1756–1761
Трагедии
Тамира и Селим*
Краткое изъяснение
В сей трагедии изображается стихотворческим вымыслом позорная погибель гордого Мамая царя Татарского, о котором из российской истории известно, что он, будучи побежден храбростию московского государя, великого князя Димитрия Иоанновича на Дону, убежал с четырьмя князьми своими в Крым, в город Кафу1, и там убит от своих. В дополнение сего представляется здесь, что в нашествие Мамаево на Россию Мумет царь Крымский, обещав дочь свою Тамиру в супружество Мамаю, послал сына своего Нарсима с некоторым числом войска на вспоможенне оному. В его отсутствие Селим, царевич Багдатский, по повелению отца своего перешед через Натолию2, посадил войско на суда, чтобы очистить Черное море от крымских морских разбойников, грабивших багдатское купечество. Сие учинив, приступил под Кафу, в которой Мумет, будучи осажен и не имея довольныя силы к сопротивлению, выпросил у Селима на некоторое время перемирия, в том намерении, чтобы между тем дождаться обратно с войском сына своего Нарсима. После сего перемирия в перьвый день следующее происходит в Кафе, знатнейшем приморском городе крымском, в царском доме.
Действующие лица
Мумет, царь Крымский.
Мамай, царь Татарский.
Тамира, царевна Крымская, дочь Муметова.
Селим, царевич Багдатский.
Нарсим, царевич Крымский, брат Тамирин.
Надир, брат Муметов.
Заисан, визир Муметов.
Клеона, мамка Тамирина.
Два Вестника.
Воины.
Действие первое
Явление первое
Тамира и Клеона.
Тамира
Настал ужасной день, и солнце на восходе,Кровавы пропустив сквозь пар густой лучи,Дает печальной знак к военной непогоде,Любезна тишина минула в сей ночи.Отец мой воинству готовиться к отпоруИ на стенах стоять уже вчера велел.Селим полки свои возвел на ближню гору,Чтоб прямо устремить на город тучу стрел.На гору как орел всходя он возносился,Которой с высоты на агньца хочет пасть;И быстрой конь под ним, как бурной вихрь, крутился,Селимово казал проворство тем и власть.Он ездил по полкам, пока тень мрачной ночиЗакрыла от меня поля, его и строй.Потом и томные хотя сомкнулись очи,Однако видела его перед собой;Во сне ли было то, или то было в яве:Смущался мысльми сон, смущались мысли сном;Селим казался мне великолепен в славе,Таков осанкою, Клеона, и лицом,Как в перемирны дни скакал перед стенами,Искусством всех других и взором превышал,И стрелы пущенны уже под облакамиНаправленными вслед стрелами рассекал.
Клеона
Багдатско воинство умножилось без счота!При всходе светлыя я видела луны,Что мосты, и пути, и городски воротаПротивных силою везде осажены.Ночно молчание боязнь усугубляло,И слезы по лицу бледнеющих лились.
Тамира
Теперь сражение конечно уж настало;Клеона, посмотри и скоро возвратись.
Явление второе
Тамира
(одна)
О как смущен мой дух! я знаю и заочно,Селим противу стен стоит напереди.Боюсь, чтоб кто его не ранил ненарочноИ не вонзил стрелы от нас в его груди!Я ей не чаю быть такого кровопивца,Кто б с умыслу хотел направить лук в него!О небо, отврати свирепого убивцаИ сокрушить не дай тем сердца моего!Ах, что я делаю? что в мысли я имею?Я тем родителя и бога прогневлю,Что общего врага отечеству жалею!Никак, Селимом я пленилась и люблю?Однак и без любви ему ль желать мне року?Тот злою львицею в пустых горах рожден,Кто, видя с младостью природу в нем высоку,К жалению по нем не будет побужден.Что он противу нас вооружился в поле,Сыновняя любовь и должности велят.И как родительской не согласиться воле?Отец его, отец, не он нам сопостат.Он счастлив, что ему есть в старости замена.Благополучна мать, что в свет произвела!И ежель есть сестра, то коль она блаженна,Что с лет младенческих с ним купно возросла!Но коль родилась та на свет благополучно,Которой щедрая устроила судьба,Чтобы с Селимом жить до смерти неразлучно!О как волнуюсь я! какая внутрь борьба!Теперь я признаю, что некотора силаНеосторожной дух уже взяла во властьИ сердце нежное к Селиму преклонила:К нему я чувствую в себе любовну страсть!Любовь меня влечет его смотреть на стены.Куда? и как? или на стрелы устремлюсь,Что ныне против нас шумят как град сгущенный?Но я уязвлена и стрел уж не боюсь.Ах, что терзаюсь я, бессчастная, не зная;Селиму, может быть, в отечестве своемЛюбима и любви залог взяла иная;О чем крушуся я, не рассудя о чем?Суровая война, тобою учинилось,Что тот противник наш, которого люблю!Однако где бы мне видать его случилось?Я время суетным мечтанием гублю.Не лучше ли просить от верныя советуИ способов скоряй к отраде мне искать?Однако ждать могу ль утешного ответу?И как осмелюсь я Клеоне всё сказать?
Явление третие
Тамира и Клеона.
Клеона
Престань себя смущать, дражайшая царевна.Какие вижу я премены на лице!Оставь боязнь: в сей час минет судьбина гневна;Весь страх мне кажется при самом быть конце.
Тамира
Никак, уж ворвались к нам в город сопостаты,И превратился страх в отчаянну печаль?
Клеона
Теперь всходила я в высокие палатыИ на багдатские полки смотрела вдаль.
Тамира
Ты видела полки? ты видела Селима?
Клеона
Я видела, что он отшел уже от стен,И кажется, что прочь совсем идет от Крыма,Неведомо какой причиной побужден;Я чаю, утомясь, не хочет больше бою.
Тамира
Никак, ему какой предатель изменил;Иль отец объят нечаянно войноюИ требует себе его на помочь сил.Я чаяла конца, и по паденьи мнимом,Оплакав кровь граждан и стен оставший прах,Мне будет следовать во узах за СелимомИ при Евфратских жить невольницей брегах.
Клеона
Тот ужас миновал: военные снарядыПротивники всходя на корабли несут,Кафа избавилась от грозныя осады,Что слезы по лицу, дражайшая, текут?Никак, от радости? однако воздыханьяИ твой прискорбной взор иное кажут мне.Или ужасные и грозные мечтаньяОбеспокоили младую мысль во сне?Или враги в ночном призраке победили?Никак, представилось падение сих стен?Что крымски городы и села пусты были,Что царь и дом его был взят в поносной плен?
Тамира
Ах, если б то был сон, то б с мраком разрушился!Однако бы и сон такой меня пленил!
Клеона
Или твой нежной дух любовью уязвился?Но кто же бы тебя в любовь нынь уловил?Скажи, царевна, мне; или тому быть можно,Чтоб тайны мне твоей не должно было знать?
Тамира
Что хочешь слышать ты, то странно и безбожно,Нигде не слыхано и ужасно сказать!
Клеона
Для сих ослабших рук, которыми носилаТебя в младенчестве, смущенье отложи,И вспомнив, как тебе я искренне служила,Не обинуясь мне тоску свою скажи.Чем долее она в закрытии таится,Тем дух терзается сильняе от нея;Но если объявишь, то может утолитьсяИль быть умеренна потом печаль твоя.
Тамира
Любезная моя и верная Клеона,Коль тяжко мучусь я!
Клеона
