Окрик Карлссона застал ее врасплох. Катиной нервной системе и так досталось сегодня. Она дернулась и опрокинула лодочку на бок.
— Сказал ведь: ничего не трогай! — сердито проговорил Карлссон, возвращая лодочку в прежнее положение. — Если…
И вдруг замолчал, завороженно уставившись на вставшую дыбом прядь-парус…
* * *
— Значит, все-таки сид… — пробормотал Карлссон по-шведски, глядя на подсказчик.
Волосяной парус раздувался, как будто под порывом ветра. «Ветер» несомненно дул в направлении руки. — Да, определенно, зацепил…
* * *
Катя наблюдала за его манипуляциями, обиженно выпятив губку.
— Думаешь, я совсем криворукая? Я игрушек и в детстве не ломала, — едко сказала она.
— Это не игрушка, — рассеянно произнес Карлссон, созерцая лодочку. — Это подсказчик. Инструмент такой…
— А что она подсказывает?
— Так, кое-что. Видишь?
Он продемонстрировал Кате шевелящиеся волоски.
— Да это просто статическое электричество!
— Какое еще электричество?
— Ты что, физики совсем не знаешь? А еще мужчина! — несколько высокомерно заявила Катя. — Во мне накопился статический заряд. Вот он и притягивает ко мне волоски, когда ты их ко мне подносишь!
— При чем тут ты? — досадливо пробормотал Карлссон. — Вот носитель! — Он ухватил оторванную руку и поднес к лодочке. — Ты тут совершенно ни при…
Волоски не шевельнулись.
— Ну вот! Что я тебе говорила! Это они на меня реагируют! Наверное, эта блузка все-таки синтетическая, — проворчала Катя. — А написано — стопроцентный хлопок…
Карлссон отшвырнул руку и поднес лодочку к Кате. Медленно провел корабликом от Катиного плеча — к кисти. И волоски послушно взмыли вверх.
— Ну что, убедился? — с чувством превосходства сказала Катя. — И нечего со мной спорить!
Карлссон очень осторожно поставил лодочку на стол, повернулся — и Катя увидела его глаза. Обычно маленькие, прищуренные, глаза эти расширились и были сейчас очень похожи на глаза страшного тролля. И даже, кажется, чуточку светились.
— Убедился, — негромко произнес Карлссон. От звука его голоса у Кати по спине прошел озноб. — На тебе — метка сида.
Вот теперь Кате стало действительно страшно. Тролли, колдуны, отгрызенная рука… все эти ужасы могли свести с ума кого угодно… но они не касались лично ее.
— Какая еще метка? — прошептала она, попятившись. — Какой сид? Не знаю я никакого сида… Карлссон, ты что?
— Сид! — Карлссон оказался рядом, взял ее за плечи и легонько встряхнул.
От этого «легонько» зубы Кати лязгнули, а ноги на мгновение оторвались от пола.
— Сид! Вы называете их эльфами! Когда он тебя пометил? Где он?
— Эльфов не бывает… — прошептала Катя.
И вспомнила тролля…
«Если есть тролли, значит, должны быть эльфы…»
— Отпусти, мне больно!
— Прости, — Карлссон разжал пальцы.
«Как пить дать синяки останутся», — подумала Катя.
— Где это было? — гнул свою линию Карлссон. — Вспоминай!
Катя добросовестно порылась в памяти, но никаких эльфов там не обнаружила.
— Слушай, давай завтра! — жалобно попросила она. — Мне плохо. Столько всего… Я высплюсь и завтра же с утра начну искать твоего эльфа.
— Катя! — Карлссон снова взял ее за плечи, но на этот раз достаточно бережно. — Это нельзя откладывать! Опасно! Вот здесь… — Он накрыл своей лапищей Катину кисть вместе с запястьем. — …На тебе — метка сида. Постарайся вспомнить: это очень важно!
Никогда он не говорил с Катей таким завораживающим голосом. Катя почувствовала: еще немного — и она бросится на поиски эльфов прямо сейчас, в два часа ночи.
Нет, ну что за бред!
— Завтра! — решительно объявила она. — Завтра утром я все узнаю! А сейчас я пойду спать!
Карлссон, казалось, удивился.
— Это очень важно! — повторил он уже не так проникновенно.
— Я понимаю, — спокойным голосом (хотя внутри у нее все тряслось) сказала Катя. — Завтра, Карлссон. А сейчас я ухожу. Ты меня проводишь?
«Как знать, может, этот саблезубый тролль все еще караулит ее на крыше?»
— Останься у меня! — потребовал Карлссон. — Если сид где-то близко — это очень, очень опасно!
— Ну уж нет! — заявила Катя.
Перспектива ночевать на полу, в компании мышей, в такой грязище придала ей решимости.
— Тогда я сегодня буду ночевать у тебя! — заявил Карлссон.
— Это — пожалуйста! Свободных полов у меня сколько хочешь! — съязвила она.
Но на самом деле она была рада. Мифических сидов (она, наконец, вспомнила, что Карлссон уже употреблял это слово, когда объяснял балладу о рыцаре-эльфе) Катя совершенно не боялась, а вот клыкастый монстр… Он ведь хотел сожрать ее… и он может вернуться!
Она вспомнила, что почти все ночи спала с открытым окном. Выходит, к ней в любое время могло ворваться это чудовище!
Катю передернуло.
Нет, пусть Карлссон ночует у нее, сколько захочет!
Конечно, кто-то может это неправильно понять… Если узнает. Только откуда он узнает? Не от Карлссона же? А Катя и подавно будет помалкивать.
— Слушай, Карлссон, — спросила она, уже улегшись в постель. — А что это за метка, ну та, которую ты нашел у меня на руке? Ты уверен, что она есть? Лично я ничего не увидела.
Десять минут назад, в ванной, Катя очень внимательно осмотрела собственную руку: от локтя до кончиков пальцев, со всех сторон, и так, и с помощью зеркала, но не обнаружила ровным счетом ничего необычного.
— Есть, — буркнул Карллсон.
Он устроился на расстеленном под дверью одеяле — как собака на половичке. Как очень большая собака.
— Ты не увидишь. Даже я не увижу.
— Тогда зачем она, если ее никто не видит?
— Ее увидит другой сид… Эльф. Это знак того, что ты уже принадлежишь одному из них. Тавро.
— Глупости, — сонно проговорила Катя. — Никому я не принадлежу. Кроме, может быть, папы и мамы… А эти твои сиды…(«Не мои», — возразил Карлссон)… Когда мы их найдем… Ты с ними точно справишься?
— До сих пор справлялся, — проворчал Карлссон.
— И многих… сидов ты знаешь? — совсем уже засыпая, пробормотала Катя.
— Многих… — ответил Карлссон. — Знал.
Но Катя не обратила внимания на разницу во временах глагола. Она уже спала.
Глава двадцать седьмая
О фальшивых эльфах, гномах и игровиках
Однажды сидел эльф на берегу озера и лакомился раками. А мимо молоденький тролленок шел. Ему тоже раков захотелось.
— Дай мне немного раков! — попросил он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
