передавали.
— Погоди, не перебивай, — сказал Удалов. — Сидит, значит, этот психолог в своем кабинете, вокруг телевизионная аппаратура. И говорит той женщине: расслабься, сейчас в тебя ножик войдет, как в хлеб с маслом, а ты ничего не почувствуешь. Она улыбается, закрывает глаза и подтверждает: ничего не чувствую, только режут меня, как хлеб с маслом. А врачи тем временем кромсают ее своими скальпелями. Вырезали все что надо, а психолог по телевизору приказывает: открой глаза и признайся, хорошо ли тебе? Ой, хорошо! — говорит та женщина. И психолог ей объявляет: все, теперь десять дней ты ничего чувствовать не будешь, а потом все заживет.
— Гипноз, — сказал Минц.
— Ясное дело, что гипноз, — согласился Грубин.
— По нашему телевизору он тоже про хлеб с маслом говорил. Неужели такое совпадение?
— А они такие слова во всех галактиках говорят, — догадался Грубин.
— Может быть, — сказал Удалов. — Главное, что потом произошло. Вернулся тот психолог домой, и тут же ему телефонный звонок от городского начальника. Прибыть на ковер. Психолог отвечает: я устал от нервного напряжения, не пойду! Только лег спать — стук в дверь и появляется начальник. Начальник был новый, активный, все искал, как бы выделиться, как бы соответствовать новым веяниям. Просто извелся от желания себя показать. Увидел он по телевизору передачу, и сердце у него забилось: понял, что есть у него шанс. Вошел начальник к психологу и вежливо говорит:
— Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.
— У них и Магомет есть? — спросил Ложкин, ухмыльнувшись.
— Условно, условно! — отмахнулся Удалов. — Пришел, значит, к психологу начальник и говорит:
— Наша великая борьба с алкоголизмом идет с переменным успехом. То мы пьянство потесним, то оно нас.
— А я тут при чем? — спрашивает психолог. — Я не пьющий.
— А ты скажи: на одного человека можешь влиять по телевизору или на коллектив замахнешься?
— Можно и на коллектив.
— Тогда выступи, внуши людям о вреде спиртных напитков. Сделаешь — улучшим тебе жилищные условия. Не сделаешь — разоблачим в фельетоне.
Делать нечего, психолог согласился. Условия у него оставляли желать лучшего.
В назначенный час местное телевидение объявило, чтобы все спешили к голубым экранам, потому что будет чрезвычайное сообщение. Все поспешили, экраны включились, психолог посмотрел в глаза горожанам и сказал:
— Дорогие товарищи зрители! С сегодняшнего дня вы больше не хотите пить водку и даже пиво. Вызывают они в вас отвращение. И склонности к этому вы больше не имеете.
Сделал он свое дело и пошел спать.
А городской начальник спать не пошел. Он сначала на себе проверил, достал из бара бутылку коньяка, покрутил в руках и подумал: зачем же люди свое здоровье губят? Но начальство — это еще не весь народ. Так что начальник к открытию винного отдела затаился поблизости и стал наблюдать.
Магазин открылся, но никакой очереди не было. За первый час зашли в него человека два-три, из тех, у кого телевизора нет. Купили они по бутылке, а распить не с кем.
С чистым сердцем поехал начальник в область. Там на совещании отрапортовал:
— Наш город трезвый на девяносто девять и девять десятых процента. Не верите — проверьте! И можете нашей торговле плана по водке не спускать.
В зале зашумели, даже засмеялись. Но прошел месяц, везут из того города в область непроданную водку. И ни одной жалобы на нехватку спиртного. Пришлось поверить.
Больше всего это сообщение встревожило начальника соседнего города. Они давно с первым городом соревновались, а тут такое событие! А надо сказать, что у начальника второго города сестра жены в первом городе жила. Так что тайна открылась скоро.
И задумал второй начальник диверсию, потому что был молод, полон сил и выдумки. Он сказал своей секретарше:
— У моего соседа золотой петушок в руках, а он им гвозди забивает.
Тем же вечером перед новой квартирой врача-психолога остановилась машина. Из нее вышел помощник второго начальника и внес в квартиру фирменный торт и букет алых гвоздик.
— Это от ваших почитателей, — сказал он. — Из нашего города.
— Спасибо, — сказал врач-психолог. — Я очень тронут.
— Скажите, — спросил помощник начальника, — за какой гонорар вы согласитесь выступить по нашему городскому телевидению с лекцией о вреде алкоголя? У нас тоже еще остались некоторые пьяницы, и нам очень нужно их перевоспитать.
Не хотелось психологу ехать в незнакомый город, но его убедили, что он послужит благородному делу. Так что он согласился.
Там, на городском телевидении, он провел успешную борьбу с алкоголизмом, а начальник, который при этом присутствовал, сказал ему задушевно:
— Дорогой ты наш психолог, есть у нас для тебя задание. Только ты не возражай, руками не махай, не сопротивляйся, потому что ты у нас в руках. Беда у нас в городе — совсем нет мяса и сахара.
— Ну и что? — спросил психолог, который был далеко не такой сообразительный, как начальник. Может, поэтому и не стал начальником. Я вот вспоминаю, какой случай был у нас в Гусляре…
— Не отвлекайся! — сказал Ложкин. — Говори по делу. Без лирики.
Удалов извинился и продолжал:
— Ты, — сказал второй начальник, — должен выступить по нашему городскому телевизору и убедить народ, что он не любит сахара и совсем не выносит мяса.
Психолог возмутился, стал возражать. А ему — гонорар! Он от гонорара отказался, тогда его арестовали и посадили в отделение за нарушение общественного порядка.
— Хорошо, что не на нашей планете, — сказал Грубин. — А то бы мы тебе, Удалов, не поверили.
— Я и говорю, что не на нашей, — сказал Удалов и продолжал: — Трое суток сопротивлялся психолог. Сломили его в конце концов. Выступил. И такая у него была сила гипноза, что на следующий день перестали жители того города покупать сахар и мясо. И сразу прекратился дефицит.
— Безобразие! — сказал Ложкин. — За такие вещи следует судить!
— А надо сказать, — продолжал Удалов, — что первый начальник сразу хватился, что его психолог пропал. Подняли на ноги милицию, подсуетились и обнаружили, что в соседнем городе не только пить водку перестали, но люди сахара и мяса не покупают. Тут первый начальник начал на себе волосы рвать, что сам не догадался, и потребовал от
