Инструкции своего шефа 9-е Управление МВД СССР, в распоряжении которого находились немецкие специалисты, выполняло последовательно и четко, а потому немногие вернулись в лагеря, предпочитая работать с полной отдачей сил. И это сыграло свою роль.
Документы «Атомного проекта СССР» дают возможность точно знать, чем именно занимаются специалисты из Германии. В частности, те материалы, которые легли на стол И.Б. Сталину. Естественно, обманывать его не могли…
В декабре 1947 года «Отчет» за подписью И.Б. Курчатова, Б.Л. Банникова и М.Г. Первухина, в котором анализировалось состояние всей атомной проблемы в СССР, содержит раздел, посвященный и немцам. «Отчет» был сделан в одном экземпляре, по распоряжению Л.П. Берии он никому не посылался — знакомился с ним лишь Сталин. Хотя гриф, как обычно, стоял «Сов. секретно (Особая папка)», некоторые слова вписывались от руки — не только «уран», «плутоний», номера предприятий, но и «немцы» и их фамилии. Сталин внимательно следил за соблюдением секретности, и Берия это отлично знал.
Итак, строки из «Отчета»:
«Всего в 9-м Управлении МВД СССР и Первом главном управлении при Совете Министров работает 257 немецких специалистов, из них научных сотрудников — 64, инженеров — 48, научно-вспомогательного персонала — 53 и квалифицированных мастеров и рабочих — 92.
Из числа немцев приглашены из Германии 122 и отобраны из лагерей для военнопленных 135 человек.
Немецкие специалисты размещены в следующих учреждениях и предприятиях:
в Институте «А» (директор Арденне) в Сухуми 106 специалистов, в т. ч. 51 научный работник и инженер;
в Институте «Г» (директор профессор Герц) в Сухуми — 96 специалистов, в т. ч. 26 научных работников и инженеров;
в Лаборатории «В» (научный руководитель профессор Позе), в 110 км от Москвы по Варшавскому шоссе — 30 специалистов, в т. ч. 13 научных работников и инженеров;
в Научно-исследовательском институте № 9 Первого главного управления при Совете Министров — 5 научных работников, немцев;
на заводе № 12 в Ногинске размещена и работает группа доктора Риля в составе 14 человек, из них 12 научных работников и инженеров;
в Московском институте азота Министерства химической промышленности работает доктор Бевилогуа и доктор Хейландт».
Пожалуй, наиболее ценным ученым для нашего «Атомного проекта» был доктор Риль. Еще в фашистской Германии он занимался ураном, который доставлялся из Бельгии. Именно ту технологию доктор Риль использовал для получения металлического урана на заводе в Электростали. Восстановление урана из солей проводилось с помощью чистого кальция. В результате получался порошок металлического урана.
Все оборудование было вывезено из Германии. Мощность — 10 тонн в год.
Доктор Риль пользовался полным доверием руководителей «Атомного проекта». Может быть, потому, что он родился в Петербурге. После революции выехал в Германию, где окончил Берлинский университет. Почти два десятка лет был директором одного из институтов, где занимался радиоактивными веществами. Доктор Риль хорошо говорил по-русски, и многие, кто с ним работал, даже не догадывались, что он немец. Согласился работать в СССР сразу же, как только ему это предложили. Под руководством доктора Риля были отработаны первые технологии получения металлического урана — сначала «немецкая», потом «американская», и, наконец, «отечественная».
Документы свидетельствуют:
«Сейчас производство урана через четырехфтористую соль быстро увеличивается, и в настоящее время цеха основного завода переходят на работу полностью по этому методу.
Эта работа в химической части в основном была сделана работниками доктора Риля, а в металлургической части — в основном советскими специалистами завода № 12».
Вскоре доктору Рилю и его группе было поручено еще одно специальное задание:
«В связи с завершением основных работ по разработке технологии получения урана и приближающимся пуском уран-графитового котла и диффузионного завода доктору Рилю дано задание начать разработку процесса получения чистых плутония и урана-235, а также процесса регенерации металлического урана, отработанного в котле уран-графит».
Пожалуй, именно группа доктора Риля была ближе всего к центру «Атомного проекта», остальные немецкие ученые и специалисты находились как бы на его периферии.
