ответ, но, поняв, что сам въехал в забор, решил дать попятный.
— Я убил женщину, — уронил он, словно ударив. — Принял неверное решение — удалить половину мозга. Опухоль поразила почти всю правую часть и вызывала судороги у пациентки. МРТ некорректно показало насколько распространилась опухоль и её масштабы стали видны только во время операции… Я должен был зашить всё обратно и отпустить женщину домой, умирать. Только… Я же тогда был великим нейрохирургом, полный спеси и опыта. Я принял решение провести гемисферэктомию, будучи увереным, что спасу ей жизнь. Спустя сутки у неё начался отёк мозга и женщина умерла в реанимации. Фатальная ошибка и летальный исход. Семья погибшей подала в суд, меня лишили права оперировать на два года с последующим восстановлением лицензии.
— Значит ты можешь вернуться? — надежда для него всё же есть.
— Могу, но не буду, — отрезал он и отставил свою полупустую тарелку на тумбочку. — Я больше не хирург. Я перестал им быть, когда убивая пациентку, думал о себе, о своём гребанном героизме и величии. Все хирурги спесивы и я не стал исключением. Я убил её! Убил ради своей карьеры.
— Не говори так. Ты фанат своего дела, а тот случай должен просто стать тебе уроком…
— Это неправильный урок, Вика! Урок не должен измеряться человеческой жизнью. Она была чьей-то матерью, женой, подругой.
— Всё перестань, прекрати, — видя, что мужчина слишком сильно углубился в свою боль, взяла его за руку. — Это в прошлом. Настоящее теперь я. Ты не колебался, не испугался. Ты снова взял скальпель в руку, чтобы спасти другую пациентку, меня. И я невероятно благодарна тебе, что ты не спасовал. Миш, — коснулась его щеки пытаясь поймать его печальный взгляд. — Я жива благодаря тебе.
Серые глаза словно очистились от тумана. Мужчина зачарованно смотрел на меня, пока моя ладонь продолжала поглаживать его щёку.
— Милое зрелище…
Знакомый мужской голос со стороны дверей заставил меня в страхе отпрянуть от Миши, отчего сломанное ребро мгновенно взвыло, уронив меня на бок.
Выскочка
Гера
На четвертый день безумно захотелось разнести к чертям дом. Если она и вправду сбежала? Ей, по сути, нечего терять. Жуткая новость о родителях могла стать последней каплей. Перечеркнуть даже её чувства ко мне. Стало страшно при мысли, что Вика захотела оставить нас всех, меня. Это слишко жестоко.
— Что-то определенно не так, Тох, — сидя в кресле у него в кабинете, потирал виски и нервно щёлкал костяшками пальцев. — Это всё она.
— В каком смысле? — не понял друг, откинувшись на спинку стула. Адвокадские апартаменты обладали просторностью, большими панорамными окнами, через которые лился яркий дневной свет. Элитная офисная мебель без единой пылинки, на стене благодарности и награды. Стеллаж забитый папками с документами, два кожаных кресла и совсем не катирующийся здесь плюшевый кот.
— Мне кажется, Вика сама не хочет возвращаться.
— Перестань, — выдохнул Антон. — Да, на неё навалилось слишком много, но она крепкая девочка. И у вас в последнее время всё, вроде, гладко. Не делай поспешных выводов. Да и где ей укрываться? Машины нет, денег тоже, все вещи остались дома.
Понимал, что и тут есть весомая доля правды. Моей жене, действительно, некуда идти. Но от этого становилось ещё хуже и невыносимей.
— Объявите о вознаграждении. Это развяжет языки многим, кто с ней рядом. Семьсот тысяч.
— Ты уверен?! — вытянулся в лице друг.
— Да. Она жива, я чувствую. Её не похители и она не блуждает где-то в беспамятстве. Здесь что-то другое. Свяжись с Серёгой.
Белов кивнул и тут же набрал следователя.
Я свято верил в этот приём. Люди до невозможности меркантильные создания и заработать такие деньги одним нужным звонком захотят многие.
Но я снова сел ждать, вновь ломая голову, что сейчас с моей женой. Несколько звонков поступило из Ступино, Ногинска и Щёлково, сообщая, что видели девушку похожую на Вику, но эти звонки мы отмели — не то место локации. Наконец, днём на пятые сутки один из звонков заставил йокнуть сердце.
Женщина на другом конце провода сообщила, что работает санитаркой в одной частной клинике и что в одной из палат лежит девушка сильно похожая на мою жену. Узнав адрес больницы, сорвался с места.
— Патруль сделает это быстрее, погоди ты, — Антоха шёл за мной следом.
— Это она. Больница как раз недалеко от той трассы, где была авария. Моя жена там… Я сам туда поеду.
— Я сяду за руль, — рявкнул друг, опережая.
На месте были только через час. Старенькое строение, которое неспешно реставрировали. Влетев в фойе, немного растерялся, ища регистратуру. В углу узрел и молодую администраторшу.
— К вам поступила девушка на днях, после аварии. Вика Ларионова.
— Простите, — расстеряно мотнула головой администратор. — К нам не везут пациентов такого рода. Мы лишь реабилитационный центр. Вы что-то напутали.
Антон сунул фото Вики под нос регистраторши.
— Эту девушку ищут пять дней. Делу дали ход, как похищение и убийство. Хотите проходить, как соучастник?
— Но я ничего не сделала! — испугалась девушка. — В девятой палате по тому коридору, говорят, лежит кто-то. Но им занимается Михаил Анатольевич лично. Тетю Фаю ещё допускает.
Последнее я уже не слушал, а помчался искать указанную палату. Но, влетев, остолбенел — моя пропавшая жена ласково смотрит в глаза статному мужчине в белом халате и допускает не двусмысленные элементы близости.
— Милое зрелище…, - подумал вслух и в груди начало жечь, атрофируя всю логику.
Вика отпрянула от мужчины, как ошпаренная, но следом упала на кровать и ахнула от боли, судорожно вцепившись в каркас кровати.
— Вика? — мужчина тут же привстал, чтобы оказать ей помощь. Ну уж нет!
— Убрал грабли от моей жены! — рявкнул не своим голосом.
Меня игнорировали и пытались осмотреть девушку, в наглую залезая ей под рубашку. Готов был уже подлететь к нему, чтобы сравнять с полом, но, увидев бинты на Вике, замер на половине пути. Лишь кулаки сжались с невероятной силой.
Жена отдышалась и, не слыша вопросов мужчины, виновато и испуганно смотрела на меня. Мужчина, видя, что ей важней вошедшие, тоже обернулся.
— Что с моей женой? — метнул взор на него.
— Перелом ребра. Небольшой прокол лёгкого костью. Самое страшное позади.
Вновь перевёл взор на бледную жену.
— Её ищут почти неделю, — встрял в разговор Антон. — Почему вы не сообщили полиции о ДТП и пострадавшей?
— Виноват, — невиновато произнёс врач. — Был целиком занят пациенткой, ждал когда картина станет более ясна.
— Картина яснее ясного, — прорычал я, оглядывая их совместный ужин. В груди знакомо и пребольно
