Однажды стал ломать клетку. Сломал зуб, повредил другой. После понял, что наутро капитан опять будет с ним, и стал спокойнее.
Утром ест — торопится, давится, сам все время смотрит: не появился ли капитан. Боец уговаривает его: «Да ешь ты, Альф, время еще есть…»
Полюбился ему велосипед капитана. Даже пробовал играть с ним, принимая как бы за что-то живое. Капитан скажет: «Альф, иди к велосипеду!» — Альф подойдет, хвостом повиляет от удовольствия, иногда лизнет колесо или руль. Чтобы собаке было веселее, Мазорин стал оставлять велосипед в клетке у Альфа.
Альф работал по всем службам. Охотно, усердно. Узнав его и с этой стороны, Мазорин больше не сомневался, что именно интеллект мешал Альфу спокойно переносить питомник и клетку. Слишком сильна была привычка к человеку, тяга к общению с ним.
У Альфа оказалось поразительное чутье. Другие собаки не найдут — он учует. Совершенно исключительны его способности к дрессировке. Капитан кладет перед ним шапку, поводок, перчатки, фарфоровую чашку и еще много других предметов. Много! Командует: «Дай поводок!» — поводок подан. «Дай чашку!» Тащит в зубах чашку, да так осторожно тащит — понимает, что предмет хрупкий, как бы не раздавить. Можно повторять это в любом порядке, вразбивку, как угодно, — все будет выполнено безукоризненно.
Но иногда он вдруг словно все забудет. Начинает путать, делается несчастным, как будто виноватым в чем-то и… непередаваемо грустным. Лучше в такие моменты его оставить в покое. Очевидно, это рецидивы пережитого нервного потрясения.
От прошлого у него осталась и еще одна память: хронически слабый желудок, вялость кишечника. На моих глазах он чуть не погиб от этого. Не ел три дня, от молока бежит, сделался скучный, вялый. На четвертый день слег. Капитан силой влил ему сырое яйцо с молоком, но пса тотчас же вытошнило. Сохнет собака. Хорошо, что догадался дать английской соли.
Оказалось — наелся травы. Все собаки едят траву, прочищая ею желудок и кишечник. Но Альфу оказалась вредна и эта привычка.
Альф не замедлил отплатить добром за добро. Они шли с капитаном по лесу, где не было никаких минных полей. Вдруг Альф набежал на что-то и остановился; шедший позади Мазорин почти натолкнулся на него. Оказалось — минометная мина. Лежала там, где ее никто никак не мог ожидать. Альф спас жизнь хозяину. Теперь капитан часто повторяет: «Когда впереди меня идет Альф, я спокоен».
Генерал, частенько наезжающий к нам, помня свою ошибку в отношении Альфа, долгое время терпеть его не мог. Но в конце концов и он заявил:
— Я за свою жизнь знал двух действительно хорошо дрессированных собак. И обеих звали Альфами. Один был у меня, другой сейчас у Мазорина…
Генерал наш — увлекающийся человек и склонен к преувеличению, но его похвала была приятна Мазорину.
Безразличен к ней остался Альф. Собака понимает одобрение только в устах близкого для нее человека. Тогда она радуется. А наш Альф вообще очень своеобразное существо.
Представьте: черный как ночь, без единого пятнышка, только глаза поблескивают. Идеального экстерьера, от которого не может не прийти в восхищение любой мало-мальски разбирающийся в собаках человек. Выдержки и повиновения безупречных. Взгляд преданный и грустный-грустный. Со взглядом уж ничего не поделаешь. Может играть, ласкаться к хозяину, а в глазах все равно будет читаться что-то грустное, какая-то застывшая, никогда не исчезающая печаль. Может быть, этим он и покорил так капитана?
Альф оживляется, лишь когда надо идти искать мины. На работе он — сангвиник, в жизни — непроходимый меланхолик.
3
Интересно вспомнить, как все наши Динки и Затейки начали подвизаться на этом поприще.
Миннорозыскная служба — одна из самых молодых форм использования собаки в военном деле. Она родилась в годы Великой Отечественной войны, когда обнаружился небывалый размах применения мин немецко-фашистскими войсками.
Минное дело получило в этой войне необыкновенное развитие.
Уже при контрнаступлении советских войск под Москвой нашим саперам пришлось проделать гигантскую работу, прокладывая проходы в минных полях, которыми окружили себя гитлеровцы. По мере того как нарастали масштабы военных действий, все большие размеры принимало и минирование. Стоит гитлеровцам задержаться где-либо хотя бы ненадолго, и они спешат немедленно разбросать повсюду тщательно замаскированные смертоносные ловушки. Они минируют и отступая под натиском наших войск, стремясь этим затормозить наше продвижение, больше навредить нам. Поиск и обезвреживание этих взрывающихся «сюрпризов» требуют немалого времени и напряжения сил.
Надо представить кропотливость героического труда разминировщика, кропотливость, связанную с непрерывным, выматывающим нервы риском. Со щупом нужно сделать восемьдесят уколов на квадратный метр. За день пройдешь не более пятнадцати метров. Щуп длиной пять метров; но эти пять метров не спасут, если мина случайно взорвется. А таких случайностей сколько угодно. Ткнут — а там камень; иногда можно попасть концом щупа и в сам взрыватель.
Ненамного лучше и электрический искатель. Он — с батарейкой, питание за спиной. Устройство это не так уж совершенно и часто портится. Главное же — искатель ищет только металлические мины. А гитлеровцы стали делать «сюрпризы» с деревянным, картонным (пропитанным смолой), стеклянным, цементным корпусом. Й миноискатель совсем не гарантировал, что здесь нет мин.
Мысль использовать для разминировки собак была сколь оригинальна, столько же и проста. Ведь ищет же собака преступника по его следу, безошибочно наводит охотника на дичь в лесу!
Первые собаки выкапывали мины. Но от этого пришлось скоро отказаться: собаки часто взрывались. Какой-то чудак предлагал использовать для поиска мин свинью (трюфели ищет же!). Но свинья не транспортабельна, да и обучить ее посложнее, чем собаку.
В конце концов была разработана очень несложная и эффективная технология подготовки собак.
Собака явилась универсальным средством, пригодным для поиска мин любого типа. Собака работает на запах тола (взрывчатки) в первую очередь и потом — на запах комплексный (ржавчина, гниение и т. д.). Мина стоит и воняет. Мы с вами со своим обонянием этого не распознаем, но собака чует превосходно.
Первыми четвероногими минерами, показавшими отличную выучку, были овчарки Джек и Фрося. В июле 1942 года состоялось их испытание. Когда вся предварительная подготовка была закончена, приехала комиссия, устроили минное поле. Предложено было найти пятьдесят процентов мин. Собаки нашли все сто. После приезжали маршалы, генералы. С собаками работники центральной школы дрессировщиков выезжали в высшие офицерские школы — показывали работу животных там. Но сперва все смотрели на это как на фокус.
