еще раз целует меня, затем поднимается выше и приникает к губам.
— Ты невероятная, — хрипло говорит Богдан.
Я тянусь рукой к резинке его штанов, но он перехватывает мою руку.
— Мне надо сходить в комнату, — он целует меня в плечо.
— Я принимаю таблетки, — не подумав говорю я.
И только сейчас до меня доходит, что Богдан может задать вопрос, на который я не готова отвечать. На мгновение вновь возвращается оцепенение, но Богдан берет мое запястье и целует.
— Если ты уверена, — шепчет он. — Я всегда предохраняюсь.
Я лишь киваю и тянусь к нему за поцелуем. Богдан продолжает ласкать меня и постепенно избавляется от одежды. Я все больше отдаюсь ему, погружаясь во вселенную, где есть только мы. Когда он прижимается ко мне бедрами, то я отчетливо чувствую его между своих ног. Приподнимаю бедра касаясь его и Богдан протяжно втягивает в себя воздух.
Он прислоняется ко мне своим лбом, подается вперед и я ощущаю, как он медленно проникает в меня. Первые секунды мне становится некомфортно, и я благодарна Богдану, что он не торопится. Он продолжает ласкать меня, касается клитора, обводит его большим пальцем, все больше посылая наслаждение по всему телу. Я даже не заметила, как сильно мои пальцы впиваются в его плечи.
— Черт. Мира, как хорошо…
Он сантиметр за сантиметром погружается в меня. Заполняет ту часть меня, которая пустовала долгие годы.
Не спеша двигая бедрами, привыкаю к нему. Он обхватывает мою ногу и закидывает себе за спину, из-за чего теперь ощущаю его глубже. С моих губ слетает тихий вздох, а пульс скачет галопом и в этот раз не от страха. Я выбрала Богдана. С ним я чувствую себя в безопасности, так как никогда прежде не чувствовала. Я знаю, что он не причинит мне вреда. Даже сейчас, когда он сам находится уже на пределе, Богдан сдерживает свои порывы и делает все, чтобы показать мне, что для него я на первом месте.
Приятные толчки подводят меня к новому пику наслаждения. Оно вновь возрождается внутри меня и просится наружу. Никогда не думала, что могу испытывать подобное. Его твердая грудь касается моей, руки ласкают, а губы дарят поцелуи, затуманивающие разум. Сейчас я бы тоже все отдала, чтобы видеть его лицо.
Подложив руку мне под ягодицы, Богдан приподнимает, задевая что-то внутри, отчего я начинаю задыхаться и хвататься за него еще сильнее.
— Да, Мира… — выдыхает он.
Он вновь толкается в меня, и я чувствую, как эйфория проходит по каждой клеточке моего тела, заполняя его жаром. Я так сильно впиваюсь в его плечи, что скорее всего оставлю царапины. Наши тела слились воедино, и мы двигаемся в один ритм. Он покрывает мою шею поцелуями, ласкает тело, и безумная жажда вырывается наружу, снося на своем пути все преграды. Моя спина выгибается, с губ слетает то ли крик, то ли вздох.
Толчки Богдана становятся хаотичными, а затем он замирает, уткнувшись лицом мне в шею. Я чувствую, как он заполняет меня. Мы тяжело дышим. Наши тела мокрые от пота, а сердце вырывается из груди.
Богдан немного отстраняется от меня и внимательно всматривается в мои глаза.
— Ты как? — спрашивает он с небольшой тревогой в голосе.
— Хорошо, — отвечаю я, едва связывая слова.
Богдан сразу расслабляется, убирает прядь волос с моего лица и нежно целует, проводя рукой по щеке. Я прислоняюсь к его ладони.
— Кажется, это ты затащила меня в постель, — он улыбается.
— Ты же так этого хотел, — я посмеиваюсь.
Богдан смеется и целует меня снова и снова. Ласкает мое лицо. Мне так приятно ощущать тепло его тела каждой частичкой себя.
Положив голову ему на плечо, слушаю сумасшедшее биение сердца.
— А ты как? — спрашиваю я неуверенно.
Богдан целует меня в волосы и крепче обнимает.
— Мне было лучше, чем хорошо, — он проводит кончиками пальцев по оголенному плечу. — Ты такая чувствительная.
— Это хорошо?
— Ты себе не представляешь, насколько, — Богдан целует меня в лоб. — Еще ни с кем я не испытывал ничего подобного, — тихо признается он.
Я приподнимаюсь на локте и удивленно смотрю на него. Богдан слегка улыбается.
— Вот как? Неужели среди полчища твоих девушек я лучшее, что у тебя было? — не могу скрыть сарказма.
— Не такое уж и полчище, — он закатывает глаза. — И да, ты лучшее, что со мной случалось, — он касается большим пальцем моей губы. — Ты видишь только меня.
— А кого я еще должна видеть? — непонимающе спрашиваю я.
— В основном девушки замечали во мне симпатичного фотографа, с которым неплохо было бы провести время, — говорит он серьезно.
Провожу кончиком пальца по его губе и подбородку.
— Я вижу мужчину, который меня жутко бесит и не отступает перед моими выходками, — я пожимаю плечами.
Богдан усмехается.
— Значит, я тебя до сих пор бешу?
— Еще как.
— Даже после двух оргазмов? — спрашивает он, прищурив глаза.
Мои щеки наверняка сейчас пунцовые от этого замечания.
— Ничего не могу с собой поделать. Говорю же, ты раздражаешь.
— Приму это за комплимент.
Богдан улыбается и нежно целует меня. Кладу голову ему на грудь и слушаю ровное биение его сердца.
Впервые я засыпаю с мыслью, что действительно счастлива.
Глава 31
Богдан
Прислонившись плечом к стене, наблюдаю за тем, как Мира готовит завтрак. Пританцовывая, она выливает яичную смесь в сковородку и ставит две кружки кофе на стол. Моя футболка доходит ей до середины бедра, волосы завязаны в высокий пучок, а пара прядей, выбившись, свисает вдоль лица.
Проснувшись я не обнаружил ее рядом и первая мысль, посетившая мою голову — она сбежала. Испугалась, произошедшего ночью, и по привычке сбежала. Но Мира всего лишь ушла готовить завтрак, а у меня видимо, развилась паранойя.
Она не замечает меня, а мне нравится за ней наблюдать. В моей футболке она выглядит еще миниатюрнее и пальцы покалывает от безумного желания вновь прикоснуться к ней.
Мира достает из холодильника пакет с апельсиновым соком, наливает в стакан и делает пару глотков. Затем все также пританцовывая, достает из тостера хлеб и быстро перекладывает его на тарелку. Правда один роняет на пол, в очередной раз обжигая пальцы и чертыхается себе под нос.
Я смеюсь и подхожу к ней. Обвиваю талию руками, отчего Мира вздрагивает и оставляю на шее мягкий поцелуй. Она вытаскивает наушники и кладет их на столешницу.
— Ты меня напугал, — Мира поворачивается ко мне и ее щеки покрывает легкий румянец. — Кажется в этот раз тебе все же
