– Вам не уйти… – прошелестел тихий голос лича, отчетливо услышанный всеми, несмотря на нарастающий шум ливня, нестихающие раскаты грома и вой ветра.
Порождение Тьмы вытянуло вперед руку – и мост вздрогнул, заставив находящихся уже на середине девушек упасть на мокрые, скользкие доски. Одна из лошадей, следующих за суккубой, оступилась и рухнула в пропасть, но демоница в последний момент успела выпустить уздечку из рук. Услышав ржание падающей лошади, остальные животные, уже миновавшие мост, словно взбесились: они начали вырываться, вставать на дыбы и бить копытами воздух. В результате Драг едва не свалился с обрыва, а вот животному, которое он пытался удержать, повезло меньше. Намокшая земля не выдержала тяжелых ударов копыт. Пронзительно заржав, лошадь свалилась с обрыва вместе с поехавшей из-под ее ног землей, утянув за собой еще троих связанных с ней животных.
Мост затрясся вновь, и один из удерживающих его канатов лопнул, опасно накренив всю конструкцию, уже переставшую быть надежной.
Сердце Фаргреда словно остановилось, и он бросился в отчаянную атаку, стараясь помешать личу обрушить мост. Стефан поддержал магистра, бросив в сторону врага огненный шар. После пробуждения точки возврата и сдерживания рвущегося через нее лича сил у архимага осталось не очень много. Волшебство едва теплилось в древнем портале, поэтому альбиносу пришлось перелить колоссальное количество своей силы, чтобы открыть врата в такие короткие сроки. Но за все приходится платить, и теперь Стефан едва ли мог создать какое-нибудь мощное заклинание. Архимаг швырнул несколько огненных шаров в уродливую голову лича, после чего без сил рухнул на землю.
Фаргред поднырнул под склизким щупальцем и рубанул мечом по его основанию. Развернувшись, он ударил переродившегося некроманта щитом, пользуясь тем, что тот отвлекся на заклинание альбиноса. Но атака паладина и мага оказалась тщетной – мост со стоном сломался пополам и рухнул в пропасть, вместе с оставшимися на нем демоницей и эльфийкой, а Фаргреда, словно подхваченный осенним ветром сухой лист, сдуло с места и отбросило на край обрыва.
Даже с этой стороны обрыва было слышно, как вскрикнула Энвинуатаре, а следом за криком жрицы донеслись проклятия дворфа и северян.
– Видиш-ш-шь, как они падают? – насмешливо поинтересовался лич. – Я чувс-с-с-твую, как боль и отчаяние проникают в твое с-с-сердце…
Готовившему новое заклинание Стефану показалось, что в пустых глазницах лича промелькнуло удивление, когда лорд Драуг, вскочив на ноги, бросился на него, даже не взглянув в пропасть, поглотившую девушек. Глаза магистра горели золотым пламенем, а губы были плотно сжаты; не помня себя от переполняющего его гнева, Фаргред несся навстречу замершему на месте личу. Затянувшая землю корка льда трескалась под латными сапогами магистра, и каждый его след пылал ярким светом.
– ТЫ! – Впервые в голосе лича послышалась злость. – ТЫ не можеш-ш-шь!..
Лорд Драуг метнул свой щит в сторону порождения Тьмы, и альбинос обрушил на лича целый град огненных шаров, рискуя потерять сознание. Темное щупальце отразило заклинания альбиноса, хотя на пульсирующей плоти и осталось множество страшных ожогов. Перерожденный некромант закрылся рукой от сверкающего щита, и хруст его треснувшей кости заставил тварь зашипеть от боли. Взвившись в воздух, Фаргред обрушил клинок на голову лича, но тот в самый последний момент, словно призрак, сместился в сторону, и пылающий клинок лишь срезал небольшой кусок одного из черепов.
– Ты… – Порождение Тьмы провело костлявой рукой по гладко срезанному, дымящемуся черепу. – Тебе не жаль их-х-х?
– Скорбеть я буду после того, как отправлю тебя в Бездну! – Праведный гнев придал магистру сил.
– Ты с-с-сильнее, чем кажеш-ш-шься… магистр… – Тонкая шея согнулась, и лич, наклонив голову, взглянул на приближающегося к нему паладина. – С-с-сильнее, чем я был… когда-то… – Булькающая в поврежденном черепе черная слизь вязкими каплями стекала по треснувшим стенкам.
Когда до лича оставалась дюжина шагов, лорд Драуг молниеносно прыгнул вперед, рассекая клинком влажный воздух, но его противник оказался достаточно проворным, чтобы отбить меч магистра щупальцем. Взмах костлявой руки – и темный шар, сотканный из, казалось бы, невесомого тумана, ударил Фаргреда в грудь, словно гигантский огр своей дубиной. Ноги магистра оставили в грязи две глубокие борозды, но он смог устоять.
– С-с-сколько реш-ш-шимос-с-сти! – Лич поднялся надо льдом, разведя уродливые конечности в стороны. – Пос-с-смотрим, что ты с-с-скажеш-ш-шь на это…
Капли ливня стали обращаться в ледышки, прежде чем упасть на промерзшую землю, и теперь непрерывно барабанили по твердой поверхности ледяной корки. Лич растопырил тонкие пальцы – и целый фонтан густой темной жидкости ударил в выставленный магистром щит.
Фаргред ощутил, как воля его слабеет. В голове паладина начали звучать голоса Инуэ и Элизабет, обвиняющих его в своей гибели. Он видел их изломанные тела, вынесенные бурным потоком, лежащие в крови и грязи, слышал их предсмертные крики и чувствовал их боль. Он видел плачущую Рози, стоящую среди изуродованных мертвых тел. Фаргред понимал, что теряет рассудок, но продолжал сжимать щит.
– Тебе не сломить меня! – прорычал магистр сквозь зубы и, собрав всю волю в кулак, сделал шаг навстречу личу.
– С-с-сильнее… – донесся до слуха Фаргреда дребезжащий шепот лича.
В глазах магистра потемнело, словно он оказался на дне Бездны, но лорд Драуг продолжал идти вперед. Медленно, шаг за шагом преодолевал он небольшое расстояние, отделявшее его от ненавистного порождения Тьмы, чувствуя, как видения слабеют, а голоса Элизабет и Инуэ доносятся до него откуда-то издалека.
Лорд Драуг вскинул голову, и…
Фаргред вдруг увидел крепость, внутри которой было много людей, все они смеялись и веселились. Он видел, как на белом скакуне по небольшой площади едет человек в золотых доспехах и алом плаще, а рядом с ним, держась за стремя, идет красивая молодая девушка, прижимающая другой рукой к груди маленького мальчика…
Видение растаяло и на смену ему пришло другое…
Отряд из двух десятков человек в золотых плащах, возглавляемый ранее виденным мужчиной в алом плаще магистра ордена Зари, скачет прочь, а на крепостной стене стоит та самая девушка с ребенком и со слезами на глазах смотрит вслед удаляющимся воинам.
Кровь залила взор лорда Драуга, и из алого сумрака начали появляться искаженные гримасой боли лица. Паладины в золотых плащах кричали и умирали в страшных мучениях, раздираемые на части черными тенями. Они плакали и взывали к Свету, но никто не помог им.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
