— Но вы же только что из душа, — заметил Сивцов, присаживаясь в свободное кресло. — Вон, даже переодеться не успели. Или вы в баню ходили?
— Нет, не ходил, — признался несколько обескураженный хозяин. — Просто лень было в костюм влазить, да и жарко в нём. Ты как, не против?
— По мне, так сидите хоть в женских колготках, — разрешил Фёдор. — Я вообще однажды на работу собрался, полпути уже прошёл, потом смотрю — опа! — я же в тапочках иду! Пришлось возвращаться домой, переобуваться. Причём заметил я это только потому, что на меня милиционер возле метро как-то странно посмотрел. Хорошо, что не зима ещё была, а осень. А то бы точно забрали для разбирательства.
Трофим, не выдержав, хихикнул. Он живо представил себе фээсбэшника, наверняка при оружии, идущего на работу в тапочках. Как его задерживает милиция, а он предъявляет своё удостоверение и на ходу «лепит» им какую-нибудь байку об особо важном задании, непременно требующем наличие тапочек на ногах. Сивцов тем временем заканчивал свою мысль:
— Так что мне всё равно, в чём вы дома ходите. Главное, на улицу так не выйти, по забывчивости, например.
«Давай, давай, юродствуй! — злорадно подумал Захар Игнатьевич. — Не знаешь ещё, что наши с тобой роли уже давно поменялись. Во-первых, теперь мы знаем, кто ты есть на самом деле, значит жертва уже ты, а не я. А во-вторых, тебя же, наверное, учили в своё время, что разведчики частенько гибнут во время особо опасных заданий. На благо Родины, так сказать, хе-хе. Вот и будь любезен соответствовать этому светлому образу непримиримого борца со злом».
— Я ведь тебя зачем позвал, Федя, — сказал он вслух, беря со стола яблоко. — У меня есть для тебя одно очень лестное предложение.
— Какое? — заинтересовался Сивцов.
— Как ты отнесёшься к тому, если я назначу тебя старшим над всеми моими людьми, находящимися здесь? Комнату такую же, как эта, выделю, деньжат подкину, а?
— Не знаю, мне без разницы, — сказал Фёдор. — Та комната тоже ничего.
Трофим, явно не ожидавший такого поворота дел, задумался. Сегодня утром Регина убедила его в том, что от такой наживки ни один оперативный работник не откажется, будь он хоть из ФСБ, хоть из милиции. Ещё бы — приблизиться к самому Трофиму! Стать его ближайшим помощником, пусть даже на короткое время. А этот, смотри-ка — не выказывает абсолютно никакого энтузиазма. Будто не денег, власти и информации ему только что предложили, а так — лёгкое поощрение.
— То есть, ты отказываешься? — уточнил Захар Игнатьевич.
— Нет, — помотал головой Сивцов. — Просто мне непонятно, в честь чего это меня повышают? За какие такие заслуги?
— Ну, это-то как раз понятно, — к такому вопросу Трофим был готов и сразу почувствовал себя намного уверенней. — Это ведь только кажется, что я старый уже, из дома нос не кажу, ничего не вижу и не слышу. На самом же деле я ещё тебя не увидел, а уже кое-что понял из рассказов моих охламонов. Приехал и сам убедился — ты для них уже авторитетом стал. Небольшим, конечно, но им с лихвой хватает. Они же все в рот тебе смотрят. Второе. Мозги у тебя работают хорошо, язык тоже, кажется, подвешен правильно, да и образование явно выше, чем четыре класса церковно-приходской школы, как у моих. А старший над ними нужен — иначе совсем распустятся. Ну как, согласен?
— А что я должен буду делать? — Фёдора повышали первый раз в жизни, и это ему ужасно льстило. — У меня и опыта руководящей работы нет…
— Ну, это ты быстро научишься, — облегчённо рассмеялся Захар Игнатьевич. — Дурное дело нехитрое. Ты, главное, Туриста ко мне потом пошли, я ему подтвержу твои полномочия, а там уж он сам тебе на первых порах подскажет, что делать. Ты главное, во всё, что им поручают, не лезь. Твоё дело работу проверить, мне доложить и новое задание от меня лично получить. Понял?
— Понял, — кивнул Сивцов. Новая должность пока не казалась ему особо сложной. Во всяком случае, до приезда Амины продержаться будет полегче.
— Ну что ж, — вздохнул Трофим, — отлично, если понял. Сейчас можешь отдыхать, а завтра у тебя будет первое серьёзное задание.
— Какое? — поинтересовался Фёдор.
— Это я тебе скажу сегодня вечером. Ещё не все детали подготовлены. Далеко никуда не отлучайся, тебя потом пригласят. До вечера, Фёдор.
— До вечера, — попрощался Сивцов.
«Что же такое придумала Рига? — размышлял Захар Игнатьевич, глядя в удалявшуюся спину Фёдора. — Зачем вся эта комедия? Скорей бы уж рассказала».
Регина зашла в комнату к Трофиму только через полчаса.