Институт «а», возглавляемый профессором Арденне, расположился в бывшем санатории «Синоп» в Сухуми. Корпуса лечебницы были срочно переоборудованы в научные лаборатории. Он был неплохо оснащен. Основная задача: электромагнитный метод разделения изотопов. Первые центрифуги были сделаны здесь под руководством доктора Стейнбека. Он убеждал, что этот метод разделения изотопов урана гораздо эффективней, чем диффузионный.
Впрочем, и в этом направлении немецкие ученые работали весьма интенсивно. Главное: это создание диафрагм для диффузионных установок. Бесспорным авторитетом в этой области был профессор Тиссен.
Институт «Г», возглавляемый Нобелевским лауреатом профессором Герцем, также занимался разделением изотопов с помощью газовой диффузии. Именно по этому принципу действовали заводы в США, на которых был получен уран-235 для первых атомных бомб.
Сотрудники института «Г» заняли санаторий «Агудзеры». Им предстояло рассчитать работу, а затем и подтвердить экспериментально, каскада диффузионных машин. Это было необходимо для завода, который строился на Урале.
Профессор Позе возглавлял Лабораторию «В». Здесь разрабатывался котел с обогащенным ураном, а также теория ядерных процессов.
В знаменитом нынче Плутониевом институте — НИИ-9, созданном в 1945 году для разработки технологий получения чистого урана, плутония и урана-235, действовала лаборатория, где работали немецкие специалисты. Возглавлял ее профессор Фольмер. Его исследования легли в основу проекта завода для производства тяжелой воды.
В «Девятке» работал и профессор Доппель со своими сотрудниками. Еще в Германии, во время войны он участвовал в конструировании котла «уран — тяжелая вода», который создавал Гейзенберг. Профессор Доппель предложил создать аппаратуру и приборы для измерения кинетики взрыва атомной бомбы. Его идеи тут же были поддержаны, и в НИИ-9 для него была оборудована специальная лаборатория.
Рядом с немецкими специалистами во всех институтах и лабораториях работали советские ученые и инженеры. Перед ними стояло две задачи: во-первых, помогать немецким коллегам, а во-вторых, перенять их опыт создания приборов и аппаратуры, которые так не хватало на наших предприятиях и в конструкторских бюро.
Постепенно немецкие ученые «выводились» из работ по созданию атомного оружия. Для многих из них испытание первой советской атомной бомбы стало столь же неожиданным, как в 1945 году бомбардировка Хиросимы.
25 лет никто из немецких специалистов не имел права говорить о своем участии в «Атомном проекте СССР». Каждый из них подписывал соответствующую бумагу и давал «честное слово». Из СССР они уезжали в ГДР, а оттуда перебирались в Западную Германию. Подавляющее большинство из них сдержали свое слово: они не упоминали о своем участии в создании советской атомной бомбы.
А профессору Рилю по распоряжению И.В. Сталина была построена дача в Жуковке. Рядом такие же дачи получили ученые-атомщики. Рассказывают, что перед отъездом в Германию Герой Социалистического труда Н.В. Риль продал свою дачу Мстиславу Растроповичу, и именно на ней писал свой «архипелаг ГУЛАГ» Александр Солженицын. В его эпопее немало страниц посвящено «Атомному проекту СССР». Все в этом мире имеет начало, но никогда не кончается…
Рождение атомного ГУЛАГа
В середине шестидесятых довелось мне попасть в Навои. Тогда этого города еще на картах не было, и о той славе, что прокатится о нем через десяток лет, даже предположить было трудно.
Уже тогда город поражал своей красотой — высокие здания, первые в Средней Азии, а не только в Узбекистане, утопали в зелени. Специальная система арыков и орошения позволила на краю пустыни создать искусственный оазис.
Я написал репортаж об этом городе, о том, что здесь будут жить люди, которые добывают не только уран, но и золото. Сделал несколько фотографий — пытался снять панораму города, чтобы читатели «Комсомолки» смогли увидеть, сколь он красив…
Через две недели, вернувшись в Москву, я проявил пленки. И, к моему удивлению, не мог выбрать ни единого кадра для публикации — на каждом снимке была видна колючая проволока. Она окружала не только сами стройки, но и проглядывала сквозь пустые глазницы окон, виднелась на крышах. Оказывается, она была абсолютно везде — ведь Навои строили заключенные. Как и почти все атомные объекты.
