– Дальше я сама, – сказала я.
– Я пойду с тобой. Что, если ты встретишь солдат?
– Я скажу им, что заблудилась. Что стучалась к сэру Томпсону, но никто мне не ответил. Я пошла искать кого-нибудь из его подчиненных и заплутала в тюремных коридорах. Я буду мило хлопать глазами и упаду в обморок. Думаю, мне поверят. А если им попадешься ты, нам обоим конец.
– Пожалуй, ты права, – задумчиво сказал Муртаг. – Удачи тебе, англичанка.
И мы разошлись в разные стороны. Муртагу предстояло выбраться из тюрьмы и держать наготове лошадей. Мне нужно было – всего ничего! – разыскать Джейми, открыть двери камеры и вывести его из тюрьмы. Я шла медленно, стараясь ступать бесшумно, вслушиваясь в малейшие шорохи. Наверное, в сырых каменных коридорах было холодно. Но мне казалось, что у меня жар. Мне казалось, что я не могу сделать ни шага, что пол уходит у меня из-под ног. Я чувствовала, как капельки пота выступают на лбу и стекают мне в глаза. Я обхватила себя руками, чтобы унять дрожь, и снова шла вперед.
Коридор в западом крыле был пуст. Оглядевшись, я вставила массивный ключ в замок и открыла дверь. Я оказалась в темном узком помещении, из которого три кованые двери с зарешеченными окошечками вели в общие камеры. Я осторожно заглянула в одно из них и отшатнулась. Скопление грязных, вонючих тел, прикрытых грязными, вонючими лохмотьями. Там было человек двадцать, не меньше. В такой тесноте не разглядишь и родную мать, особенно в тусклом вечернем свете.
– Эй! – крикнула я в окошко. – Эй, здесь нет Джеймса Фрейзера?
– Кого? – спросили из камеры, и заключенные хлынули к двери.
– Такой здоровенный рыжий парень, – пояснила я, отодвигаясь от решетки. Мне стало страшно, как если бы тигр в зоопарке вдруг бросился в мою сторону. Хоть он и за решеткой, все равно наводит ужас.
– Фрэйзер? Он был здесь. – К двери протолкался оборванный парень в остатках клетчатой одежды. Похоже, он только что проснулся и протирал глаза грязным рукавом. Его рука была до ужаса костлявой – местная диета, видимо, не отличалась питательностью.
– Где он? – закричала я. – Где?! Скажите мне? Он жив?
– Не знаю, жив ли еще. Днем его увел Рэндалл, – флегматично ответил шотландец. – Что это у тебя, ключи?
Я заметила, что действительно все еще сжимаю в руке ключи. Так, Джейми у Рэндалла. Зачем? Что нужно этому садисту? Садисту нужна чужая боль, ответила я сама себе. Он будет мучить Джейми перед смертью, как кошка мучает мышь перед тем, как съесть ее. Я почувствовала внезапную слабость. Ноги подкашивались, отказываясь держать меня. Только бы не упасть. Я должна помочь Джейми.
– Эй, подружка, – сказал парень, – открой замок.
– Я пришла за Фрэйзером, – сказала я, борясь с подступающей дурнотой.
– А ты ему кто?
– Жена, – ответила я гордо.
Парень присвистнул.
– Повезло ему! Поторопись, как бы не было поздно. Рэндалл увел его туда, в свой подвал, – парень мотнул головой в сторону. – Открой замок, подружка! Нас тут много. Сама подумай, если кто-то заметит, что пропали двадцать заключенных, никто и не вспомнит о твоем муже. Все бросятся в погоню, им будет не до тебя.
В словах парня была доля правды. Может, меня и заподозрят в организации массового побега, но им будет некогда меня искать, они попытаются вернуть заключенных в тюрьму. Вряд ли кто-то будет искать меня или Джейми в общей суматохе. И я смогу спокойно вывести его наружу.
– Ладно, – сказала я и стала подбирать подходящий ключ.
Я едва успела отскочить, чтобы не быть растоптанной потоком людей, хлынувших из камеры в коридор. Оно обошлись без пышных благодарностей, торопясь на свободу. Я выждала некоторое время и отправилась на поиски Джейми. Где он может быть? Скорее всего, в отдаленной части тюрьмы, в подземелье, как сказал шотландец.
Я осторожно пошла в том направлении, которое он указал. В руке я сжимала кинжал. В коридорах было темно. Только бы не заблудиться… Я видела тюрьму и средневековые камеры пыток на экскурсии. Эти мрачные подземелья со специальными желобами, предназначенными для стока крови, заставляли поеживаться и закрывать глаза. Теперь мне предстояло побывать в действующей камере пыток, впрочем не совсем средневековой. В восемнадцатом веке пытки заключенных были запрещены, и Рэндалл творил свои черные дела втайне ото всех. Он должен был спрятаться как можно дальше, чтобы не быть замеченным и не рисковать своим положением.
И он действительно спрятался далеко. Я уже начала терять надежду, когда впереди забрезжил свет. Неровный свет факелов, означавший, что где-то поблизости есть люди. Я ускорила шаг и едва не налетела на солдата, который шел мне навстречу и остановился у поворота, прислушиваясь. Какое-то шестое чувство удержало меня на месте. Еще движение – и я пропала. Наверное, он услышал мои шаги и насторожился. Его уже не застать врасплох. И все же можно попытаться. Если повезет. Если только мне повезет. Я переложила в руке кинжал поудобнее.
Мне повезло. Он упал как подкошенный со слабым стоном. Я вытерла вспотевшие руки об юбку и пошла дальше. Чтобы спасти Джейми, я убью целый гарнизон. Если только хватит сил.
Наконец я свернула в ярко освещенный коридор. Здесь только одна дверь И она была приоткрыта. Я осторожно заглянула внутрь. Джейми сидел на табуретке спиной ко мне, он привалился к стене и держал на коленях какой-то предмет. Он был прикован за ногу к кольцу в стене. Рэндалла не было. По-видимому, он вышел.
Джейми не обернулся, даже не поднял головы, когда я переступила порог. Внутри стоял какой-то странный резкий запах.
– Джейми, – сказала я шепотом, – Джейми, я пришла.
Он слегка повернулся и поднял на меня измученные глаза. Он был смертельно бледен и весь пронизан страшной болью, но я не понимала, в чем ее причина. На первый взгляд он не был ранен или избит. Но в комнате пахло болью и страхом, теперь я узнала этот запах. Его небритое лицо было мокрым от пота, грязная рубашка прилипла к телу.
– Что он с тобой сделал?
Я видела, что он близок к тому, чтобы лишиться сознания от боли. Все же он смог криво усмехнуться и очень осторожно повернулся ко мне целиком. И тогда я увидела, что за странный предмет он держит на коленях. Это была его правая рука. То есть эта бесформенная кровавая масса когда-то была его правой рукой. Сейчас на ней не было живого места. Страшно распухшая, в фиолетовых кровоподтеках, пальцы торчат в разные стороны под немыслимыми углами, суставы раздроблены, в открытой ране белеет сломанная кость. Я пошатнулась и схватилась за горло, что-то мешало мне дышать.
– Молоток, – сказал он лаконично и снова опустил глаза, сосредоточившись на своей боли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
