Главу делегатов причины не интересовали, а вот племянника императора и по совместительству боевого мага очень даже интересовали. Собственно, как и принца Асмина. И старый хан видел это в их ярких глазах, в которых плескались силы молодости и магии. Старик усмехнулся. Он оказался не разочарован ни в любимом сыне, ни в Гроувере. Да, он считал Теодора истинным Гроувером.
— Вы можете быть свободны, — Бехран посмотрел прямо в глаза лорда Дерена, и тот едва не вздрогнул от таящейся силы в блеклых старческих глазах, — а вы, маркиз, останьтесь. И ты, Асмин.
— Идите, лорд Дерен, — Теодор кивнул ему, окончательно успокаивая совесть дипломата, и перевёл взгляд на Бехрана, — слушаю вас, ясный хан.
Глава делегатов испарился из комнаты в тот же миг, плотно прикрыв за собой дверь, и поспешил к Невису, чтобы немедленно доставить сундук с ценнейшим содержимым императору. Лично для Сержа получение бумаг в этот же день значило только одно — через пару дней делегация отправится на родину, где её осыпает лаврами император, а война прекратится ко всеобщему счастью.
— Я настаивал на вашем прибытии, потому что мне нужно предупредить моего брата по власти, — тяжело заговорил хан, выравниваясь и опираясь рукой на подлокотник, чтобы снова не завалиться набок, — по этой же причине была начата война, а Кьягль вступил в сговор с Виэльей.
Асмин и Теодор тут же насторожились и подобрались, вцепившись в Бехрана любопытными и требовательными взглядами, а сам хан подумал, что парни чем-то похожи и понадеялся, что эта похожесть поможет в будущем ханству и империи соблюдать мир.
— Уже несколько месяцев рядом со мной находится чёрный маг, — этих простых слов было достаточно, чтобы и Асмин, и Теодор вздрогнули, — он навязывает мне свою волю. Я слушал его нашёптывания, чтобы понять, чего же он хочет. Я следовал его указаниям, чтобы узнать больше. И сейчас, когда боги готовы забрать меня, я могу рассказать.
Он сильно закашлялся, и младший принц поднёс ему стакан воды и склянку с лекарством. Он обеспокоенно смотрел на родителя, а сердце внутри сжималось от боли. Как бы он не крепился, он понимал, что отец скоро покинет их.
Теодор же терпеливо ждал, пока хану не станет лучше и тот всё не объяснит. Потому что сказанное удивило и напугало. Неужели чёрные маги могут так же подобраться к любому другому человеку и подговорить их на страшные преступления? Развязать войны, убить, боги знают, что ещё сделать?
А если заговорщики, из-за которых он вынужден быть женихом нелюбимой и прятаться с любимой, тоже как-то связаны с чёрными магами? А ужасающее по своей сути событие, когда многотысячелетняя династия правителей Виэльи была уничтожена в один момент?
И он где-то глубоко внутри понимал, что Реджина, его девочка, напрямую связана со всем этим. Её прошлое было туманно, в настоящем постоянно грозила опасность, а будущее было неясно. И единственное, чего сейчас захотелось Теодору — оказаться рядом, обнять, защитить от всего. Не дать никому обидеть.
— Чёрный хочет войны на Мирне, чтобы она захватила все страны, — снова заговорил Бехран, устало откинувшись на спинку кресла и особенно выделив первое слово, будто называл так не чёрного мага, а что-то куда более сильное и могущественное, — породить первобытный хаос. И свергнуть три столпа равновесия. Свет, Тьму и Порядок. Чернота начала со Света, своего главного врага. Теперь очередь Порядка. А когда падёт столп Тьмы, воцарится Хаос и наступит конец.
— Вы хотите сказать, что Тарквида убили чёрные маги? — переспросил Тео, чувствуя, как кровь стучит в висках.
— И ты отдал сестру в семью чёрного? — мгновенно разозлился Асмин, сжимая кулаки.
— Тише, сын, Дарвимэда не чёрный, Амаль ничего не грозит, — Бехран тяжело вздохнул, у него всё тело нещадно болело, — чёрный кто-то из его окружения. Советник, придворный маг или секретарь. И у вас, Гроуверы, тоже затесался чёрный, который приведёт своего ставленника к власти. Берегитесь. А ты, Асмин, после моей смерти поддержи Тахмаса. И если ради спокойствия во дворце и в стране придётся убить Морада, не задумывайся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Бехрану нелегко дались последние слова. Пусть Морад не был его любимым сыном, как Асмин, или достойным человеком, как Тахмас, но как отец Бехран не мог не испытывать хоть толику привязанности к своему второму сыну. Он уже начал догадываться, что породил порченый плод, но ему всё ещё хотелось надеяться, что он ошибается. Просто глупая человеческая надежда умирающего отца.
