А там хоп, дивизии уже два дня как нет. Погрузили в эшелон и отправили к Смоленску где всё ещё шли ожесточённые бои. Я на проходной стоял, лямки вещмешка на правом плече, показал увольнительную бойцу что на входе стоял, тот и сообщил мне эту новость.
- Чёрт!
Развернувшись я рванул в сторону дальней посадки, машину-то убрал ранее, светить ею не хотел, так что на своих двоих. Пять километров не запыхавшись отмотал, там за посадкой достал «У-2», на «Шторьхе» по советским тылам летать опасно, надел вместо пилотки шлемофон, и со второго раза запустив движок, дёргая за винт, сел в кабину и вскоре, подавшись в небо, на высоте двухсот метров потянул в сторону Смоленска, забирать в казармах мне ничего не нужно, всё своё ношу при себе. Точнее в Хранилище, так что и оружие, и всё снаряжение, так итак при мне. Летал я вдоль железки, часто видя эшелоны, что туда или обратно проскакивали. Летел на скорости ста двадцати километров в час. Знаете, я бы пролетел мимо, но засёк крупную массу войск, и там ауры знакомых бойцов из нашей дивизии, сделав круг над дивизией, похоже она тут в двадцати километрах от Смоленска сосредотачивалась, и чтобы не демаскировать её, отлетел в сторону и сел на опушке с другой стороны. Самолёт убрал, всё снаряжение на себя, подсумки, гранатную, скатку, каску на голову, вещмешок за спину, винтовка на боку висит, всё на месте, я проверил, даже сухарная сумка, хотя их не используют с сорокового года, ну и побежал на прямую через лес к дивизии, тут километра четыре. Так и добрался до штаба, совершено спокойно прошёл охрану, те меня за своего приняли, и прошёл в штабную палатку, где вытянувшись, бросив руку к виску, доложил комдиву, что удивлённо обернулся ко мне от стола с картами:
- Товарищ полковник, красноармеец Туманов вернулся из увольнительной.
В штабе дивизии мне выдали увольнительную, сюда и вернулся. До окончания срока оставалось двадцать минут. Успел.
- Ну вернулся и вернулся, - буркнул тот, возвращаясь к картам. - Оформите его.
- Товарищ полковник, благодаря вам я семью успел на отдых на море свозить, вот привёз вам рыбки черноморской. Вяленой, - поднёс я и передал одному из командиров полный сидор с рыбой, взяли ни говоря ни слова. Кажется, этот лейтенант адъютант комдива.
А лучше подарок сделать, по загару моему понятно, что я не в этих краях проводил время, а зависть такая штука, что может подтолкнуть на многое, вроде комдива Лебедева, а так хоть снял острый момент с этим. Штабной командир в звании старлея подошёл, забрал красноармейскую книжицу с увольнительной, и завизировав её, отправил меня в своё подразделение. Выяснилось, что я прохожу службу в том же подразделении, возросшегося до батареи. В нашем полку теперь зенитно-пулемётная батарея счетверённых пулемётов, там я и числюсь. Пока непонятно кем. Наш Двести Двадцать Третий полк был тут же, чуть дальше размещался, заняв почти километр опушки. Кстати, мы едва ушли, как командиры, вскрыв вещмешок стали пробовать рыбку, полковник разрешил. Понравилась. Приметив стоячие на треногах зенитные пулемёты, те без средств доставки, пехотный вариант выдали, ну и засвидетельствовав своё прибытие в штабе полка, всех впервые вижу, также выдав сидор с сушёной морской рыбкой, и так был сопровождён одним из командиров в своё подразделение, где был познакомлен с командиром, и личным составом. Я единственный в этом подразделении старик, ветеран, и мы впервые познакомились. Лейтенант, что меня сопровождал, велел комбатру, тоже лейтенанту, молодому, похоже только из училища, построить личный состав, а когда тот это сделал, то и представил меня. Дав краткую биографию. Хм, похоже я один орденоносец. У одного бойца медаль «За Отвагу», и это всё. После этого лейтенант ушёл, и началось уже нормальное знакомство, когда командир батареи распустил строй.
