Багиров в суде не отрицал, что совместно с другими подсудимыми участвовал в фальсификаций дел на работников нефтяной промышленности республики» Как и в других, случаях, и здесь были арестованы многие руководители нефтяной промышленности. Так, в 1937–1940 гг. были арестованы управляющий трестом заводов нефтяного машиностроения Б.А. Юдович, управляющий трестом «Сталинефть» Али Мурад Бейли Джамиль Джумуд оглы, главный геолог треста «Молотовнефть» Б.И. Султанов, управляющий трестом «Азгаз» Л.С. Кутилов, его заместитель И.С. Бабаян, главный инженер треста Й.Х. Маргулов, главный механик Недопекин, главный геолог объединения «Азнефтедобыча» К.С. Машкович и многие другие работники нефтяной промышленности Азербайджана.
Борщев, участвовавший в фальсификации дел на работников нефтяной промышленности, показал в суде, что до ареста названных выше лиц в НКВД Азербайджана не было материалов об их какой-либо преступной деятельности. Аресты по этим делам производились с санкции Багирова специально созданной для этой цели группой.
Вряд ли стоит особо останавливаться на том, как издевались над арестованными, принуждая их к самооговору и оговору других лиц.
Но на некоторых фактах стоит остановиться, чтобы показать многообразие форм и способов добычи доказательств виновности невиновных. Чтобы не повторялись ужасы прошлого, необходимо знать, как и кто творил эти ужасы.
Допрошенный в суде над Багировым бывший главный геолог объединения «Азнефтедобыча» К.С. Машкович, арестованный 20 февраля 1940 г. показал, что ему предъявили обвинение во вредительстве и шпионаже. Когда же он потребовал указать факты, которые бы подтвердили это обвинение, следователь ему ответил, чтобы он сам дал эти факты. И что ужасно, зачастую арестованные действительно «сами давали факты» о своей преступной деятельности. Сейчас известно, в результате каких действий следователей арестованные «чистосердечно» признавались в том, чего они не совершали.
Тому же Машковичу спать давали лишь по полтора — два часа в сутки. Днем же он должен был сидеть в камере на табуретке, ни на что не облокачиваясь и не прислоняясь к стене. Ночью — на допросы, в ходе которых их нещадно избивали. На одном из допросов Емельянов убеждал его оговорить себя и Оганова. Если же он не сделает этого, то будет арестована его жена, а детей передадут в детский дом. Но Машкович заявил Емельянову, что отказывается от своих ранее данных показаний, полученных в результате применения к нему мер физического воздействия.
Его направили в Москву в спецтюрьму с очень жестким режимом, в которой Машкович пробыл 13 месяцев. В июне 1941 г. его перевели в Бутырскую тюрьму, затем в Саратов, где и объявили, что на основании постановления Особого совещания он лишен свободы на 8 лет.
Машкович рассказал, что в результате многочисленных арестов руководителей и специалистов нефтяной промышленности республики, резко снизилась добыча нефти. Он привел такие данные: в 1954 г. добыча нефти в Азербайджане составила лишь 70% добычи в 1939 г.
По настоянию Багирова управляющий трестом «Сталиннефть» Али Мурад Бейли Джамиль Джуммуд оглы постановлением Особого совещания был лишен свободы на 8 лет. Ранее его дело Военной коллегией Верховного Суда СССР было направлено на дополнительное расследование. В этих случаях Багиров обычно добивался рассмотрения таких дел Особым совещанием.
Незаконно была арестована и группа геологов-нефтяников (Михура, Билибин, Оганов).
Для Багирова и его приспешников не имело значения, кого именно арестовывают — главное было арестовать, а доказательства добыть, это уж дело техники. К тому же, обвинения формулировались, как правило, заранее, до ареста того или иного лица.
Такой вот факт. Арестовали бывшего секретаря парторганизации нефтеперегонного завода Асцатура Бабаяна. В справке на его арест имелась ссылка на показания ранее арестованного Русавского о том, что Бабаян «является участником контрреволюционной троцкистской организации, проводившей вредительство в азербайджанской промышленности». Но эти «показания» Русавского относились к другому лицу, а именно, Степану Бабаяну, который был секретарем парткома другого завода. Тем не менее, А.А. Бабаян не только не был освобожден, но признался (разумеется, его принудили сделать это) в том, что он является членом контрреволюционной террористической организации. Обвинительное заключение по делу А. Бабаяна и ещё шестерых ответственных работников нефтяной промышленности утвердил Маркарян.
На основании сфальсифицированных материалов были арестованы, а потом расстреляны ведущие инженеры нефтяной промышленности Азербайджана Петерсон, Листенгартен, Розиноер, Тер-Газарян, Борц, Слуцкий и ещё многие работники этой отрасли промышленности.
