Не на ту нарвался! Лейн не знает, что на пятом курсе медицинского университета я ходила на кружок по травматологии и несколько раз ассистировала на ампутациях, а на первом преподаватель анатомии заставлял нас тренировать эту операцию на трупах. Ещё я любила смотреть на операции по протезированию суставов, они были одними из любимых. Тогда меня интересовали не только акушерство с гинекологией.
— Я не передумаю, нейт Лейн. Если вы боитесь, что я испугаюсь, то смею вас заверить, что видела и не такое. Но мне понадобятся ассистенты. Если не возражаете, я бы хотела взять нейта Йена и… вас, — я улыбнулась так мило, что от сахара в моей улыбке могла отказать поджелудочная.
— А что так? Сами не справитесь? — спросил он с притворным сочувствием.
— К сожалению, эта операция сама по себе требует участия нескольких рук, а у меня выросло всего две.
Кто-то из практикантов захихикал, но нейт Лейн строго шикнул, и снова воцарилась тишина. В глазах его отразилось всё коварство этого мира. Он думал, что я сразу струшу и отдам бразды правления ему.
— С удовольствием посмотрю, как вы будете справляться, нейра Эллен. Обещаю, что не буду вам мешать, более того, стану выполнять ваши указания, как будто это вы — глава лекарской гильдии.
— По рукам! — согласилась я, не раздумывая.
Мы прошли в большой светлый зал. В одном его конце стояли пустующие койки, в другом, у окна, расположилось нечто, напоминающее операционный стол. На этом столе корчился и всхлипывал человек, одетый в больничную робу, а два “санитара” затягивали у него поперёк груди и бёдер толстые ремни.
Брр, ну и методы! Ещё бы дубинкой по башке шарахнули.
Нейт Лейн остановился шагах в десяти от больного и декламировал:
— Тай Отто, тридцать два года. Бездомный. Гангрена правой стопы и нижней трети голени, — перевёл взгляд на меня. — Что скажете, нейра?
Я приблизилась. Тай приподнял голову и посмотрел на меня побитой собакой.
— Не надо, прошу вас… Я не хочу терять ногу! — провыл он жалобно.
У меня сжалось сердце. Вот ведь Лейн! Он бы не отдал на растерзание практикантке какого-нибудь толстосума, решил подбросить бездомного. Даже если он умрёт, никто не будет разбираться.
Нога выглядела ужасно, налицо все признаки некроза, и запах соответствующий. Этот парень поранил стопу, в рану попала инфекция, и началась гангрена.
— Миленький, если это не удалить, ты просто умрёшь, — сказала я ласково, глядя ему в глаза.
— Хватит миндальничать, за дело, — велел нейт Лейн, но я обожгла его злым взглядом и напомнила:
— Вы отдали бразды правления в мои руки.
Он нетерпеливо фыркнул. И в этот момент в зал вкатили смутно знакомую штуку — деревянная рама, широкая перекладина с круглым отверстием и… лезвие.
Это что, гильотина в миниатюре?!
От увиденного я чуть не поседела, а пациент снова взвыл и задёргался.
— Нет! Только не это! Пожалуйста! Я не хочууу!!! Проклятые палачи!!
Я положила чемоданчик на стол, открыла крышку и достала склянку с обезболивающим, смешанным со снотворным. Подошла с ней к Таю.
— Лучше сдохнуть, чем так жить, — заявил он, роняя слёзы.
— Всё будет хорошо, миленький. Выпей это и ты ничего не почувствуешь, — я поднесла пузырёк к его губам, но тот стиснул челюсти и отвернулся. — Жизнь всяко лучше, чем смерть.
— Да кому я нужен безногий! С ногами и то…
— Не переживай, я не дам тебе пропасть.
Было так жаль его, ужас! И я прекрасно понимала его чувства.
— Выздоровей, и я найду тебе работу, которая подойдёт даже одноногому. С голоду не умрёшь, к тому же, можно сделать деревянный протез.
Он больше ничего не говорил, только плакал. “Санитары” хмуро смотрели на меня и ждали команды. Спину сверлили взгляды нейта Лейна и его практикантов.
Бедняга Тай понимал, что от него не отстанут, если не я, так остальные лекари скрутят его и оттяпают ногу. Или дадут попрактиковаться молодняку. Это знание отражалось в глазах чайного цвета. Глубоко вздохнув, он приподнял голову и позволил мне влить ему в рот лекарство.
