- Но ведь восемнадцать, Люсенька, а не шестнадцать! Сама посуди, какой из Ваньки муж и отец?! Молоко еще на губах не обсохло, живет на всем готовом, а ты надрываешься, чтобы прокормить нас троих. Так что ж теперь, тебе придется гробиться, чтобы прокормить пятерых?! А он что? Будет учиться в школе, став папашей? А Марина даже десятилетку не закончит? Кто будет нянчиться с их ребенком, если ты взвалишь на себя заботу о хлебе насущном? Ты же сама не раз говорила, что Вера Дмитриевна еле сводит концы с концами. Она ведь ничем не сможет помочь.
- Я заработаю, Владик...
- Люся, не надо приносить себя в жертву, - уговаривал любящий муж любящую мать. - Подумай сама - ради чего? Ради того, чтобы твой сын имел возможность спать с Мариной?
- Пусть они просто встречаются, - не очень уверенно возражала Люлю.
- А ты будешь караулить, чтобы ребята не имели интимных отношений? Да Ванька все равно изыщет возможность, раз такой озабоченный. Нет, Люсенька, эту проблему нужно решать кардинально. Никакое наши уговоры и их обещания не станут гарантией платонических отношений. Я сам поговорю с Иваном и пусть только попробует ослушаться.
- А Марина? О ней ты подумал?
- Именно о ней я в первую очередь и думаю. Если бы меня не волновала судьба этой несчастной девочки, я бы не вмешивался.
- Но как можно запретить им встречаться, если они любят друг друга?!
- Это еще не любовь, а влюбленность - явление преходящее. Уверяю тебя - как только Ванька будет отлучен от тела, он быстро остынет. Да и Марина вскоре поймет, что продолжать такие отношения чревато. В этом возрасте все легко забывается, ребята влюбляются то в одного, то в другого. Если бы один из них пожелал прекратить отношения, это, по-твоему трагедия? Да у подростков в год по пять влюбленностей! А если это настоящая любовь, то разлука не охладит чувства. Закончат школу, поступят в институт, станут самостоятельными, смогут прокормить себя и будущего ребенка, вот тогда ради Бога, пусть поженятся. А сейчас садиться всем тебе на шею, - безответственность. Я и так страдаю, видя, как ты рвешь жилы, чтобы хоть немного заработать, и не позволю нашему шалопаю вконец тебя угробить.
- Лайза, а когда торжество переместилось особняк Заграйского, вы видели даму в изумрудном туалете?
- Да, и очень удивилась - я полагала, что она со своим спутником удалится после случившегося во время танцев.
“Значит, у блондинки была какая-то своя цель”, - решил следователь.
- Заграйский еще к ней подходил?
- Да. Видимо, ему захотелось похвастаться своими хоромами, и он повел ее на экскурсию.
“Во время которой она узнала все ходы-выходы”, - мысленно продолжил Молчанов.
- Как они себя вели?
- Борис вился ужом и сыпал комплиментами, несмотря на отповедь, которую недавно получил, а дама держалась холодно. Я сидела в курительной, а они как раз прошли мимо. Незнакомка посмотрела на меня, и я сразу отметила, что глаза у нее уже не изумрудного цвета, а почти серые. Видимо, что цвет глаз у нее меняется в зависимости от эмоционального состояния. Внешне дама выглядела спокойной, но чувствовалось, что Борис ей омерзителен. Потом она вернулась одна, села в кресло и пыталась закурить, но пальцы подрагивали. Я поднесла ей зажигалку, незнакомка взглянула на меня почти в упор, серыми-пресерыми глазами, и я невольно отшатнулась - в них просто-таки полыхала ненависть! Эмоции, разумеется, были адресованы не мне, а Борису. Меня она вообще не воспринимала, думала о чем-то своем. Потом к ней подошел господин, с которым она пришла на торжество, сел рядом, дама посмотрела на него и вдруг неожиданно успокоилась, улыбнулась, и ее глаза приобрели обычный цвет. Меня поразило, насколько разительно меняется лицо этой женщины в зависимости от тех чувств, которые она испытывает.
- То есть, незнакомка способна существенно изменить свою внешность? - уточнил “крокодил Гена”.
- Дело не в одежде и внешних атрибутах. Даже в одном и том же платье она может выглядеть по-разному. Когда подошел ее спутник, женщина заулыбалась и стала очаровательной, а незадолго до этого в ее глаза было страшно смотреть. Если бы взглядом можно было убивать, у нее получилось бы.
Следователь выглядел все более заинтересованным, а Лайза порадовалась, что он еще глубже заглатывает наживку. Актерства ей не занимать, этому она училась еще с первых шагов на подиуме. Сыграть и при этом выглядеть искренней - зависит от навыка и таланта, а у нее есть и то, и другое.