— Бог ты мой, — только и смог выговорить Захар Игнатьевич, взглянув на лицо подруги. — Как ты себя чувствуешь?
— Хреново, — невнятно произнесла Рига и осторожно умостила себя в кресло. — Морозит. Всю ночь не спала.
Нижняя челюсть гостьи увеличилась в размерах в два раза, мешая говорить. От Регины явственно попахивало коньяком.
— Пила, что ли, недавно? — Трофим поморщился. — Выпила бы лучше таблетку. Сама знаешь, у нас завтра…
— Знаю, — прошипела Рига. — А ты знаешь, что у меня челюсть сломана? И терплю я, кстати, именно из-за этого «завтра».
— Как сломана? — поразился Захар Игнатьевич. — Ты уверена?
— Процентов на девяносто. Вот тут, — она легко прикоснулась кончиками пальцев к опухоли на подбородке, — кость двигается, если нажать. И поскрипывает противно. Кроме того, я достаточно таких «опухликов» насмотрелась на другой день после тренировок.
— Вот ведь, а? — расстроился Трофим. — Может, тебе ещё налить?
— Не надо, — остановила его Регина. — Кстати, нет худа без добра. Мне эта боль, как ни странно, комбинацию отличную придумать помогла. Только что-то уж больно хорошо в ней всё получается, никогда такого не было. Аж не по себе немного — каждый шар в свою лузу. Может, заценишь? На трезвую голову, так сказать, — она невесело рассмеялась.
— Давай, давай, говори, — оживился Захар Игнатьевич. — А то я с утра как на иголках. Быне этому новую должность предлагаю, а сам не знаю, зачем. Я так, вообще-то, не привык.
— Успокойся, всё это входит в наш план, — Рига бросила взгляд на столик. — Чёрт, яблок хочу, как назло!
— Так бери, — непонимающе кивнул на фрукты Трофим.
— Издеваешься?! — в глазах Регины стояли злые слёзы.
— Извини, я забыл, — смешался Захар Игнатьевич, быстро отводя взгляд от подбородка своей собеседницы. — Есть сок в холодильнике. Хочешь?
— Хочу. Яблочный.
Трофим поднялся, принёс сок и высокий стакан, налил. Терпеливо подождал, пока Рига, отпив половину, не поставила стакан на столик.
— Ну, говори, что ты там напридумывала? — поторопил её Захар Игнатьевич. — Я уже извёлся весь от неизвестности.
— Сегодня вечером ты должен сказать Фёдору, — ровным голосом проговорила Регина, — что завтра он пойдёт вместо тебя на стрелку с покупателями. За старшего, то есть.
— Да ты что? — поперхнулся от такой глупости Трофим. — В своём уме? Да кто с ним разговаривать-то будет? Развернутся и уедут, и это ещё в лучшем случае. А потом «косяки» про меня ходить будут по всему бывшему Союзу. Мол, совсем Трофим из ума выжил, какого-то «чушка» вместо себя на стрелку выставляет. Действительно, что ли, пьяная придумала?
Рига, пережидая приступ возмущённого красноречия Трофима, взяла стакан и спокойно допила свой сок.
Выговорившись, Захар Игнатьевич возмущённо засопел. Регина молча рассматривала качество наложенного вчера перед встречей с Фёдором маникюра.
— Ну ладно, говори, чего там дальше-то должно быть? — не выдержав, буркнул Трофим. — Пользуешься моей добротой…
— А дальше, — как ни в чём не бывало, продолжила Рига, — наши гости из солнечного Казахстана застрелят этого Быню прямо на глазах у изумлённой публики. Затем — всеобщая перестрелка, куча трупов, зато и товар и деньги остаются у нас. Нравится?
— Погоди, — раздражённо перебил её Захар Игнатьевич. — С чего ты взяла, что казахи стрелять начнут? Увидят, что меня нет, развернутся и уедут спокойно. Мои же не начнут в них просто так стрелять, это уже «косяк», сама понимать должна. Если б они действительно первые начали, тогда меня, конечно, ни один сходняк виновным не признает, всё на них повесят. Но зачем же их считать дурнее нас? Чего-то я пока не пойму твоего плана…
— А кто сказал, — вкрадчиво начала Регина, — что в Фёдора должны выстрелить именно казахи? По-моему, здесь главное, чтобы на них подумали. А выстрелить может и другой человек. На стрелке же обстановка нервозная, сам знаешь. Один выстрел — и понеслась, стреляй во всех, кто не свой, не ошибёшься.
— Ну-ка, давай поподробнее, — заинтересовался Трофим. — Как ты себе всё это дело представляешь? По пунктам.
— По пунктам, так по пунктам, — пожала плечами Рига. — Значит так. Казахи, конечно, сразу в дом не пойдут, в незнакомом помещении всегда нужно подвоха ожидать. Значит, знакомиться и здороваться будут перед домом, где-нибудь в районе ворот, где все на виду друг у друга. Это место отлично просматривается с чердака, я уже проверяла. Там мы с тобой и устроимся.
