Глава 14
Открыть ворота во двор бабы Насти, как называла хозяйку сарая и сгоревшего дома Ольга, означало отмотать проволоку, которой к двум врытым в землю металлическим трубам крепился кусок изгороди, и оттащить его в сторону.
Ольга подсвечивала фонариком, который дал ей Дрон, а сам он освобождал проезд. Въехав во двор, Василий загнал машину между частью уцелевшей стены и садом таким образом, чтобы с рассветом ее не было видно с улицы, после чего вернулись в сарай.
К этому времени бабка заварила чай. В воздухе витал запах сгоревшего керосина.
Василий выложил на стол несколько герметичных пластиковых упаковок зеленого цвета.
– Здесь каши, консервы, галеты и даже конфеты, – пояснил он.
– А как же вы? – всплеснула руками Ольга.
– Еще есть, – отмахнулся Дрон, усаживаясь на скамейку.
Бабка разлила чай, достала печенье. Некоторое время пили молча, обжигаясь о края железных кружек. Дрон удивлялся своей закрепощенности. Такого с ним еще не было.
– А вы давно здесь живете? – наконец нарушил он воцарившуюся за столом тишину, посмотрев на бабу Настю.
– Почти тридцать лет, – на секунду задумавшись, ответила она. – Попала по распределению после института, да так и осталась. Раньше в Грозном очень много русских жило. Не буду скрывать, всегда с чеченцами конфликты были. Но на них внимания не обращали. Не могли они простить России ни войн, ни репрессий.
– В Казахстан их, между прочим, Сталин с Берией переселили, – неожиданно перебила ее Ольга. – Оба грузины. Чего же они войну Грузии не объявили?
– Да какая теперь разница, – отмахнулась бабка.
– А вы кем работали? – Дрон покосился на Ольгу.
– Химик-технолог, – бабка грустно вздохнула. – Мне ведь еще и пятидесяти нет.
Дрон едва не поперхнулся. Это не ускользнуло от ее внимания, и она грустно улыбнулась.
– Знаю, что выгляжу на восемьдесят, – она уголком платка вытерла слезящийся глаз. – Две войны пережила. У нас квартира была почти в центре города. Когда к власти Дудаев пришел, ее просто отобрали. Нас на улицу выбросили. Даже вещи не дали собрать. А в этом доме друг мужа жил. Он как раз в Россию собирался. Вот и оставил нам все задаром. У него сын в Москве большой бизнес имеет. Так что деньги ему не особо нужны были.
– А у вас нет детей? – осторожно спросил Дрон и тут же осекся, поймав на себе осуждающий взгляд Ольги.
– Две дочери, – голос бабки сделался глухим. – Еще при Горбачеве уехали учиться в Москву, да так там и остались. У обеих семьи.
– Чего же вы к ним не уедете? – удивился Дрон и ощутил легкий удар по щиколотке.
«Во дебил! – выругался он в свой адрес. – Какого черта лезу в душу с расспросами?»
– Зачем я там нужна? – вопросом на вопрос ответила женщина. – С девяноста четвертого ни весточки. Да и я, чтоб особо не тревожить, не пишу. Пусть думают, что померла.
– Как же так?! – Дрон отставил кружку в сторону. – А вы не подумали, что они вас ищут?
– За последние пятнадцать лет мне столько пришлось пережить, что и думать некогда, – едва слышно ответила она и устало поднялась со своего места. – Ладно, вы сидите, а я пойду прилягу.
Дрон тоже встал. Посмотрел сверху вниз на начавшую клевать носом Ольгу:
– Мне тоже пора. Спокойной ночи.
Забравшись в машину, он опустил спинки сиденьев, набросил на них спальник, снял ботинки. Салон заполнил запах носков. Чертыхнувшись, стянул их и выбросил в окошко. Свесив ноги, прямо из машины полил водой. Находясь в командировке, он считал, что лучше выбросить грязную вещь и надеть новую, чем стирать. Несколько пар новых комплектов нижнего белья валялось в рюкзаке.
Развалившись на довольно удобном ложе, Василий попытался уснуть. Однако из этого ничего не получалось. В голове одни мысли чередовались с другими. Сначала думал про Ольгу. Его мучил вопрос, как она к нему относится и есть ли у нее кто-то в России. Потом переключился на ситуацию с Камалем. Вспомнив, что не доложил Антону о неожиданно всплывшем Сарсуре, встал на четвереньки, нащупал станцию и неожиданно замер, услышав, как рядом с машиной скрипнул под чьей-то подошвой камешек. Рука переместилась в изголовье, где под спальником лежал «АПС». Медленно вытянув его, он осторожно, чтобы машина не качнулась, повернулся в сторону звука. Почти одновременно кто-то очень тихо постучал в окошко. Громом среди ясного неба прозвучал голос Ольги:
– Василий, вы еще не спите?
– Нет, – засуетился он, шаря по дверце, пальцами пытаясь найти ручку.
