с пирожными, – советует Дженис; она так и видит ряд красно-белых столиков у окна.
– Отличная идея, – соглашается Фиона, обводя внимательным взглядом свой магазин.
– И название вы правильно поменяли, – добавляет Дженис. – Трудно представить, чтобы мужчина по имени Джебедайя угощал покупателей латте с шоколадными пирожными.
– Вот именно, – соглашается Фиона и поднимает взгляд на Дженис. – Это мой бизнес, и вести его будет женщина – женщина, которая сумеет со всем справиться одна.
Дженис сама не знает, чего ей хочется: то ли улыбнуться, то ли заплакать. Но тут на чердак вбегают Адам и Деций.
– Так вы идете или нет?
Деций кружится на месте рядом с Адамом. Из него и впрямь вышел бы прекрасный цирковой артист. Дженис представляет, как Деций балансирует на шаре, стоя на задних лапах. Но тут пес, как всегда, одним взглядом ясно выражает свое мнение: «И думать забудь!»
Что ж, дело его.
Воздержавшись от комментариев по поводу способностей Деция, Дженис спрашивает Адама:
– Тебе нравится, как мама переделала кукольный домик?
Мальчик смотрит на Дженис так, будто его тянет покрутить пальцем у виска.
– Вроде да, – бормочет он, но Дженис и сама понимает, что эта тема из той же категории, что и «Убийства в Мидсомере»: «Как вам может нравиться такое занудство?»
Улыбаясь украдкой, Дженис направляется к лестнице вслед за матерью и сыном. У двери чердака Фиона вдруг тихонько сообщает:
– Насчет Адама у меня тоже появилась одна идея. Расскажу потом, когда его не будет поблизости.
Дженис и сама хочет кое-что сказать Фионе: а именно, что во время прогулок к ним, может быть, присоединится ее друг Юэн, странствующий водитель автобуса. Дженис так и тянет представить Юэна Децию. Интересно, как пройдет их знакомство?
Позже, открывая дверь дома миссис Би своим ключом, Дженис вдруг понимает, что ни она, ни Фиона так и не поделились друг с другом своими новостями.
На этот раз миссис Би, как полагается, сидит в кресле, и настроение у нее приподнятое.
– Что слышно от Майкрофта? – спрашивает Дженис, доставая из ведра бутылку джина «Хендрикс» и три бутылки тоника. Вино она покупать не решилась: без подсказки Майкрофта Дженис понятия не имеет, какое выбрать. Зато она припомнила, что однажды заметила на одной из книжных полок поднос с бутылкой «Хендрикса» и стаканами.
– Как я уже, кажется, говорила, уборщица вы и в самом деле выдающаяся, – объявляет миссис Би при виде джина. – Потом обязательно скажите, сколько я вам должна.
– Разве вы сказали «выдающаяся уборщица», а не «выдающаяся женщина»? – спрашивает Дженис, расставляя на подносе бутылки, но миссис Би не реагирует, и тогда Дженис снова интересуется: – Так что насчет Майкрофта?
Миссис Би потирает ладони:
– Кое-какие новости есть. Обсудим за джин-тоником?
– Может, начнем с горячего шоколада? – предлагает компромисс Дженис.
Она не уверена, что правила уборщицы позволяют употреблять алкоголь в столь ранний час.
– Ну, если вы настаиваете…
По пути на кухню Дженис размышляет о том, почему, собственно, нельзя выпить с миссис Би джин-тоника в два часа дня. Но ни одной причины не находит. С тех пор как Юэн поставил под вопрос ее правило коллекционирования историй (один человек – одна история), Дженис все чаще стала сомневаться в том, что раньше считала непреложными истинами.
– Ну так что сказал Майкрофт? – предпринимает третью попытку Дженис.
Отдав миссис Би чашку с горячим шоколадом, она берется за тряпку.
– Неужели даже не посидите со мной? – спрашивает миссис Би, бросая взгляд на старое кресло мужа.
– Попозже.
Как объяснить миссис Би, что она должна сохранить хотя бы остатки профессионализма? Для Дженис важно знать, что деньги она зарабатывает честно. До возвращения Джорди остается все меньше и меньше времени, банковский счет почти пустой, а поговорить с кем-нибудь из жилищно-строительного кооператива насчет закладной ей так и не удалось.
Миссис Би фыркает, но через некоторое время все же отвечает:
– Майкрофт намерен заходить в атаку с двух направлений. Он связался с комитетом, который управляет недвижимым имуществом колледжа, и отправил им такой длинный список юридических запросов, что им до Рождества со всеми не разобраться. Майкрофт даже привел цитату из устава времен Генриха Восьмого. – Миссис Би радостно болтает ногами. – Ничуть не удивлюсь, если устав он выдумал. Уж что-что, а розыгрыши Майкрофт любит.
Не удержавшись, Дженис с невинным видом спрашивает:
– На Мадагаскаре он вас тоже разыграл?
Миссис Би фыркает над чашкой с шоколадом:
– Нет, так просто вы меня не поймаете. Но Майкрофт одновременно пробует и другой подход. Оказалось, он член того же клуба, что и нынешний магистр колледжа. Вот они и обсудили свой общий интерес к орнитологии за несколькими бутылками «Шато Марго». – Миссис Би поднимает голову и устремляет взгляд на потолочные балки. – Август говорил, что это самая сильная сторона Майкрофта: он всегда подбирается незаметно.
Миссис Би встречается взглядом с Дженис и смеется.
Закончив уборку, Дженис соглашается выпить с миссис Би джин-тоника и садится в кресло напротив.
– Ну, рассказывайте про Бекки и письма. Как она поступила?
– Первым делом написала принцу. Напомню, что речь идет о женщине взрывного темперамента. – Тут миссис Би отвлекается. – Я рассказывала, что однажды Бекки на людях ударила одного из своих любовников лошадиным хлыстом? Говорят, этот мужчина был человеком мягким, но такого унижения даже он не стерпел. Бросив Бекки в ресторане, он сел в свою машину и отказался впустить ее внутрь. Но Бекки открыла водительскую дверцу, выкинула беднягу шофера на гравий, села за руль, завела мотор и повезла своего любовника домой. Вот это женщина! – Миссис Би пробует джин-тоник. – Можете представить, что за послание Бекки отправила принцу Уэльскому. Эдуард бросил ее, ни слова не сказав, и к тому же повел себя не по-джентльменски, оставив ее без компенсации. Прочитав письмо, Эдуард наверняка испугался, что бумага вспыхнет у него в руках. Бекки напомнила принцу об их предшествующей переписке и о некоторых высказываниях, которые он себе позволял, включая рассуждения о короле.
– Держу пари: она хотела бы видеть его лицо, когда он прочитал это послание!
– Разумеется. Пришлось принцу Уэльскому звать на помощь своих советников. Хотели даже привлечь сэра Бэзила из Службы разведки. «Парижанку» обсуждали вполголоса за закрытыми дверями и в ее родном городе, и в Лондоне, и в Виндзоре. Когда Эдуарда спросили о письмах, тот признался, что Бекки не сожгла ни одного и что она из тех, чей девиз «или сто тысяч фунтов, или ничего». Все слащавые прозвища были забыты, и с тех пор принц называл Бекки исключительно «эта».
– А ей хоть бы что, – предположила Дженис.
– Вот и я так
