фыркнул оборотень. – Поберегись, щепкой может зацепить…
Говор его сделался совсем неразборчивым – он явно превращался в зверя. А через мгновение дверь содрогнулась от такого удара, что с потолка, по-моему, посыпался песок и мелкие камушки. И еще раз, и еще…
Толстенная дубовая доска треснула вдоль, металлическая оковка изогнулась, петли выворотило из мощного косяка. Еще немного, и дверь бы грохнулась на пол со страшным шумом, но ей помешала решетка. В образовавшуюся щель просунулись две здоровенные когтистые лапы и выдрали еще пару досок. В сущности, после этого от двери уже ничего не осталось. Ну а я смог наконец взглянуть на оборотня.
Он был примерно одного роста со мной (сложно судить, когда видишь только звериную форму), не такой громадный, как Хадрисс, стройный даже, светло-бурой масти. Нет, не светлой, понял я, присмотревшись. Просто у молодого на вид оборотня половина шкуры оказалась седой. Через решетку со звериной морды смотрели на меня совершенно человеческие ярко-зеленые глаза.
– Ну и что теперь? – проворчал оборотень. Он не спешил превращаться обратно, и я мог его понять: им на это нужно много сил, а вряд ли здесь кормят досыта! – Что-то никто на шум не торопится!
– Это да… – Я почесал в затылке. – Наверно, тут такие стены и двери, что снаружи ничего толком не слыхать…
– В прошлый раз тоже не сразу прибежали, – фыркнул он, зализывая поцарапанную лапу. – Только когда Эррис начал выть.
– Эррис? Это вот он? – Я кивнул на неподвижную фигуру на нарах.
– Он, он.
У меня появилась идея.
– А еще раз он не может повыть? Или ты сам?
– Я не буду. Смысла нет, только хуже сделаем. А он – так уж точно нет, – ответил оборотень и отвернулся. – Эррис не говорит. Тогда… Тогда это был последний раз, когда я слышал его голос.
– Откуда ж ты его имя знаешь? – ляпнул я.
– Человек, ты что, дурак? – зыркнул он на меня, и взгляд показался настолько знакомым… – Я познакомился с ним до того, как он перестал разговаривать! Не знаю, что с ним сделали, но с тех пор он только лежит вот так и молчит… Почти не ест и не пьет. Не знаю, понимает ли он меня! Он уже был здесь, когда привезли меня, только неизвестно, как долго… По правде, – добавил он, – он уже тогда был не в себе. Заговаривался. Но объяснил, как вести себя, чтобы не свихнуться сразу… Похоже, я был не первым его соседом…
– Послушай, – начал я и тут же умолк. Меня осенило, но… да не бывает таких совпадений! – Парень, а тебя не Хавурром зовут?
Оборотень отшатнулся.
– А кто ты такой, чтобы интересоваться моим именем? – спросил он, прижав уши. И принюхался наконец, хотя в чаде факела и вони давно немытых тел вряд ли мог учуять что-то определенное. – Ты вообще человек?
– Был, – коротко ответил я. – Парень, не хочешь, не верь, но если ты – Хавурр, то я видел твоего отца меньше недели назад. Он просил, если когда-нибудь встречу тебя, рассказать тебе о нем.
– Он живой?.. – Оборотень приподнялся на задних лапах, передними вцепившись в решетку и оказавшись со мною нос к носу. – А мама?!
– А, так ты все-таки Хавурр, – невольно улыбнулся я и тут же помрачнел. – Вуррум больше нет. Прости. Хадрисс очень по ней тоскует… и он не знает, уцелел ли ты.
– Где он, где?! – рявкнул мне в лицо Хавурр, чуть не затушив факел.
– Последний раз, когда я его слышал, он уходил за Фойру. Погоню от моего отряда уводил. Мы… приятельствовали, – сказал я полуправду. Не могу сказать, что Хадрисс был мне другом, но мы многое прошли бок о бок. – А он посчитал, что раз ему нечего терять, то лучше он еще разок утрет нос тем, кто на нас охотится!
– Я смогу его догнать? – Молодой оборотень напрягся, глаза горели жутким зеленым светом. В точности как у Вуррум, когда та злилась.
– Может быть, – пожал я плечами. – Я бы не смог: он наверняка путал след, но ведь я не представляю, как вы друг друга чуете. Я же просто человек! Вдруг он залег где-то? Или, наоборот, мчится со всех ног…
– Я смогу… – сказал он, и я понял, что мог бы ничего не объяснять. Хавурр решился. – Иди, человек. Туда, к двери, откуда сможешь напасть. А я спою…
– Меня Севером зовут, – зачем-то сказал я, прячась в глухой тени у самой двери.
– Уши заткни, Север, – хохотнул оборотень, и, право, я был рад, что последовал его совету.
Когда-то мне доводилось слыхать подобные песни, но то было под открытым небом. Там они тоже производили должное впечатление, но в замкнутой каменной трубе… Грозный вой, переходящий в низкий рев, перекатывался туда-сюда по коридору, словно бы усиливаясь, и, по-моему, даже самые безучастные из обитателей камер пришли в себя. Во всяком случае, к вою Хавурра добавились чьи-то вопли, стоны, крики, и получился такой концерт, что я понял – еще немного, и я сам озверею!
Не успел, однако: грохнул засов, скрипнули петли, тяжелая дверь отворилась, и в щель опасливо просунулся тюремщик.
– Вот я вас! – визгливо вскрикнул он, разглядев, должно быть, в тусклом свете, что по коридору никто не бегает, а двери благочинно закрыты. – Не мешайте господам работать!
Ясное дело, Хавурр его не послушал, взвыв еще пронзительнее.
– Я тебе сейчас зубы-то пересчитаю, волчара! – пообещал тюремщик, спускаясь по коротенькой лестнице. Я сомневался, что он даже к камере в одиночку осмелится подойти: крупный, но заметно отяжелевший без серьезного дела мужик. А оборотень, пусть и молодой, и для опытного воина – опасный противник. – Ну, заткнись!
Допускать его к камере я не собирался, осторожно подобрался со спины и тюкнул по затылку – вроде не насмерть. На мою удачу, ключи были у него при себе, не то пришлось бы предпринимать опасную вылазку…
– Хавурр, живее! – скомандовал я, отпирая решетку. – Пока никто не хватился!
– Стой, – придержал он меня за плечо. Сейчас Хавурр выглядел лет на восемнадцать (человеческих, конечно): да, крупный парень, но видно, что молод еще. Не столько рослый, сколько долговязый, костистый – не нагулял еще нужного веса. Бороды, считай, и нет, так, курчавится юношеский пушок, длинные волосы свалялись колтуном… И лицо почти детское. – Эррис. Я его не оставлю.
– Он вообще жив еще?
По-моему, за все это время темная фигура ни разу не шевельнулась.
– Жив, – коротко ответил Хавурр, сгребая сокамерника в охапку. Тот, кажется, и не заметил этого. – Ты это… тащи сюда тюремщика, пасть ему заткни и свяжи как следует. Если