Вместе с ночной свежестью, ворвавшейся в открывшуюся дверцу, на Дрона нахлынул водопад чувств. Взяв Ольгу за руку, он помог ей забраться в машину и даже не понял, как она оказалась в его объятиях. Все закружилось и поплыло, растворив их в страстном поцелуе. Машину словно приподняло над землей, над этим страшным пепелищем, полуразрушенным городом, утонувшим во тьме, убогим сарайчиком, пропахшим керосином, и запуганной, но верной дворняжкой. А Дрон припадал то к ее губам, то к нежной, бархатистой коже на шее, завиткам волос на висках, глазам. Ольга отвечала тем же, только тихо смеялась от щекотки его шершавых и обветренных губ. Они не заметили, как остались без ничего. Машина кружилась и летела уже над каким-то сказочным и счастливым миром, радуясь за своих пассажиров, а Дрон, опьяненный ароматом ее груди, с исступлением ласкал красивое женское тело.
Под утро, обессиленные и счастливые, они наконец затихли, тесно прижавшись друг к другу.
– Мне никогда не было так хорошо, – обдав горячим воздухом ухо, прошептала Ольга.
– Мне тоже, – прохрипел Дрон, крепче прижимая ее к себе.
– Ты приедешь завтра?
– Завтра уже наступило, – улыбнулся Дрон. – Ты хотела сказать, сегодня?
Она беззвучно засмеялась, приятно щекоча его плечо мягкими волосами.
Неожиданно во дворе что-то стукнуло. Дрон замер. Нет, он не мог ослышаться. Это был не простой ночной звук упавшего с дерева яблока. Прижав палец к губам Ольги, он вынул пистолет и сел, пытаясь разглядеть через заднее окошко двор. Но было еще темно, и мешали руины. Осторожно перебравшись через Ольгу, он только хотел натянуть хотя бы штаны, как раздался лай собаки и какой-то шум. Пользуясь этим, он надавил на ручку дверцы и выскользнул наружу. В тот же момент послышался удар, а несчастный пес, захлебнувшись лаем, взвизгнул и, тихо скуля, забился куда-то под остатки дома.
Бесшумно ступая, Дрон добрался до угла и выглянул в сторону сарая. Небо на востоке уже подернулось молочной дымкой, и предметы выступили из темноты, пока только одинаково серые, но уже отчетливо различимые. Он обомлел. К дверям сарая крался невысокого роста мужчина. В это же время баба Настя, наверняка разбуженная шумом, зажгла свет. Неизвестный был почти у самых дверей. В два прыжка Антон оказался за его спиной и только размахнулся, чтобы двинуть незваного гостя по затылку рукоятью пистолета, как тот, почувствовав что-то, обернулся. Одновременно распахнулась дверь, и Дрон оказался в полосе света.
– Абдуллах! – радостно воскликнул Дрон, узнав турка, которого видел на фотографии в ФСБ.
Опешивший от вида голого мужика с пистолетом, да еще услышав свое имя, турок открыл рот и издал странный гортанный звук.
Пользуясь замешательством гостя, Дрон схватил его за запястье руки, в которой было зажато оружие, и отвел в сторону. Правая же опустила рукоять тяжелого «стечкина» на ключицу крепыша. Мгновение, и тот уже стоял на одном колене, морщась от боли.
Дрону пришла в голову мысль, что турок может быть не один. Двинув ему пяткой в нос, он прыгнул на него сверху и развернулся в сторону двери:
– Дверь закрой, сама на пол!
Он проговорил это негромко, грубо и властно. Сейчас не было времени для сентиментальностей и соблюдения приличий.
Во дворе стало темно. Внутри сарайчика что-то зашуршало, свет в оконце пропал.
– С кем пришел? – Дрон вдавил глушитель пистолета в глаз турка с такой силой, что тот, взвыв нечеловеческим голосом, извернулся и вдруг вцепился зубами в бедро Василия. В тот же момент большим пальцем руки Дрон надавил ему на глазное яблоко. Хватка ослабла. Перевернув бандита на живот, он придавил его своим весом:
– С кем пришел?
– Один.
Турок попытался притупить бдительность Антона и расслабился, признавая свою обреченность. Однако стоило Василию приподняться, чтобы осмотреть видимую часть двора, как он тут же попытался из-под него выбраться. Рванув вперед, Абдуллах потянулся за выбитым у него пистолетом. Не церемонясь Дрон выстрелил ему в локтевой сгиб.
– А-ах! – Турок скорчился и затих.
Поднявшись, Дрон подобрал пистолет и, пригибаясь, метнулся к машине. Прижимая к груди платье, Ольга сидела, поджав под себя ноги. Схватив штаны и разгрузку, одновременно не спуская глаз с киллера, Дрон оделся. Вернувшись к раненому, надел на запястье его правой руки наручник, подтащил к машине и пристегнул второй браслет к петле для буксировочного троса.