Сначала тот со мной лично пообщался. Представился сам, лейтенант Бестужев, детдомовский, учился в Горьком, стрелково-пулемётный факультет, воюет с начала июля, выходил из окружения под Могилевом, на счету его взвода один сбитый самолёт, и два повреждённых, до двух рот уничтоженных солдат. Они тогда из пулемётов прямой наводкой лупили. Выведен в тыл, получил новое назначение с повышением на батарею, и теперь вот командует батареей. Немного отвлекусь и скажу. Наша дивизия ослабленная, ещё у Орши у дивизии забрали один полк, и сейчас он двухполкового состава. Ну и плюс артиллерийский полк неполного штата, два дивизиона. Во время пополнения должны были дать ещё один стрелковый полк, да не дали, срочно сюда бросили, в дивизии едва семь тысяч человек личного состава. Едва хватило запасов выдать личное оружие, на более серьёзное только по минимуму. Трёхдюймовок набрали двадцать штук, и те времён Русско-Японской, но снарядов для них хватает, вот и сформировали два дивизиона. Противотанковых пушек найти смогли по две на батальон. И это хлеб. Пулемётов недостаток тридцать процентов, да и остального тоже. Уже чувствуется что склады пустеют, выдают откровенное старьё. Это я к чему. По зенитным системам та же ситуация. В основном дали двуствольные пулемёты Максим. Я и не знал, что такие есть. Так что сделали вперемешку. Три батареи, по одной в полку, и ещё одна охраняет штаб дивизии. Два пулемёта двуствольные и два четырёх на каждую батарею, также и в нашей было. Комполка распорядился раскидать зенитки так, обе двуствольные в первый и второй батальоны, третьему четырёхствольную и в охрану штаба последнюю, заодно как резерв. При последней находился комбат. А пока батарея передвигается совместно, в данный момент осуществляет прикрытие полка, раскидают, когда позиции будут занимать. Автотранспорта в полку нет, только лошади и телеги, они же у батареи и на них же перевозят пулемёты. Выбрали покрепче, чтобы такую массу выдержали. Также и боезапас подвозят. Вот и все новости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Надо сказать, я был удивлён такими откровениями лейтенанта, он один лейтенант на батареи, остальные командиры сержанты и один батарейный старшина. Треть бойцов и командиров из его старого ввода. Так вот, я решил особо тоже не утаивать, командир вроде справный, лицо открытое, глаза серьёзные, явно ждёт и от меня откровений. Думаю, ему меня уже описали, но всей информацией тот не владеет. А знать стоит, чтобы понять на что ему рассчитывать в случае чего.
- Что ж, спасибо за откровения, товарищ лейтенант. О себе скажу так. Закончил университет народного хозяйства в Москве, был вербовщиком уговорён на военную службу, сглупил, признаю, после аттестации надел форму техник-интенданта второго ранга. Прибыл в Белосток и был назначен на должность снабженца в отдельный зенитный артиллерийский дивизион. Не по званию должность, но спецов не хватало. Поругался с командиром дивизиона, включая комиссара, не выполнил преступный приказ, отданный войскам перед войной, запрещающий вывозить семьи комсостава. Я вывез за неделю до войны, о начале которой кстати, были осведомлены все командиры в Белостоке. По другим не знаю. Был разжалован в старшины, принял должность батарейного старшины. Снова не выполнил приказ командования дивизиона, не кормил их во время прорыва из окружения, три недели прорывались. Попал под суд и был разжалован в красноармейцы. Имею острую неприязнь к командованию дивизиона, как и оно ко мне. После разжалования прибился к нашей Пятьдесят Третьей стрелковой дивизии. Воевал, был награждён. Поклялся себе закончить войну простым красноармейцем. Звания, даже если будут давать, не возьму, как и должности. Для наград я полностью открыт. Хорошо стреляю… да из всего, даже из танковых пушек. Опыт есть, и довольно солидный.
Общались мы с батарейным у телеги, лошади не было, пасся табун в стороне, вот Бестужев, как тот уточнил, эту фамилию дали в детдоме, бумажки тянули, их там отказников шесть собралось. Так вот, тот сидел на краю телеги, а я устроился на стопке сена, скинув с себя часть амуниции и положив на ноги винтовку, поглаживая лакированное ложе. Мы уже перешли на ты, и общались по именам. Вполне компанейский парень.
- Любопытно. Почему служба не понравилась?