Асмин ошарашенно уставился на отца, не веря, что тот сказал это. Потому что благодаря его, Асмина, матери хан Бехран научился ценить семью, что и прививал своим детям. И пусть их обычаи славились некоторой жестокостью, например, как борьба за трон между наследниками, после смерти старого хана, Бехрану удалось вырастить достойных людей, за редким исключением в лице Морада.
А Тео… Тео предпочёл присесть на ближайшую горизонтальную поверхность. Потому что услышанное повергало в шок. И то, что его семья была во всё это втянута, пугало. И со всем этим совершенно точно была связана его Рей.
И ей совершенно точно грозила опасность в этом дворце. Чёрт! Теодор понял, что совершил огромную ошибку, поддавшись отчаянным уговорам Реджины. Ошибку, которую нужно было исправить сейчас. Увезти её отсюда и уехать самому, ведь простой заговор против его семьи обернулся чем-то куда более ужасным, чем они все могли представить.
— Ясный хан, позвольте мне уйти, — Тео выпрямился и прямо посмотрел в глаза правителя Кьягля.
— Ступайте маркиз, — кивнул седой головой хан, и Тео стрелой вылетел из комнаты, не слыша того, что прошептал ему в спину хан Бехран: — И береги свою Королеву, Ворон.
Асмин напряжённо вгляделся в закрывшуюся дверь, потом посмотрел на прикрывшего глаза отца и тяжело вздохнул. Кажется, он начал понимать, что всё это значит. Мамины сказки… Он помнил сказки своей рано ушедшей матери. Она рассказывала ему о Королеве и Вороне, о Серебряном Волке и Рыси, о Тёмном Драконе и Демоне.
— Отец, — Асмин хотел услышать подтверждение от родителя, — мама была предсказательницей? И теперь я должен помочь Рейвену и той девушке?
Ближе к вечеру мною овладела тревога. Я нервно дёргалась от каждого шороха, то и дело к чему-то прислушиваясь. Мне казалось, что грядёт буря, которая сметёт нас всех, не оставив и следа. Я постоянно вглядывалась в сгущающиеся в углах тени, будто там пряталась та самая чернота. Я принюхивалась, пытаясь уловить тошнотворный сладковатый запах смерти.
Видя моё не самое лучшее состояние, Аша отвела меня в мою спальню и велела отдыхать. В отличие от меня она не ощущала никакой скрытой угрозы. То ли это я себя накрутила, то ли она просто была не восприимчива к чёрной магии и не ощущала её приближение.
Я присела на диван в своих комнатах и обхватила себя руками. Стрелки на напольных высоких часах двигались мучительно медленно, маленькими шажочками приближая меня к часу встречи. Я думала о том, что чем дольше я находилась вдали от Тео, тем больше я чувствовала себя дискомфортно среди этих светлых стен. Только рядом с ним мне было хорошо и спокойно. Мне нужно было хотя бы просто его увидеть, чтобы понять, что я в безопасности.
Я не говорила Теодору, да и вообще кому-либо, что с момента нашей встречи привязывалась к нему всё сильнее. Я и сейчас по большей части старалась не выставлять свои чувства на первый план, уделяя больше внимания своим проблемам. Я боялась именно этой привязанности, боялась своих и его чувств, ведь я так долго убеждала себя, что мне не нужна любовь, лишь бы больше мне не разбивали сердца.
И сейчас, в минуты покоя, когда я могла просто посидеть и погрузиться в себя, проанализировать всё, я поняла, что моя некоторая холодность и сдержанность связаны именно с тем, что я сама своих чувств боялась, их силы. Моя мама бы сказала, что лучше гореть и сгорать, чем тихо тлеть.
Я самой себе честно призналась — я люблю Теодора, несмотря ни на что, вопреки всему. Я отпустила свою самую первую неудачную попытку в любовь. Потому что тогда была не любовь, лишь иллюзия, которая ранила меня. Но теперь все раны исцелены, а лёд растоплен. Я больше ничего не боюсь, я больше не буду сдерживать себя, особенно наедине. Лучше я просто сойду с ума от счастья, целуя его, забывая обо всём.
