– Ты, случайно, не продаешь здесь новую жизнь? – спросила она, заходя в контору.
– Но, дорогуша, мы не продаем ничего другого. Мечты и новая жизнь – это наша специальность. Ты задумала что-нибудь особенное? Мраморный пол или виноград на террасе? Четыре ванных с видом на море?
Она рассмеялась, и вместе с этим смехом к ней вернулось дыхание жизни. Она опустилась на один из стоявших у стола стульев. Под столом лежал толстый слой пыли, окно было замызгано до неприличия. Мармен снова запер дверь и сел на другой стул.
– Итак, что тебя не устраивает в теперешней жизни?
Анника посмотрела в пол и решила пропустить этот вопрос мимо ушей.
– Я приехала сюда, чтобы написать о торговле наркотиками и отмывании денег, – сказала она, – так что пока у меня все хорошо. Серия статей выйдет под общим заголовком «Кокаиновый Берег».
– Звучит интригующе, – одобрил Рикард Мармен. – Хочешь стакан вина?
Анника покачала головой.
Рикард Мармен, несмотря на это, встал, вышел из комнаты и вскоре вернулся с двумя стаканами и бутылкой красного вина.
– Ты просто обязана составить мне компанию, – сказал он. – И как же у нас обстоят дела с кокаином?
Мармен налил вино в оба стакана.
– Мне осталось еще кое-что написать до возвращения домой, – вздохнула Анника.
– Тут я ничем не смогу тебе помочь. С наркотиками никогда не имел дела. И с наркоторговцами тоже. Твое здоровье!
Он выпил вино, закрыв глаза.
Анника немного пригубила из своего бокала. Вино показалось ей кисловатым. Она отставила стакан.
– Как идут дела? – спросила она.
– Раньше они просто стояли, а теперь покатились под гору, – ответил Рикард. – При ипотеке от покупателей требуют предоплату в пятьдесят процентов наличными, даже если получено разрешение на строительство. Такое могут себе позволить только наркобароны, и, хотя их, конечно, много, они не могут заполнить весь рынок. Цены упали, и люди выжидают, не желая пока продавать. Я уже подумывал об открытии посреднической конторы, хотел заняться арендой. Люди сейчас сдают дома и квартиры в ожидании лучших времен…
Анника прервала это словоизвержение.
– Наркобароны платят наличными? – спросила она.
– Да, чего у них в избытке, так это купюр. Ты должна написать об отмывании денег? Так вот, для того чтобы построить большой и дорогой дом, надо сделать грязные деньги чистыми.
Анника посмотрела на сидевшего перед ней человека. Собственно, удивляться тут было нечему.
– Так ты знаешь, как здесь отмывают деньги?
Рикард Мармен натянуто улыбнулся:
– К сожалению, у меня самого никогда не было грязных денег, которые надо было отмыть. Но механизмы работы денежных стиральных машин – это не тайна за семью печатями.
– Ты не расскажешь мне о них?
– Что ты хочешь знать?
Анника достала из сумки блокнот и ручку. Рикард Мармен долил вино в свой стакан.
– Они покупают только недвижимость? – спросила она.
Маклер кивнул.
– Законы с каждым годом ужесточаются. Ты уже не можешь, как раньше, пританцовывая, прийти в банк с мусорным мешком долларов. Полиция будет там прежде, чем ты успеешь сказать: «Хочу открыть счет». Банки и финансовые учреждения обязаны немедленно сообщать в полицию о таких случаях. В каждом случае надо доказать законность происхождения этих денег.
– Именно поэтому покупают дом?
– Или пустой участок и строят на нем дом. Как можно большую часть затрат оплачивают наличными. Для строителя нет проблем прийти с наличными в банк. Он всегда может сказать, что получил их от заказчика. У строителя есть чеки о покупке труб, цемента и кирпичей. В конце концов на пустыре вырастает дом стоимостью в икс миллионов евро. Наркобарон может сказать, что он выручил груду наличных от продажи дома. Так денежки попадают в нормальную финансовую систему.
– И сколько же домов надо так настроить? – спросила Анника.
– И на скольких яхтах надо плавать? – в тон ей ответил Рикард Мармен. – Именно поэтому так удобно, что есть Гибралтар.
Анника положила на стол блокнот и ручку.
– Я читала об операции «Белый кит», – сказала она. – Это масштабная полицейская операция, в ходе которой была арестована масса мошенников и конфискованы двести пятьдесят вилл. Все эти мошенники пользовались услугами адвокатов и предприятий Гибралтара.
Рикард Мармен энергично закивал и налил себе еще вина.
– Да, все в точности так и есть, – подтвердил он.
Анника принялась рисовать в блокноте.
– Собственно, как это происходит? Отмывающий деньги субъект открывает на Гибралтаре предприятие, – сказала она и нарисовала круг в центре страницы. – Что потом?