— Только ради вас, нейра, — сказал, всхлипнув. — Вы так добры… похожи на фею…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не прошло и минуты, как снотворное подействовало. Глаза бедолаги закрылись, он задышал спокойно и ровно.
— Попрошу к больному не приближаться, — строго предупредила я и быстро накинула халат, спрятала волосы под шапочку и надела маску.
На мои манипуляции присутствующие смотрели с нескрываемым удивлением. Вторую маску, запасную, я отдала Йену. К сожалению, третьей не нашлось, да и нейт Лейн точно бы не стал её надевать.
Конечно, здесь и слыхом не слыхивали об асептике и антисептике, но в так называемой операционной было относительно чисто. Будет счастьем, если после операции мой больной не умрёт от сепсиса.
А ещё нарисовалась одна маленькая проблемка. Я пока не научилась останавливать кровь при помощи магии, а излечивать отмершие части тела не умели даже маги с огромным опытом — об этом писали в учебнике Эллен. К тому же, среди собравшихся не было ни одного чародея, и мои приёмчики им ничем не помогут. Придётся использовать только инструменты и собственную голову.
И, как когда-то сказал один французский хирург, пусть лучше больной потеряет одну конечность, чем умрёт с пятью, имея в виду ноги, руки и голову.
Хоть и страшно, но придётся показать им мастер класс по трёхмоментной ампутации. Главное не облажаться!
Судя по всему, здесь знали лишь ампутацию гильотинную, её раньше применяли и в нашем мире. При ней конечность отсекалась разом, но со временем кожа и мышцы подтягивались кверху за счёт эластичности, натягивались на кости, та обнажалась, и культя начинала гнить и кровоточить.
Знаю, что один хирург по время Бородинского сражения проводил до двухсот ампутаций в сутки! Немыслимо… Жаль только, восемьдесят пять процентов таких больных погибали. Но, когда к тебе один за одним тащат раненых солдат, уже не до изысков.
— Вы применяете обезболивание? — поинтересовалась я между делом.
— Лекарство стоит дорого. Его получают лишь те, кто может за него заплатить, — процедил нейт Лейн.
Вот жлобы. Не думаю, что лекарская гильдия такая бедная, что не может обеспечить нужными лекарствами. Ладно, когда-нибудь всё будет по-другому.
Я попросила практикантов придвинуть столик, Йен и ещё один паренёк сразу бросились на помощь. После накрыла стол чистой салфеткой, сложила в лоток нужные инструменты. Один слишком любопытный практикант хотел их пощупать, но я шлёпнула его по лапам. Потом достала спирт и велела обработать им кожу рук, надеть перчатки и обработать их тоже.
— Что это? — скривился нейт Лейн. — Я не стану этого делать.
— Вы обещали, что будете слушать меня, — произнесла я шёпотом. — Возьмёте свои слова назад?
— Нет уж, с удовольствием посмотрю, как вы завалите операцию и признаете, наконец, что вы всего лишь столичная выскочка.
Так, вдох-выдох, успокоиться. Сейчас не время реагировать на подначки главного лекаря. От моего профессионализма зависит жизнь человека. Скрипя зубами, Лейн повторил мои действия. Наверное, он уже и сам не рад, что назначил меня ведущим хирургом. Или, как говорили деревенские и горожане, кхерургом.
— А можно вопрос? — один из практикантов поднял руку. — Зачем вам спирт? И что вы делаете?
— Мы делаем это для того, чтобы убить болезнетворные частицы, которые попадают в рану и вызывают заражение крови.
В ответ послышался удивлённый шепоток, кто-то хихикнул. Что взять со студентов? Во всех мирах они одинаковые.
— Это необходимо делать перед каждой операцией, в рану не должна попадать грязь. Также руки надо как следует обрабатывать после каждого больного, а роды нельзя принимать после того, как вскрывали трупы. Потому что чистота — залог здоровья.
— Поменьше болтовни, нейра, — желчно процедил Лейн. А потом, обернувшись к практикантам, бросил снисходительно: — Столичные заморочки, маги, что с них взять?
Мальчишки снова захихикали. Кто-то смотрел с нескрываемым любопытством, кто-то, как и руководитель, ждал, что я вот-вот облажаюсь или сбегу.
