нет яда.
Румянец мгновенно залил ей лицо, шею и грудь. По обычаю тех времен кубки ставили между двумя соседними местами, и Элиза должна была делить свой кубок с Брайаном Стедом.
Она подняла голову, прищурилась и изогнула губы в приторно-сладкой улыбке.
— Любезный сэр Стед, на твоем месте я не стала бы пить слишком беспечно! Если я действительно «сатанинское отродье», как ты изволил назвать меня, то могу выпить яд без малейшего вреда.
Приподняв брови, он отодвинул свой стул и уселся, коснувшись ее бедром.
— Нет, герцогиня, я был не прав. Ты всего лишь существо из плоти и крови, с длинными ногтями и острым языком. Нет, нет, — внезапно предупредил он, заметив, что Элиза желает возразить, — не горячись, герцогиня. Не нарушай иллюзию. Сюда идет твой избранник.
Элиза проследила за взглядом Брайана Стеда — Перси действительно направлялся к ним.
При виде его на глаза Элизы навернулись слезы; он был так хорош — высокий и статный, с тонкими чертами лица, чистыми ореховыми глазами, широко раскрывшимися, когда Перси заметил ее.
Она не могла забыть его слова, но также не забыла, что любила его, может быть, до сих пор, поскольку сердце отказывалось подчиниться рассудку.
Перси подошел к ней не сразу: вначале он приветствовал королевское семейство. Ричард представил его Элеоноре. После этого Перси оказался возле Элизы и низко склонился над ее рукой. Она почувствовала прикосновение его губ к своей коже, услышала вежливое приветствие.
Она знала, что Стед наблюдает за ней, не отрываясь, улыбаясь язвительной, ехидной улыбкой при виде столь отчужденной и учтивой встречи…
Затем Перси выпрямился и повернулся к Брайану.
— Стед, — коротко приветствовал Перси, кивнув головой.
— Монтегю. — Брайан повторил его движение.
Между ними чувствовалось некое напряжение, неопределенное и еле уловимое.
Но вскоре и оно исчезло. Перси прошел мимо. Элиза увидела, что Уилл Маршалл движется к столу вместе с прелестной молодой женщиной и представляет ее Перси как свою жену.
Почувствовав на себе взгляд Брайана Стеда, Элиза невольно потянулась за кубком и натолкнулась на его руку. Она вскинула голову.
— Я удивлен тем, что ты не попросила своего избранника сесть рядом, герцогиня.
Элиза пропустила это замечание мимо ушей и произнесла:
— Сэр Стед, если ты хочешь убедиться, что вино не отравлено, не откажешься ли наполнить кубок и позволить мне выпить?
Он выполнил просьбу, продолжая разглядывать ее. Элиза отпила длинный глоток, не передавая кубок соседу.
— А где же твоя невеста, сэр Стед?
— Увы, до сих пор в Лондоне. И увы, все еще не приходится мне невестой. Ричард отложил нашу помолвку до своей коронации.
— О, какая жалость! — иронически воскликнула Элиза. — Наш будущий король заставил тебя ждать, сидеть как на иголках! И я до сих пор превосхожу тебя, какая досада! Земли и богатство так близки, почти в твоих руках…
— И их прекрасная обладательница! — напомнил Брайан со своей прежней усмешкой.
— Как жаль будет, если все это ускользнет прямо из рук, — сладко пробормотала Элиза.