– Он открывает много предприятий, – сказал Рикард Мармен, взял у Анники блокнот, положил его себе на колени и нарисовал вокруг центрального круга несколько кругов поменьше. – Наркобароны сливают деньги в эти предприятия и начинают обмениваться между собой счетами и накладными. Это может быть наем, консультации, импорт и экспорт – короче, все, что можно придумать в этом подлунном мире.
– Но все это ложь и неправда? – спросила Анника. – Все эти счета и накладные – просто фальшивка?
Мармен поднял бутылку:
– Ты точно не хочешь вина?
Анника ткнула пальцем в круги.
– Но все эти счета в полном порядке, так как все деньги тоже там? – спросила она.
– Сим-сим, откройся, – сказал Рикард Мармен. – Черные наркотические деньги стали белыми деньгами этих предприятий, проверенными и одобренными адвокатами, банкирами и аудиторами. Гибралтар – это зона, свободная от налогов; представь себе, как все продумано!
– Но кто-нибудь следит, чтобы все было по закону?
– Конечно. Все адвокаты, банкиры и аудиторы.
– Адвокаты и аудиторы, которые находятся в Гибралтаре?
– Так точно.
Она стала понимать, почему Патрик придавал такое значение интервью с кем-нибудь из этих людей.
– Ты не знаешь какого-нибудь шведского адвоката, у которого я могла бы взять интервью?
– В Гибралтаре?
Размышляя, он задумчиво перекатывал во рту вино, а потом сделал звучный глоток.
– Шведского адвоката не знаю, но знаю датского.
– Он отмывает деньги?
Рикард Мармен улыбнулся:
– Говорят, да, но мне он таких услуг не оказывает. Хочешь, чтобы я ему позвонил?
– Да, очень хочу.
Анника пошла в туалет, а Рикард, слегка покачиваясь, обошел письменный стол и набрал номер, начинавшийся с 350.
Рикард Мармен явно экономил на коммунальных услугах. Туалетная бумага закончилась, а раковина была страшно замызгана.
Она задержалась в туалете, остановившись у зеркала, и прислушалась к голосу Мармена, доносившемуся из кабинета. Было видно, что она плакала. Глаза покраснели, тушь под глазами растеклась.
Как же она устала.
Из кабинета донесся телефонный звонок. Из чувства долга она сполоснула руки и вернулась в контору.
– Стиг Зейденфаден примет тебя завтра утром в своей конторе. Не хочешь ли приземлиться в каком-нибудь уютном заведении и поесть?
Она улыбнулась, чувствуя, что сейчас упадет в обморок.
– Спасибо, но я уже поела. Теперь мне надо садиться за статью.
Рикард Мармен недовольно чмокнул губами.
– Если человек только работает и не отдыхает, то он превращается в зануду, – сказал он.
– Да, да, – согласилась Анника. – Думаю, что ты абсолютно прав.
– Я же и в самом деле думал о тебе, – сказал маклер и выключил компьютер.
Они вышли на улицу.
Рикард Мармен, исполняя привычный ритуал, опустил рольставни и пристегнул их висячим замком к крюку в тротуаре.
– Скажи, если тебе вдруг понадобится еще какая-нибудь помощь, – сказал он и исчез в проулках, ведущих к гавани.
* * *
В вестибюле отеля было безлюдно, если не считать женщины, сидевшей за стойкой.
Анника торопливо пересекла фойе и поднялась в номер, никого не встретив. Больше всего ей не хотелось столкнуться с Лоттой. Добравшись до номера, она облегченно вздохнула, села на край кровати и уставилась в мраморный пол.
«Вот как я это вижу, – подумала она. – Если я избегаю конфронтации, если я избегаю споров и выяснений отношений, то выигрываю. Если я говорю о работе, если использую человеческое знание в своем труде, то хорошо себя чувствую. Если кто-то отвечает на мои вопросы и делает то, что я прошу, то у меня исчезает страх».
Она выпрямила спину.
«Это нездорово. Это уже что-то вроде диагноза. Неужели я действительно больна на голову?»
Ей, наверное, в любом случае надо идти к психиатру, как уже давно советовала Анна Снапхане.
Или ей все же попробовать иной способ действий? Заставить себя быть более терпимой к людям, которые отличаются от нее. Насколько это будет трудно сделать?
Она встала и принялась беспокойно расхаживать по комнате. Люди с более слабой силой воли, чем у нее, как-то улаживают свои отношения с миром, приспосабливаются к нему. Они обладают способностью ценить любовь, они все время светят другим. Это бывает даже в сырой и затхлой тюремной камере, где человек сидит взаперти только потому, что боится за своих близких. Она видела это в полупустом баре, где она наблюдала за супругами с больным ребенком. Эти люди смогли остаться вместе и продолжали любить друг друга.
