а то будут проблемы…
Еще одна пауза, и Бениньи вновь берет инициативу в свои руки:
– У меня идея, сейчас я позвоню своему другу из Тосканы, он член партии «Вперед, Италия!», наверняка нам поможет. Он знает все о Берлускони. Привет, Джанфранко, ты смотришь телевизор? Я дома. Да, эта передача Челентано просто ужас. Слушай, я позвонил спросить, вдруг ты мне поможешь, назови хоть что-то хорошее, что сделал Берлускони. Не для себя, а для итальянцев… Да… Точно. Спасибо.
Он кладет трубку, Адриано смотрит на Бениньи:
– Он тебе что-нибудь сказал?
– Нет, сказал, что обзвонит друзей и перезвонит завтра.
Публика взрывается громом аплодисментов. В этот момент зрительская аудитория достигает почти пятнадцати миллионов. Скетч заканчивается тем, что неудержимый Бениньи, переодевшись в женщину, танцует с Адриано под «La coppia più bella del mondo», а завершает свое выступление словами Вольтера: «Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить»[210]. Ураган «Рок-политики» длится четыре недели, каждый выпуск привлекает рекордное количество зрителей, и на этот раз Берлускони ужасно зол на Адриано. Настолько зол, что когда во время избирательной кампании 2006 года его критиковали за слишком частое появление на экране, он ограничился сухим и язвительным: «Я должен отомстить за то, что Челентано сказал насчет меня в «Рок-политике» перед пятнадцатью миллионами зрителей».
Он вернется к этой теме и во время презентации книги Бруно Веспы. Инцидент с «Рок-политикой» является лишь «одним винтиком в системе коммуникаций телевидение + пресса, которая с 2001 года систематически критикует работу правительства и премьер-министра». И по поводу рейтинга, который низвел Италию до уровня свободы прессы в Болгарии:
– Никакой необходимости в том, чтобы Адриано Челентано принес дыхание свободы на телевидение, не было. Достаточно посмотреть сетку вещания RAI, над премьер-министром там шутят: Серена Дандини и Сабина Гуццанти, Джин Ньокки и Энрико Бертолино, Дарио Вергассола, Коррадо Гуццанти и другие, которых я стараюсь не вспоминать. Кроме того, разумеется, «Рок-политика».
Меня обвиняют в том, что я контролирую основные шесть национальных телевизионных каналов, – говорит премьер-министр. – Но в то же время все видят правду – вся сетка вещания Rai3 направлена против премьер-министра и правительства, пятый канал часто уделяет больше времени доводам оппозиции, чем нашим, Tg1 и Tg2 стараются найти баланс. Полностью на нашей стороне только Tg4 с Эмилио Феде, который, однако, никогда не обижал никого из оппозиции.
Кавальери особенно злят нежурналистские программы, где ведущие высмеивают правительство.
– Развлекательные программы, когда дело доходит до социальных и политических вопросов, больше критикуют правительство, чем одобряют его работу, – говорит премьер-министр. – Я уже молчу о ежедневной прессе.
Берлускони заявил, что ему не нужна информационная система, восхваляющая его, «но я осуждаю подтасовку фактов, которую оппозиция выдает за правду, и никто с этим не спорит».
2005–2010 годы: два друга, Массимо Моратти и Гвидо Росси. Смерть брата Сандро и Альбы. Последний конфликт с RAI
После «Рок-политики» наступило затишье. С Адриано такое часто случается – после большого успеха он исчезает со сцены. Говорят, что это один из секретов его успеха, и, возможно, это действительно так. Он всегда дозировал свое присутствие на телеэкране, чтобы избежать чрезмерного влияния СМИ, и благодаря этому, по мнению всех исследователей феномена Челентано, продержался пятьдесят лет.
В эти годы Адриано много внимания уделяет музыке, но работы у него мало, поэтому дядя заводит новые знакомства и восстанавливает старые. Именно в этот период укрепляется дружба между ним и двумя совершенно непохожими на него людьми: президентом футбольного клуба «Интер» Массимо Моратти и профессором Гвидо Росси, одним из самых важных бизнес-адвокатов Италии. По правде говоря, с Моратти чету Челентано связывает многолетнее знакомство. Клаудия крепко дружила с Милли Моратти, женой Массимо Моратти, да и Адриано всегда был болельщиком «Интера», долгие годы общался с Массимо и чаще обсуждал с ним игру команды, чем какую-нибудь интересную телепередачу.
Милли Моратти, которая уже много лет занимается экологической политикой, всегда с интересом следила за экологическими инициативами дяди, и на съемках всех передач, от «Рок-политики» до «Честно говоря, мне плевать», чета Моратти всегда была в первом ряду. И наконец, факт, который нельзя упускать из виду: «Интер» – это семейное. Моя сестра Джованна вышла замуж за Спартако Ландини, защитника «Интера» времен Эленио Эрреры и отца Массимо Моратти. Короче говоря, в семье Челентано быть болельщиком «Интера» почти обязательно. Дружба с четой Моратти подтолкнула Адриано сделать то, на что он никогда бы сам не решился. Мой дядя, немного посопротивлявшись, вновь появился на публике после четырнадцатилетнего перерыва, 8 марта 2008 года, в честь столетнего юбилея «Интера». На стадионе «Меацца»[211] в Милане сразу после финального свистка, когда «нерадзурри»[212] выиграли у «Реджины» со счетом 2:0, Адриано вышел на поле с гитарой в руках и шарфом «Интера» на шее. И под бурные овации заиграл свою культовую песню «Il ragazzo della via Gluck». Выступая перед тысячами болельщиков, дядя не упустил возможность осудить строительные спекуляции и неожиданно изменил финал песни: «Я не знаю, почему они продолжают разрушать Милан этими фальшивыми стройками, они разрушили всю Италию»[213]. В конце выступления он опустился на колени, потом поднялся и подождал на поле президента «Интера» Массимо Моратти, вместе они спели несколько строф из песни «Sei rimasta sola» («Ты осталась одна»).
«Петь с Челентано, – сказал Моратти, – это как играть с Пеле[214]: просто фантастика».
Еще Адриано рассказал об одном случае из своей жизни. Именно Массимо Моратти заставил его сознаться:
– Адриано, мне кажется, ты играл в футбол, когда был ребенком.
– Ну да, сто лет назад мне дали попробовать поиграть за юношескую команду «Интера».
– Ты вышел на поле?
– Нет, потому что Алессандро, мой старший брат, сказал, что я должен идти работать.
Встреча с Гвидо Росси, давним другом Моратти и бывшим советником «Интера», – совсем другая история. Это случилось около десяти лет назад[215], когда кабинет Гвидо Росси, своего рода юридический бутик, еще находился на виа С. Андреа, одном из переулков виа Монтенаполеоне[216]. В тот день я по просьбе дяди договорился о встрече с великим адвокатом и сам ждал ее, сгорая от нетерпения. Адриано знал, что я и Гвидо Росси старые друзья, мы познакомились еще в 1985 году, когда я занимался финансовой журналистикой. В то время он уже был одним из королей адвокатуры, за плечами председательство в Consob[217], а потом он стал президентом Montedison[218], затем
