Если бы Кеннеди считал, что кубинская политика была, возможно, самым большим его поражением, то он никогда бы о ней не упомянул. Скорее, он понимал, сколь огромен выигрыш, который ему принесли ракетный кризис и летом 1963 года — договор о запрещении ядерных испытаний в глазах американского общественного мнения. Народ Соединенных Штатов не был в целом столь воинственен, как лидеры правых, например, Бэрри Голдуотер, на что он всегда претендовал. В стране никогда не существовало серьезного движения за ядерное разоружение, но все понимали, что могло за собой повлечь изменения в ядерной безопасности, и были рады этой передышке, которую, как они считали, сохранил для них президент (который потратил предыдущие два года на то, чтобы их напугать). В сентябре 1963 года Кеннеди всерьез задумался о своей следующей избирательной кампании и предпринял несколько «неполитических» поездок, чтобы опробовать почву и по возможности укрепить поддержку. Первая поездка была на Запад, где в 1960 году его позиции не были особенно хороши; он считал, что несколько речей о сохранении существующего порядка могут принести некоторую пользу. Но вскоре он понял, что договор был гораздо более выгодной картой. Старый изоляционистский пацифизм, который однажды был провозглашен одним из основных принципов политики региона, мог уже не иметь былого влияния, но тем не менее все еще оставаться широко принятым, настоятельным и здравым стремлением к миру и безопасности. К его удивлению, речь, превозносившая договор, имела огромный успех в Солт-Лейк-Сити — в том же месте, где в 1960 году он почувствовал наибольшую необходимость бить в барабаны «холодной войны». Он вернулся в Вашингтон, убежденный, что нашел пункт, который поможет ему выиграть, особенно учитывая то, что республиканцы были столь неблагоразумны, что выдвинули в кандидаты Голдуотера, одного из небольшой группы сенаторов, который голосовал против ратификации договора о запрещении ядерных испытаний 24 сентября. Он все еще был способен зажечь дух патриотизма, если было необходимо: речи, которые он произнес в ноябре в Техасе, и те, с которыми он собирался выступить, были полны пыла, направленного против русских. Но Техас был другим сомнительным штатом, как и Флорида. В целом можно сказать, что в течение 1963 года смысл его президентства полностью изменился, и это относится к внешней политике в той же мере, как и к другим аспектам его деятельности, и поиски мира сменили кампании за свободу в качестве определяющего интереса администрации Кеннеди. Это была новая фаза; насколько последовательно она будет принята, как долго продлится и с каким успехом — этого мы никогда не узнаем.
Глава 6
РЕВОЛЮЦИЯ
Оглядываясь назад, в 1961 год, когда Кеннеди вступил в должность, мы видим, что страна была готова к глубоким и быстрым изменениям, которые сравнимы лишь с отменой рабства. Непопулярная система расовой несправедливости потерпела крах, и единственным выбором, оставшимся на долю американцев и американских политиков, было ускорить ее падение, либо тщетно ей сопротивляться, либо равнодушно стоять в стороне. За все надо было платить. Именно поэтому, чтобы завоевать постоянное доверие мыслящих людей и укрепить принципы, администрации Кеннеди и Джонсона решили помочь переменам по возможности скорее, оставаясь осмотрительными и принимая во внимание все детали. Ни Кеннеди, ни Джонсон не намеревались жертвовать будущим успехом во имя восхищения в настоящий момент по поводу собственной праведности. Не забывали и о том, что у президента Соединенных Штатов есть и другие обязанности помимо спасения расовой справедливости, которая вызывала у их более радикальных сторонников нетерпение; но в конце концов к их суждению прислушались, и все сооружение сегрегации и белого превосходства рухнуло. Это был один из блестящих моментов в американской истории, и роль Кеннеди, который подтолкнул к этому, является одним из ярчайших подтверждений его репутации.
Этот вопрос не стоял столь остро до того, как Кеннеди стал президентом. Его открыто демонстрируемое мнение по расовому вопросу было частью взглядов его партии, но его истинная важность была для него не столь очевидной. Часто посещая Вашингтон до 1947 года и впоследствии став его постоянным жителем, регулярно совершая поездки во Флориду, объездив всю страну, будучи кандидатом, он вынес для себя убеждение, что система белого превосходства неверна, жестока, смешна и невыносима. Но он не знал о жизни негров (как затем предпочли называть этих людей) кроме того, что они могут быть слугами или политическими деятелями. Он поддерживал их сторону, но также считал необходимым работать с белыми лидерами Юга, уважая их мнения и интересы (это отношение объясняет, почему он был столь расположен к демократам-южанам в 1960 году). Он не отождествлял себя с афроамериканцами (число черных избирателей в Массачусетсе было мало). Он был способен на неожиданные всплески щедрости и лидерства, например, когда позвонил Коретте Кинг во время кампании 1960 года, но он не смотрел на Соединенные Штаты с точки зрения афроамериканцев, с которой, кстати, он и не очень хорошо был знаком, его брат Бобби позже сказал об этом времени: «Я не потерял много сна из-за черных, я не думал о них много, я не знал обо всей несправедливости»[239], и Джек мог сказать о себе то же самое. Мир Кеннеди был удобен, состоял из северян и белых. Расовый вопрос не был настоятелен для Джека. Он считал, что большинство насущных проблем, с которыми он столкнулся в 1961 году, связаны с внешней политикой. Он думал, что сегрегация приобретает большой смысл для президентов потому, что для Соединенных Штатов становится невозможным играть роль знамени демократии, в то время как на трети их территории преобладает система ужасающей несправедливости. Он полагал, что его вклад во внешнюю политику определит исход выборов 1954 года и что его переизбрание окажется невозможным, если он отдалится от белого Юга. Но он также не хотел, чтобы события направляли его действия. Президент должен быть хозяином положения.
Но Соединенные Штаты уже стояли на пороге революции. Это слово с легкостью используют историки, как и остальные, и если оно что-нибудь обозначает, то в нашем случае подходит как нельзя более. История негров продолжительна, сложна и далека от окончания, но лучше всего может быть понята через свое развитие, прошедшее четыре фазы. Первая фаза — это насильственный вывоз рабочей силы из Африки, постепенно превратившийся в пресловутую работорговлю в Атлантике, что, в свою очередь, сформировало общество рабов, которое набрало силу, стало прочным и одновременно подверглось наибольшему угнетению в конце XVIII века. Затем последовал период лихорадочной экспансии, во время которого, тем не менее, начали развиваться силы, разрушающие рабство; гражданская война явилась кульминацией и закономерным окончанием этой фазы. На третьей фазе повторилось то же самое: утвердилась новая система расового угнетения (не только на Юге, в своем наихудшем варианте), которая спустя почти век (включавший в себя президентство Кеннеди) была готова рассыпаться в прах. После периода Второй реконструкции черные американцы, которые в XIX веке помогали уничтожать рабство, могли сказать, что в XX веке они добились гражданства и политического равенства. Началась четвертая фаза, но было весьма очевидно, что работа по завоеванию существенного социального и экономического равенства будет завершена только в XXI веке; имея с 1973 года[240] постепенный экономический рост, необходимые усилия могли стать слишком большими и затянувшимися, как и в предыдущие периоды. И все же не следовало отчаиваться, так как в XIX и XX столетиях необходимая энергия наконец была приобретена, и она придала социальным преобразованиям удивительную скорость, что и можно назвать революцией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
