нет? – с наигранным неверием спрашивает он и хватается за сердце. – А я-то думал, что мы братья.
У меня вырывается смех.
– Хорошая попытка, но я сам понятия не имею. Я знаю, чего хочу я. А вот хочет ли этого она – еще неизвестно.
– И чего же ты хочешь?
Вздохнув, задумываюсь о том, что преследует меня с тех пор, как я оставил Холли в Сакраменто. О том, что и раньше уже время от времени мелькало у меня в голове.
– Похоже, мое путешествие подошло к концу, – в итоге отвечаю я.
Мика застывает как вкопанный и снимает солнцезащитные очки, чтобы пристально взглянуть на меня.
– Ты что, меня разыгрываешь? Что ты имеешь в виду?
Я медленно качаю головой:
– Я подумываю остаться в Лос-Анджелесе насовсем. Еще до выходных об этом думал. Когда мы снова встретились, это было… просто хорошо. А теперь, когда стали больше общаться, мне кажется, будет как-то неправильно опять оборвать все это через пару недель. Само собой, я люблю свой фургон и свободу, но… вас люблю сильнее. Холли тоже повлияла на это решение, да, но в первую очередь мне хочется быть ближе к вам.
Секунду он просто молча смотрит на меня, а потом расплывается в улыбке и сжимает меня в объятиях. Удивленный этим внезапным порывом нежности, я закрываю глаза и крепко обнимаю брата.
– Паскаль, это же здорово! Ты уже искал квартиру? Я могу поспрашивать у ребят, кто-нибудь…
– Эй, сбавь обороты. – Рассмеявшись, я отстраняюсь от него. – Дай мне сначала завершить челлендж с Холли, а потом я соображу, что делать дальше. Во всяком случае, я уже знаю, что не хочу квартиру в центре города. Для меня там чересчур шумно.
– Может, домик в Пасадене? – размышляет вслух Мика, пока мы идем по лестницам на крытой стоянке, чтобы попасть на нужный этаж. – Папа обрадуется, если ты поселишься рядом с ним.
– Не уверен, что это правильный выбор. Но я что-нибудь придумаю. А пока у меня еще куча дел на этой неделе.
– Поделки из эпоксидной смолы, да?
– Ты смотрел прямой эфир? – изумляюсь я. – С каких пор у тебя появились соцсети?
Он открывает потрепанную папину «тойоту», и я закидываю свою дорожную сумку на заднее сиденье.
– Куинн смотрела твою онлайн-трансляцию, когда мы вместе дежурили, и очень может быть, что я поглядывал ей через плечо, – признается Мика и садится за руль. Я устраиваюсь на пассажирском сиденье. – С тех пор как я рассказал ей, что мой брат – восходящая звезда интернета, она следит за каждым твоим шагом. Говорю тебе, у меня уже создается впечатление, что она знает тебя лучше, чем я.
– Сомневаюсь. – Потому что сколько бы я ни показывал свою жизнь в сети, по-настоящему важные мысли я обычно держу при себе. Проблемы с семьей, смерть мамы, чувства к Холли… таким вещам нечего делать во внешнем мире. Это принадлежит только мне и людям, которыми я дорожу.
– Значит, эпоксидная смола, – начинает Мика. – Ты никогда с ней не работал, да?
– Не имею ни малейшего понятия, что это такое.
– Как хорошо, что твой брат знаком с нужными людьми.
* * *
– А это, народ, мой брат Мика, – объявляю я, когда следующим утром сажусь в отцовскую машину и полностью направляю объектив на Мику. – Скажи «привет», Мика.
Тот бросает на меня раздраженный взгляд:
– Это обязательно?
– Ты сказал, что у тебя есть решение моей DIY-проблемы. Мог бы догадаться, что я появлюсь с камерой.
Вздохнув, брат кривовато ухмыляется:
– Так лучше?
– Идеально! – Я с хохотом разворачиваю камеру так, чтобы было видно, как я захлопываю дверь и пристегиваюсь. Потом перевожу ее на свое лицо. – Что ж, мой младший брат не фанат социальных сетей, но когда узнал, что для нового еженедельного задания с «Холли Вуд – DIY» мне нужно смастерить что-нибудь из эпоксидной смолы, предложил свою помощь.
– Потому что я хороший брат, – добавляет Мика.
Рассмеявшись, я опять направляю камеру на его лицо. Позже придется спросить у него, правда ли мне можно опубликовать этот материал, но до тех пор просто повеселюсь вместе с ним.
– Лучший брат в мире, – со смехом подтверждаю я. – Итак, ты наконец приоткроешь завесу тайны и расскажешь мне, куда мы едем? – спрашиваю я.
– Навестим одного моего старого приятеля из колледжа, – поясняет он. – У Джоны своя мастерская на Венис-Бич, где среди прочего он делает столешницы и настенные украшения из эпоксидной смолы.
– Столешницы? – Я в изумлении округляю глаза. – Ты надо мной прикалываешься, да?
Мика смеется и качает головой:
– Сам увидишь. Потрясные штуковины.
– Ну, друзья, я заинтригован и, наверное, уже не отойду от шока. – Завершив съемку, кладу камеру на приборную панель и полуоборачиваюсь к Мике. – Без шуток, чувак, спасибо, что помогаешь мне.
– Запомни этот момент. Когда-нибудь я потребую вернуть должок.
– Ах, а я-то думал, это твоя благодарность за то, что я поговорил с Аллегрой.
– Пф-ф, – отзывается он. – Ты называешь это «поговорить»? Да ты все только испортил.
– Да, к сожалению. – Вздохнув, я провожу рукой по волосам. – Думаешь, нам стоит попробовать еще раз? Например, на этой неделе вместе с папой?
– Втягивать в это папу? – задумчиво морщится Мика. – Не знаю. Это может плохо кончиться. Если честно, у меня такое ощущение, что все равно ничего не получится.
– Ты больше не говорил со своим соседом по квартире? Может, мы вообще зря паникуем, а вопрос давно решен?
– Бен не должен мне ничего рассказывать. Он один раз меня предупредил, но это все, что он может сделать из-за связи Аллегры с Crips. Расследование еще идет.
– Понятно.
Во время поездки мы ломаем голову над тем, как помочь сестре, но так ничего и не придумываем к тому моменту, когда Мика наконец паркует автомобиль на Венис-Бич. Я опять включаю камеру и снимаю, как мы выходим из машины и шагаем к мастерской Джоны.
Сильнее всего я люблю снимать В-Roll[23]. Многие ютуберы недооценивают такую видеонарезку, так как считают, будто их лиц перед включенной камерой достаточно. Однако ролик становится по-настоящему хорошим только в том случае, если видеоряд подчеркивает основной посыл. Если он рассказывает свою историю. И всякий раз, когда я снимаю эти, казалось бы, незначительные отрывки, у меня появляется ощущение, что я на самом деле нахожусь здесь и сейчас. Действительно воспринимаю то, что меня окружает. Шум прибоя, шелест пальм, туристов, которые не могут сдержаться при виде разноцветных домиков на набережной, компании подростков, несущих на пляж тяжелые сумки, чтобы хорошо провести время.
– Я совсем забыл, каково это – быть здесь, –
