не исправится? Измучившись, попробует прикинуться подхалимом, попросит для виду прощения, наполнившись новой ненавистью к своему Мучителю за сам факт своего такого унижения. Взять его в рай? Туда, где ему противнее всего? Где ему ненавистен каждый насельник?
Революционер
Но это, конечно, далеко не все. Есть и другие типажи, в которых вражда к Богу выражена настолько, что изменить в них такое настроение не смогут ни уговоры, ни кнуты, ни пряники. Вот еще один из них.
– Хватит нам единоличных тиранов! Насмотрелись мы царей-королей и их подхалимов. Абсолютная власть развращает абсолютно. Один хочет быть, по вашему Павлу, все во всем. А мы так не хотим. Дал свободу, говоришь, – так и дай просто нормально и спокойно жить в Твоем аду без Тебя. Хороший Ты или плохой – важно даже не это. Ты – Высший и претендуешь на единственный трон. А у меня в душе с детства “Варшавянка” играет: “нам ненавистны тиранов короны, цепи народа-страдальца мы чтим". Я ненавижу Тебя просто за самый факт возвышения и трона, что Ты один решаешь, куда рулить, кого казнить, кого миловать. Просто я Тебе не ровня, свергнуть Тебя не могу. Так дай же просто спокойно пожить от Тебя в стороне. Любить Тебя я все равно никогда не буду, потому что любить могу только примерно равных себе. Например, пролетариев всех стран. А любовь к тому, кто выше, несравнимо выше, любовь к тому, от кого ты зависишь – это аморально само по себе. Мы не китайские болванчики, постоянно кланяющиеся. Мы за достаточную степень свободы. Тот, Кто изготовил себе китайских болванчиков, не заслуживает любви только за одно это свое намерение. И пусть наша любовь к свободе будет осуждена от буржуазных святош и ханжей! Мы на земле уже сражались и гибли за свое пролетарское дело, нам не привыкать. Наш герой подобен нам, первый революционер, Люцифер. Мы отстаивали его доброе имя на земле, жизни свои предали ему навсегда. Короче, рай вашего Тирана нам никаким боком не нужен!
Вы никогда не слышали такую аргументацию? Вы никогда не встречались с глубокой убежденностью, что маленький, униженный и оскорбленный человек – всегда хороший, а богатый и сильный – всегда плохой, даже когда творит добро. Ибо для себя же творит!
Вам не приходило на ум, что пролетарские революционеры не столь давнего прошлого не суть сплошные гедонисты, развратники и сибариты. Таковых и среди них хватало, но сам революционный энтузиазм источался вот такими аскетами революции, которые составили ей квази-моральное оправдание. У революции своя мораль. Она обязательно должна быть, чтобы революция втянула в себя не одних только подонков. Такие вот “моральные” типы должны сочинить Марсельезу и Варшавянку, без которых революция не пройдет.
Так что не нужно хлопать наивными глазами: можно ли, дескать, ненавидеть доброго Бога? – Можно, и очень даже легко. Притом еще и по моральным основаниям.
Кусочек правды за этой дьявольской моралью все же есть: нередки монархи и тираны, покушающиеся на божескую честь и власть, будучи лишь ограниченными человеками. Да, их абсолютная власть развращает. Но в целом, революционная психология мерзостна, ибо к Богу, сотворившему всякое благо, дающему свет и воздух всем равно, даже и своим врагам, Богу, вложившему самую способность радоваться даже в сердца врагов, Богу, не забравшему дары обратно, – такому Богу подлинно подобает и честь, и слава, и обожание.
И особая еще благодарность Ему пусть принесена будет за тех христианских монархов, которые вели себя на земле точно по образу Его власти, Его прощения. Прощали врагов, наставляли заблудших, были впереди всех в служении бедным и страждущим. Такие в нашей истории были – например, последние императоры Российской империи. Когда они один за другим гибли за свои убеждения и за свой, Божеский образ правления, то их сменили, наконец, настоящие революционные тираны, абсолютно развращенные своей абсолютной властью, и показали людям такой ад на земле, про который мы все обязаны никогда не забывать.
Лживость и кровожадность революции, казалось бы, совершенно очевидны. Но под революционные знамена каждое поколение вновь возводит новых борцов, и они поют свои варшавянки, и вновь с небольшими вариациями выдвигают свою апологию ада. Получается, что в масштабах общества революционная идеология и психология вообще непобедимы, ибо это далеко не социальные учения, а глубокий духовный настрой против Бога, как Господина. Эта адская гадость, полностью скомпрометировав себя, остается жизнеспособной и сохраняет даже личину своей моральности, привлекая всякий раз новых адептов! Погуляв в христианских странах, идет в исламские – и везде неплохо устраивается, пожиная свои кровавые плоды.
Но если так обстоит дело в масштабах общества, – то, что ж тогда в одной отдельно взятой душе? Кто гарантирует, что революционная чума в ней излечима? В любой душе и полностью? Да еще и методами временных очистительных страданий?
Очень сомневаюсь.
Домашние тираны Клайва Льюиса
Взявшись перечислять основные типические персонажи из представителей непримиримой оппозиции Богу, я не могу пройти мимо знаменитого классика. В своем творчестве он уделил таким людям очень много внимания, выписав психологические портреты тонко и художественно, не так, как на этих страницах. Причем настоящих сатанистов, революционеров, маньяков и прочих коронованных злодеев, он не выписывал. Стремился показать закрытость от Бога души мелкой, того самого “маленького человека", который был моден одно время в русской литературе. И это очень верно. Чтобы каждый из нас понимал: и я тоже не застрахован от такого состояния, чтобы навсегда и плотно задвинуть створки своей душевной раковины от Бога.
Специально этой теме Льюис посвятил знаменитый рассказ “Расторжение брака” [4]. Ряд обычных обывателей его века, которые никогда бы не привлекли к себе внимания, попадают в преддверие ада, серый город, но даже не понимают, куда они попали. От нечего делать они все садятся на автобус, привозящий их в преддверия рая. И там они встречаются со своими родными и близкими, которых уже приняло, очистило и насытило Небо. В состоявшихся диалогах адские персонажи раскрывают свое подлинное лицо. Есть там рабы грубых плотских страстей, есть мамаши, посвятившие всю жизнь опеке своих детей и затиранившие этим всю свою семью во главе с объектом обожания. Есть муж, постоянно ломавший перед своей женой комедию в стиле: ты меня не любишь, пожалей меня. Есть работодатель, давивший своих рабочих строго в рамках принятых приличий, а теперь требующий своего по закону. Есть епископ либерального направления, всю жизнь посвятивший разрушению основ христианской веры. Впрочем, хватит уже пересказывать, это надо прочесть самому. Важно другое.
Кажется, впервые
