Сиренити бросила взгляд на кольцо в носу у Зоун.
— Мне трудно вообразить тебя на обыкновенной работе.
— Графический дизайн — не совсем обыкновенная работа. Однако, должна признаться, в то время у меня не было кольца в носу. И носила я костюмы, а не одеяния вроде этих. И была помолвлена с биржевым маклером.
— Биржевой маклер? Не представляю тебя рядом с биржевым маклером. И что же произошло?
— В один прекрасный день я поняла, что несчастна. И отправилась на поиски чего-то другого. Встала на свою собственную, персональную стезю, ведущую к просвещению. И она привела меня сюда, в Уиттс-Энд.
— Ну, что касается меня, то я благодарна за это судьбе.
— Я тоже. — Зоун вновь принялась заметать рассыпанную фасоль. — Мне было здесь хорошо. Я чувствовала себя в безопасности.
— В безопасности?
— До прошлой недели, — прошептала Зоун. Неожиданно лицо ее сморщилось, и она заплакала. Метла выпала у нее из рук. Она беспомощно смотрела на Сиренити сквозь пелену слез.
— Зоун. — Сиренити торопливо вышла из-за прилавка. Пробежав по проходу между полками, она обняла свою помощницу и прижала ее к себе. — Что с тобой?
— Я так боюсь, Сиренити. — Зоун вытерла глаза краем длинного шафранного рукава. — Не знаю, то ли я схожу с ума, то ли он действительно здесь.
— О ком ты говоришь?
— О бывшем женихе. — Зоун прижалась к Сиренити, ее плечи тряслись. — Я его видела прошлой ночью. Или думаю, что видела. Он стоял снаружи и смотрел на меня в окно.
— И что было дальше?
— Я закричала и задернула шторы. Потом кинулась проверять все замки и запоры в доме. Но ничего не случилось. В дверь не стучали. Телефон не звонил. Я чувствовала себя дурой, но просидела всю ночь скорчившись в чулане, с пистолетом, который привезла с собой из Лос-Анджелеса.
— Боже милостивый! Какой ужас. Ты бы позвонила кому-нибудь.
— Знаю, что это звучит глупо, но я боялась выйти из чулана, пока не рассвело. Утром я сказала себе, что все это было плодом моей фантазии. Заставила себя выйти из дома. Никаких следов. Даже под тем окном, за которым, как мне показалось, я его видела.
— Прошлой ночью шел дождь, — напомнила ей Сиренити.
— Знаю, но я начала думать, не было ли это еще одним ужасным видением. Я уехала с такими предосторожностями. Он никак не может знать, где я.
— Кто?
— Ройс Кинкейд. Я так его боялась. Все думали, он такая чудесная партия. Идеал мужчины, говорили мне. Красивый, преуспевающий, умный, воспитанный. Само совершенство. Но он — чудовище, Сиренити.
— Он мучил тебя?
Зоун кивнула и снова вытерла глаза.
— Это началось сразу же, как только я переехала к нему, и очень скоро все стало совсем плохо. Он не спускал с меня глаз, кроме того времени, когда я работала. Обвинял меня в том, что у меня романы с другими. Приходил в ярость, если мне случалось пойти за покупками с приятельницами. Никого не пускал навестить меня. У меня не было родных, которым я могла бы позвонить. Не было никого, кто бы мне помог.
— И что ты сделала?
— В один прекрасный день я сложила вещички, и мне удалось ускользнуть. Я вернулась в свою прежнюю квартиру. Он явился туда и пригрозил меня убить. Сказал, что я еще пожалею, что ушла от него. Я поверила ему и поэтому сбежала. — Зоун смахнула слезы с глаз. — Вот с тех пор и бегаю, скоро будет год. Когда я оказалась в Уиттс-Энде, то подумала, что все будет хорошо.
— Но ты его видела прошлой ночью?
— Мне показалось, что это был он, — прошептала Зоун прерывающимся голосом. — Но теперь я не так уж уверена. Это случилось второй раз.
— А когда был первый?
— В ту ночь, когда умер Эмброуз. Я сидела у окна и предавалась медитации, позволяя ceбе плыть по волнам тумана, по-настоящему сливаться с ним. В ту ночь был сильный туман.
— Я помню.
— Мне показалось, что в тумане блеснул свет. Потом я могла бы поклясться, что видела силуэт мужчины, передвигавшийся среди деревьев перед моим домом. Я сказала себе, что это не может быть Ройс, но знала, что это и не Блейд. Не то очертание фигуры. И не такой крупный.
— А его лицо ты видела?
— Нет. Он был весь закутан в большое пальто с капюшоном. Прежде чем я успела решить, не привиделось ли мне это, свет исчез, и человек тоже.
— Свет мог быть лучом фонарика, рассеянным в тумане. — Сиренити ощутила неприятный холодок внутри. — Почему ты ничего не сказала на следующий день?
— Потому что я не была даже уверена, видела ли я что-нибудь на самом деле. — Зоун быстро заморгала, пытаясь удержаться от новых слез. — Я была в трансе. Думала, у меня могло просто разыграться воображение. Несколько недель назад Ариадна водила меня к источникам. Она предупредила, что человек иногда видит в них не то, что ему хочется увидеть.
— Ну, и было тебе видение в пещере?
Зоун быстро покачала головой.
— Нет. Почему-то я даже не попыталась там что-нибудь увидеть. Но сегодня утром мне пришло в голову, что сила источников, может быть, действует и за пределами пещеры.
— Кажется, я понимаю тебя, — тихо сказала Сиренити. — Ты думаешь, что прошлой ночью это могло быть видение, навеянное источником, так?
— Может, силовые линии, идущие от горячих источников, влияют на всю округу? — с надеждой в голосе предположила Зоун. — Может, видения могут посещать человека и за пределами пещер.
— Никто никогда не говорил, что ему было видение внe пещер, — категорически заявила Сиренити. — А что касается меня, то я очень скептически отношусь и к рассказам о видениях внутри пещер.
— Правда?
— Абсолютная правда. Все эти россказни об источниках пошли от изначального мифа, возникшего в самые первые дни существования Уиттс-Энда. Не хочу высказываться неуважительно о наших выдающихся отцах-основателях, но подозреваю, что время от времени кое-кто из них покуривал в этих пещерах кое-что покрепче табака.
— Если это было не видение, тогда возможны только два других объяснения. — Голос Зоун звучал тонко и апатично. — Первое: я схожу с ума. Второе: я действительно видела Ройса.
— Есть и третье, которое состоит в том, что у тебя просто очень живое воображение, чего как раз и следует ожидать от художника, — сказала Сиренити.
— Хотела бы я знать, что со мной происходит.
— Ясно одно. Тебя нельзя оставлять на ночь одну. Иначе у тебя будет нервный срыв. — Сиренити уже собиралась пригласить Зоун к себе, но тут вспомнила, какие оригинальные планы наметил Калеб на вечер. Было бы трудно объяснить гостье, почему хозяйке дома понадобилось исчезнуть на пару часов, начиная с полуночи. — Дай-ка подумать.
— У меня есть пистолет, — прошептала Зоун. — Со мной будет все в порядке.
— Это слишком холодная компания для тебя. Ты сегодня нуждаешься в человеческом общении. — Весело звякнули дверные колокольчики. Сиренити бросила взгляд в сторону открывающейся двери.