В суде были установлены факты, когда арестовывали и осуждали членов семьи ранее арестованных не потому, что были какие-то доказательства их «преступной деятельности», а исключительно потому, что эти лица были членами семьи уже арестованного человека.
В этой связи нельзя не вспомнить дело бывшего председателя Верховного Суда Азербайджанской ССР, а перед арестом — наркома юстиции республики, Айны Султановой. Её арестовали в Москве, куда она поехала жаловаться на неправильное своё исключение из партии.
Как пояснил Багиров, Султанову арестовали в связи с тем, что ранее был арестован её муж, Гамид Султанов, в то время — нарком коммунального хозяйства республики, обвинявшийся в участии в националистической организации и, естественно, в подготовке террористического акта в отношении Багирова. По мнению Багирова, о чём он и заявил в суде, Султанова «не могла не знать о его (мужа — Н.С.) враждебной деятельности». Именно поэтому она и была арестована, пояснил Багиров. В деле же Гамида Султанова он «был уверен».
Судом было установлено, что сигналом к аресту Султановой 28 августа 1937 г. послужило выступление Багирова на бакинском партийном активе 13 июля. Нагнетая всеобщую подозрительность, он говорил: «Возьмите Айну Султанову, которая готовила кадры по линии Наркомюста. Что, она нам преданных людей готовила, когда муж возглавлял контрреволюционную вредительскую организацию? Трудно предположить, что Айна Султанова совершенно ничего не понимала в действиях своего мужа».
Багиров в суде пояснил, что в его распоряжении было только дело Гамида Султанова. Других же данных для обвинения Айны Султановой во враждебной деятельности просто не было. Но он, как уже сказано, был уверен, что Султанова также причастна к враждебной деятельности против Советской власти.
Процессуальное оформление дела Султановой и последующее её уничтожение было осуществлено подручными Багирова-Атакишиевым и Борщевым. Атакишиев составил обвинительное заключение, в котором утверждалось, что Султанова «сколотила контрреволюционную террористическую группу», которая «[…] ставила перед собой основной задачей — совершение террористического акта против секретаря ЦК КП/б/ Азербайджана Багирова М.Д.».
Это обвинительное заключение утверждено Борщевым. Утвердил он его, как он пояснил в суде, даже не знакомясь с материалами дела. И по многим другим делам он утверждал обвинительные заключения, не удостоверившись в том, имелись ли основания к предъявлению тех или иных обвинений лицу, в отношении которого он утверждал обвинительное заключение.
Дело Султановой рассматривалось Военной коллегией Верховного Суда СССР 13 июля 1938 г. в выездной сессии под председательством И.О. Матулевича Султанову признали виновной в том, что она являлась активной участницей контрреволюционной националистической повстанческой диверсионно-террористической организации, действовавшей в г. Баку, и вместе со своим мужем Гамидом Султановым принимала участие в контрреволюционных сборищах участников этой организации. Будучи председателем Верховного Суда Азербайджанской ССР, указывалось в приговоре, организовала там контрреволюционную группу и руководила её работой.
Ни на предварительном следствии, ни в судебном заседании Султанова ни в чём не признала себя виновной. Её обвинение основывалось на приобщенных к делу показаниях других арестованных, которые в суде, по установленному в то время порядку, не допрашивались.
Как и её муж, А. Султанова была расстреляна. Установлено, что в ходе предварительного следствия она подвергалась жесточайшим пыткам, для описания которых просто трудно подобрать слова в богатейшем словарном запасе русского языка.
В суде была допрошена и дочь упоминавшегося И.И. Анашкина — Л.И. Анашкина Её отец и мать, А.И. Анашкина, в 1937 г. были арестованы. Отца на основании приговора Военной коллегии Верховного Суда СССР от 30 декабря 1937 г. расстреляли, а мать в соответствии с постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 9 апреля 1938 г. лишили свободы на 8 лет. 29 июня 1938 г. арестовали и их дочь. К этому времени она работала заведующей отделом школ и заместителем секретаря Бакинского городского комитета комсомола. Л.И. Анашкиной предъявили обвинение в участии в деятельности антисоветской, правотроцкистской, диверсионно-террористической организации, боровшейся против Советской власти. Ей угрожали, применяли «стойки», допрашивали ночью, а днём не давали спать. Проводили очные ставки с людьми, которые хорошо знали её. На этих людей, пояснила Анашкина, страшно было смотреть, они теряли человеческий облик в результате того, что их нещадно избивали. По всему было видно, что показания, «изобличавшие» её в совершении тяжких преступлений, они давали вопреки своей воле.