- На второй день эта дама приезжала?
- Нет.
- Вы в этом уверены?
- Стопроцентно.
“Однако то, что ее не было в особняке Заграйского днем, не означает, что незнакомка не явилась туда ночью...”
- Как вы думаете, спутник дамы - ее любовник?
- На тот момент - нет, но надеялся им стать.
- На ваш взгляд, его надежды оправдаются?
Молчанов и сам не смог бы объяснить, почему его так волновала частная жизнь незнакомки, умеющей и яростно ненавидеть, и очаровательно улыбаться. Он дал себе слово, что непременно выяснит, кто она такая, но почему-то ему не хотелось, чтобы дама с изумрудными глазами оказалась виновницей смерти Бориса Заграйского.
Геннадий Павлович и сам еще не догадывался, что от его женоненавистнической системы взглядов уже почти ничего не осталось, да и создал он ее лишь в качестве психологической защиты, - все ж очень обидно, когда стервозная жена вышвыривает тебя на улицу с парой трусов-рубашек и зубной щеткой и даже не позволяет видеться с сыном.
От любимого девиза, повторяемого на разные лады, Молчанов не отказался, но теперь в нем звучал не только негативный аспект.
Если бы Лариса Ивлева узнала, что невольно вынудила кардинально изменить систему взглядов еще одного мужчину, которого, к тому же, никогда не видела, - она бы несказанно удивилась.
...Владислав Анатольевич Бармин сам поговорил с сыном, велев жене не присутствовать при мужском разговоре. Глава семьи пользовался непререкаемым авторитетом, и Люлю не сомневалась, что Ваня послушается отца, но в этот день вся извелась, представляя, о чем ее муж говорит с сыном, и во что все выльется.
Очевидно, Владислав Анатольевич нашел убедительные аргументы. Иван был подавлен, молчалив, прятал глаза, но без пререканий согласился перейти в другую школу. Осуществить это в разгар учебного года было сложно, но “карманная женщина” Люся Бармина могла развить бешеную энергию, когда требовалось. Она использовала свои журналистские связи, нашла знакомых директрисы новой школы, которые повлияли в нужном ключе, пообещала вести семинары для школьников, интересующихся журналистикой, а сын директрисы, бизнесмен средней руки, получил в Люсиной газете целую полосу под бесплатную рекламу, и вскоре Ваня сменил школу.
С тех пор Люлю ни разу не видела Марину. Видимо, мать с ней сурово поговорила, и девочка больше не звонила. Ваня перешел в десятый класс, усиленно занимался, подружки у него не было. Через некоторое время сын уже выглядел как обычно, и Люся призналась мужу:
- Владик, ты, как всегда, был прав. Трудно сказать, во что вылились бы отношения Вани с Мариной, возможно, они сами бы расстались, но сын и в самом деле легко пережил разрыв. И это ему пошло на пользу - сидит за учебниками, все репетиторы отмечают его успехи, теперь я не сомневаюсь, что он поступит в институт. Марина, я полагаю, тоже быстро утешилась, как обычно бывает в этом возрасте.
- Иногда приходится отрубить, причинив боль, и это оптимальный выход из положения, - согласился с любимой женой Владислав Анатольевич.
- Лайза, а вас какие отношения связывали с Заграйским? - Молчанов не сомневался, что собеседница ответит откровенно, - он верил ей.
- Когда-то мы были любовниками, но с тех пор виделись всего несколько раз, да и то случайно.
- Кто был инициатором разрыва?
- Борис.
- Обида у вас осталась?
- В первый момент мне было неприятно, но обошлось без рыданий. Кто-то всегда уходит первым, и я отнеслась к случившемуся без драматизма.
- А почему вы решили прийти на свадьбу?
- Мы с Борисом разошлись мирно, правда, банальной фразы: “Давай останемся друзьями”, - не произносили. У меня была определенная цель - хочу открыть свое дело. А для этого нужны средства. Вот я и надумала предложить Борису вложиться в модельный бизнес. Кроме того, я надеялась с помощью Заграйского расширить клиентуру из людей его круга.
- Ну и как - получилось?
- К сожалению, мне не удалось с ним пообщаться, - не моргнув глазом, соврала Лайза. - В первый день была суета, да и на второй Борис постоянно находился в обществе какой-либо гостьи или нескольких человек. Подойти и попросить уделить мне время я не рискнула, но все же мое присутствие на торжестве принесло кое-какую пользу. Там все общались запросто, и я решила, что потом договорюсь с Борисом о встрече и сделаю ему деловое предложение. Все же на свадьбе обращаться с просьбой неэтично. Даже если бы у меня была возможность остаться с ним наедине, я уже раздумала вести разговор о делах.
