в развернутый план места убийства – начиная со спальни Джонбенет на втором этаже, потом вниз по круговой лестнице на кухню, затем вниз по еще одной лестнице на цокольную площадку, через котельную и в винный погреб. Немного крови оказалось на трусиках в ее промежности, там же обнаружилось еще одно пятно, по словам адвокатов, оно оказалось спермой. Если это сперма и соответствует ДНК Джона Рэмси, тогда все произошло именно так.
Однако я сомневался, что это сперма – Джона или кого-то еще, – и я написал это в своих заметках, которые вел в то время. Джонбенет нанесли большую травму головы тупым предметом, и наш коллективный опыт подсказывал, что преступнику, который склонен к изнасилованию половым членом, не свойственны такая ярость и агрессия. Другой формы жестокого сексуального обращения – с помощью пальца или постороннего предмета – стоило бы ожидать, если бы убийца хотел показать свое презрение или ощутить чувство контроля, именно об этом, как я полагал, свидетельствовала кровь на трусиках. Речь шла о гневе и возмездии, которое было направлено, вероятно, против Джона и просто перенесено на его невинную и беззащитную дочь. Но это не похоже на результат действий человека, одержимого сексом с маленькой девочкой.
Позже мы узнаем про ошибочность отчета о семенной жидкости.
Вечером в день моего прибытия Брайан Морган и Эллис Армистед привели меня в дом Рэмси в городе Боулдер. Район был явно респектабельный, из тех, на которые бы нацелился опытный грабитель. Мне также сказали, что дом недавно поучаствовал в благотворительном туре открытых дверей, а это является самым простым способом для злоумышленников выбрать себе потенциальные цели. Мне не понравилось, что кто-то подобным образом мог узнать планировку места. И не понравилось, что, хотя в доме имелась работающая система сигнализации, Рэмси прекратили ее использовать, потому что Джонбенет и ее девятилетний брат Берк все время случайно ее включали.
Дом построили сами Рэмси, у него необычная планировка, и это наводит на мысль: кем бы ни был убийца, он, вероятно, знаком с интерьером, что давало ему свободу маневра: он мог исследовать окрестности, войти в спальню Джонбенет и в итоге найти винный погреб.
Я поставил несколько экспериментов, чтобы выяснить, что слышно в родительской спальне на третьем этаже из другого места в доме. Услышать можно было немного. С другой стороны, учитывая сложную планировку дома и местонахождение тела, это преступление было выполнено с высокой степенью риска для преступника. Если бы он промедлил, находясь в винном погребе, у него бы не осталось возможности выйти из дома. Он оказался бы в ловушке.
Также на первом этаже находилось около шести входных дверей и балкон рядом с комнатой Джонбенет, не составило бы труда дотянуться до стремянки или залезть на мусорный бак. Итак, насколько можно судить по планировке дома, преступление могло быть совершено как знакомым семьи, так и злоумышленником-грабителем.
На следующий день я встретился с обоими Рэмси в кабинете фирмы «Хэддон, Морган и Форман». Сначала я попросил возможности пообщаться с Джоном Рэмси наедине. Он выглядел грустным и подавленным, что неудивительно. Пятью годами ранее его старшая дочь от первого брака, Элизабет («Бет»), погибла в автомобильной катастрофе в Чикаго вместе со своим другом Мэттом Даррингтоном. Бет было 22 года, и Джон тогда погрузился в длительный траур. Вот почему я заметил в его доме книги о скорби и утрате. И примерно через два года после аварии у Пэтси диагностировали рак яичника третьей стадии, вскоре перешедший в четвертую. Она пережила месяцы строгого и изнурительного лечения в Национальном институте рака в городе Бетесда, штат Мэриленд. В тот период, когда состоялся наш разговор, у нее была ремиссия от этого призрака смерти. (К сожалению, рак в конце концов снова обострился, и она скончалась в 2006 году.)
Джон руководил компанией по распространению компьютеров в Атланте под названием Microsouth. Он был разведенным мужчиной со взрослыми детьми, когда познакомился с Патрицией По, и они поженились. Отец Пэтси, Дональд, бывший член Союза исполнительных директоров Carbide, работал в компании Джона. Их компания слилась с двумя другими, образовав Access Graphics. Джон переехал с Пэтси, сыном Берком, дочерью Джонбенет и тестем Дональдом в Колорадо, чтобы стать исполнительным директором. Компания достигла миллиарда долларов в годовом объеме продаж, и ее купил концерн Lockheed Martin. Джон остался начальником. На тот момент он и Пэтси прожили в браке уже шестнадцать лет.
Джон провел меня через весь рождественский день: дети рано проснулись и поспешили открыть подарки, пока он и Пэтси фотографировали их. Ужин всей семьи начался в 16:00 в доме Флита и Присциллы Уайт, в шести кварталах от дома Рэмси. Еще случились две короткие остановки для обмена подарками с другими друзьями. Потом они вернулись домой, где он отнес спящую Джонбенет наверх в спальню, поиграл с Берком и поставил будильник на 5:30. Супруги собирались забрать двух старших детей Джона и его будущего зятя в аэропорту, а те намеревались присоединиться к ним в семейной поездке в Мичиган. После этого супруги Рэмси планировали отправиться во Флориду с Берком и Джонбенет, совершив круиз на Большой красной лодке Диснея. Джон описал весь ужас и панику, которые вызвало у него обнаружение записки с требованием выкупа, упомянул о прибытии офицера Рика Френча. Затем откликнулись другие сотрудники полиции, а также Уайты и прочие друзья семьи, Джон и Барбара Ферни, которые приехали к ним домой. Затем Джон вспомнил, как нашел тело Джонбенет, сорвал черную клейкую ленту, закрывавшую ее рот, и отнес тело наверх в гостиную.
Эта деталь интересовала меня не меньше, чем то, как Джон нашел тело. Если бы он сам или они вместе с Пэтси убили свою дочь, а затем инсценировали это как другое преступление, то зачем ему разрушать эту картину до того, как ее увидят власти? Он не только сорвал изоленту, он изо всех сил пытался ослабить шнур, связывающий запястья дочери.
Чем больше я узнавал об этом деле и главных подозреваемых, тем меньше мне хотелось придерживаться полицейской теории.
Примерно через два часа нашего разговора Джон Рэмси извинился и вышел в туалет. Я повернулся к Брайану Моргану и сказал: «Я ему верю».
«Боже мой, какое облегчение!» – ответил Морган.
