должен был находиться с отцом на каждом строительном объекте и показывать, что ответственно отношусь к семейному делу.
— Но ты же был ребенком.
— Не думаю, что для моего отца это играло какую-то роль.
Мама изо всех сил старается сохранить хрупкий мир в нашей семье. Любую ссору она сглаживает и делает вид, что ничего не произошло. Когда меня отправили в Америку, она плакала, но постоянно повторяла, что так будет лучше для меня. Все наши звонки на протяжении последних десяти лет заканчивались ее мольбами приехать домой на праздники, я же категорически отказывался это делать. Те пару раз, когда они приезжали ко мне в НьюЙорк, она с блеском в глазах смотрела на мою квартиру, студию. Она закрывала глаза на то, что я был не счастлив с Таней, но в тоже время искренне плакала, когда мы потеряли ребенка.
Я люблю ее и знаю, что она действительно хочет для меня лучшего. И все же ощущение предательства не покидает меня многие годы. Уж лучше бы она позволила однажды развалиться этой лжи.
— Почему ты захотел стать именно фотографом? — спрашивает Мира.
Она берет меня за руку и переплетает наши пальцы.
— Ради таких моментов, как вчера вечером, — просто отвечаю я. — Я видел твои глаза, когда ты смотрела на снимки своих родных. Такие мгновения хочется навсегда запечатлеть не только в памяти. Чтобы, когда станет плохо и ты станешь забывать о чем-то хорошем, всегда можно посмотреть на снимок и вспомнить. В объектив камеры все видится иначе. Более настоящим.
— Особенно, когда фотографа не замечаешь. Все еще не могу поверить, что ты так много успел снять.
— Ты еще не обо всех моих талантах знаешь, — поигрываю бровями и щеки Миры краснеют.
Я смеюсь и получаю толчок локтем в бок.
Глава 32
Мира
— Ты ведь знаешь, что я не обладаю особым терпением, — Полина не сводит с меня пронзительного взгляда голубых глаз.
— Не совсем понимаю, о чем ты. И между прочим один слой уже высох, — киваю на руку в сушке.
Полина закатывает глаза и берет мою ладонь в свою.
— Мира, это не честно, — бормочет она сквозь маску на лице и подпиливает мне ноготь. — Богдан первый мужчина, которого ты к себе подпустила, а я остаюсь в неведении.
— Такого нет в кодексе дружбы.
Она вскидывает голову и тычет в меня пилочкой.
— В моем есть и такие события прописаны жирным шрифтом. Если у тебя был секс, то ты обязана обо всем рассказать лучшей подруге. И я же не требую подробностей.
— Что-то ты не особо со мной поделилась событиями двухмесячной давности, — язвлю я в ответ, и Полина сразу опускает глаза.
Она тяжело вздыхает и продолжает делать маникюр, а ее коллеги по салону наконец-то занимаются своими делами. Обычно Полина всегда приходит к нам домой и там мы в расслабленной обстановке обо всем разговариваем. Но так как они с Максом все еще не определились, на какой стадии находятся их отношения, мне пришлось ехать к ней на работу.
Хотелось бы мне поделиться с подругой? Конечно! То, что происходит между нами с Богданом — нечто новое для меня. Я не изменилась и мои прошлые страхи все также тенью следуют за мной по пятам, тихо нашептывая, что это всего лишь прекрасный сон, который скоро закончится и я окажусь в жестокой реальности. Я слишком долго была под их натиском и прекрасно понимаю, что просто так они меня не отпустят. Возможно, именно поэтому вновь записалась на сеансы к психологу, чтобы у прошлого больше не было надо мной власти. И все же Богдан не давит на меня, если видит, что я начинаю закрываться от него.
Когда пару ночей назад я проснулась в поту от кошмара и не могла сделать даже маленького вздоха, Богдан лишь обнял меня за плечи и прижал к своей груди, успокаивающе поглаживая по спине. Я чувствовала, как билось его собственное сердце, как сильно напряжены его мышцы. Наверняка в его голове был миллион вопросов, на которые я не смогу ответить. Но он не задал их. Когда я пришла в себя и страх постепенно отступил, Богдан продолжал обнимать меня, молча забирая часть оцепенения себе и разделяя со мной этот кошмар. Даже на утро он не подавал вида, что ночью что-то произошло, хотя я прекрасно понимаю, насколько это тяжело пытаться помочь тому, кто бежит от самого себя.
— Как Аня? — спрашиваю я. — Наши с ней выходные в силе?
Полина пожимает плечами и наносит второй слой нюдового лака.
— Вы вдвоем заранее планируете свои выходные и просто ставите меня в известность.
— В этот раз можем взять тебя с собой.
— И лишить меня пары лишних часов сна? — с иронией произносит она. — Я безумно люблю кукурузку, но я скоро впаду в кому от недосыпа.
Я смеюсь.
— Но если у вас Богданом есть планы на эти дни, то я просто приму убойную дозу кофеина.
— То что мы вместе вовсе не означает, что мир вокруг перестал существовать.
Полина поднимает голову и бросает на меня скептический взгляд.
— Я звонила тебе вчера пять раз и ты ответила только сегодня.
Чувствую, как к щекам приливает жар.
— Так я и думала, — самодовольно заявляет подруга, заметив мою реакцию. — Ой, да ладно тебе. У всех в жизни есть секс, — она отмахивается от меня. — Это просто ты подзадержалась.
— Боже, Полина…
— Он был нежен? — спрашивает она.
— Это ты называешь «не требую подробностей»? — усмехаюсь я.
— Мира, я столько лет пыталась устроить твою личную жизнь, а тут появляется Богдан, и ты мне ничего не рассказываешь, — она сдувает с глаз прядь светлых волос.
— И, по-твоему, это аргумент?
Полина не отвечает и продолжает смотреть на меня. Ненавижу этот взгляд.
— Да, он был нежен, — бормочу я себе под нос и заливаюсь краской.
Поняв, что больше от меня ничего не добиться, Полина молча заканчивает маникюр.
— Ну, когда-нибудь это должно было произойти. Я вообще удивлена, что ты столько лет жила без оргазмов.
Полина как ни в чем не бывало улыбается. Она знает причину, по которой я не испытывала тех самых оргазмов. Но все же она права.
Я сама от себя не ожидала такого порыва.
Мы больше не заговариваем на эту тему, и я благодарна, что Полина с пониманием относится к моему желанию сохранить мельчайшие подробности при себе.
— Ты придешь сегодня вечером? — с надеждой спрашиваю я.
Поля снимает с лица маску и прикладывает руки к шее,
