сразу несколько меток. Сдуру я их принял и просмотрел, но большинство показались мне неинтересными. Это были либо порнографические ролики, либо эпизоды из жизни коллег, разной степени юмористичности. Попадались также ролики публичных особ: видимо, метки путешествовали от одного ММ к другому. Наблюдать записи из реальной жизни публичных лиц ничуть не более интересно, чем из жизни знакомых, поэтому после просмотра пары эпизодов я утерял к ним всякий интерес. Я утерял интерес, а ММ спрятало соответствующие метки в дальний пыльный чулан – на этом новая забава завершилась. Так-то она продолжилась, но для меня однажды и навсегда стала фоном, не достойным упоминания.
До обеда я развлекался метками, а потом Селедкин объявил общее собрание. Вышел из своего кабинета вместе с Пашутиным, замначальника по безопасности, и захлопал в ладоши. Наступила мгновенная тишина. Из других кабинетов выскочили заместители – послушать, что скажет умный человек.
– Прошу внимания! – объявил Селедкин. – Все вы посещаете интернет и читали обращение ООН к человечеству. Никакой мозговой свинки не существует, но существует необычное явление, заключающееся в способности проникать в чужие сознания. Мозгомирье. Всем нам отныне придется существовать в новых условиях. Я не стану уподобляться ООН и просить вас не лазить в чье-либо прошлое – вы все равно не послушаете.
Действительно, после первых же слов Селедкина в мое ММ начали активно поступать метки с его участием. Впрочем, я полученные метки не просматривал – речь непосредственного начальника занимала меня куда больше.
– Вы можете заниматься Мозгомирьем, сколько считаете необходимым. Тем более что сознание при этом раздваивается и в реальности ваше внимание не рассеивается. Живите на две параллельных реальности, если хотите. Но помните: зарплату вы получаете в этой реальности, а не в другой. Поэтому будьте любезны исполнять служебные обязанности, как полагается. Скажу больше: в настоящий момент у меня появилась возможность проверять исполнение вами служебных обязанностей гораздо тщательнее, чем раньше. Будьте уверены, что я этой возможностью воспользуюсь…
Стоящий по правую начальственную руку Пашутин усиленно закивал подбородком.
– В служебное время, – продолжал Селедкин, – все должны работать, а не заниматься прочими делами. В ближайшие дни могут последовать увольнения людей, которым долгое время удавалось водить меня за нос. По счастью, эти времена закончились с появлением Мозгомирья. А теперь идите обедайте, спасибо за внимание.
Притихший народ принялся расходиться.
– Юрьев, а вас прошу заглянуть ко мне. Есть разговор.
Любопытно, что Селедкину от меня потребовалось?
Мы прошли в кабинет, и Селедкин плотно затворил дверь.
– Догадываетесь, о чем пойдет разговор, Иван? – спросил он, посмеиваясь.
– Не имею представления, Сергей.
– В нашем предыдущем разговоре вы упомянули, что можете объяснить интерфейс Мозгомирья. Вы действительно это можете?
Вот оно что!
– Да, могу.
– Каким образом вам это удалось расшифровать интерфейс?
– Рассказ об этом входит в мои служебные обязанности?
– Как ни странно, Иван, мое прошлое предложение остается в силе. Желаете сотрудничать со мной на равных условиях? Для такого молодого человека, как вы, это должно быть почетно.
– Но Мозгомирье теперь у всех!
Я замолчал, действительно не понимая, что собирается предложить Селедкин. И проницательный начальник понял, что я сомневаюсь, и сейчас же дал мне понять, что видит меня насквозь.
– Нет, я не собираюсь предлагать вам шпионить в мою пользу, это на текущий момент бессмысленно. Меня интересует интерфейс Мозгомирья. Если вы докажете, что действительно владеете инсайдерской информацией, я мог бы устроить вам конференцию. Вы, разумеется, сами можете записать ролик и выложить его в сети, но эффект будет не тот. Я же предлагаю вам настоящую конференцию с участием профессиональных журналистов. Телевиденья не обещаю, но не исключаю, что будет и телевидение. Организовать такую конференцию в моих силах. Что скажете, Иван?
Как всегда, Селедкин поражал в самое сердце. Конференция по интерфейсу ММ, фактически – по моей экономической теории!
Да, покамест теория существует в черновиках, однако же существует: ММ – лучшее тому доказательство. Не каждая экономическая теория могла быть закачана в качестве операционки ММ – Профессор в этом убедился. Журналисты, а возможно, и телевиденье – разве не шанс получить то, что я давно заслуживаю? Почему бы и нет, в конце концов?!
– Скажем так, Сергей. Меня это может заинтересовать.
– Отлично. В таком случае, присылайте рабочие материалы, мне необходимо с ними ознакомиться. Надеюсь, ваша экономическая теория существует в письменном виде? Убедите меня, что владеете материалом на серьезном уровне, и я запускаю свои связи. Конференция будет организована.
– Теория существует в черновиках. Если желаете, могу объяснить устно. На это потребуется время: теория далеко не элементарна.
– Договорились. Хотя, если ваша теория не закончена, желательно просмотреть черновики.
Мы пожали друг другу руки. Несмотря на то, что Селедкин ухмылялся вослед – моя спина чувствовала это нервными окончаниями, – я вышел из начальнического кабинета в предвкушении грядущего успеха.
37. Шарообразные иглокожие
Юрий Петрович и Гальего оставили залу, наполненную трупами, и направились в один из коридоров. Речи о том, чтобы разделиться, уже не шло: оба они осознали, что действующим членам Всемирного Правительства лучше воевать сообща. Гальего на инвалидной коляске катил впереди, в Юрий Петрович шел следом, прикрывая тылы. Оказываясь в зале, они заглядывали в каждый из коридоров, определяя, ведет он в замкнутое пространство или в другую залу.
В таком порядке Юрий Петрович с Гальего благополучно миновали пару коридоров с пустыми залами, после чего вышли в помещение, в котором еще недавно кипела битва. Повсюду валялись трупы прыгунцов – постарался кто-то из добровольцев, видимо.
– Странно. Почему мы не слышали пальбы, Гальего?
– Звуконепроницаемость идеальная. Почти ничего не слышно.
Из соседнего отсека вынырнула голова – человеческая.
– Есть кто? Собираемся возле командной рубки.
– Где это?
– А вы не знаете? Пошли за мной.
Юрий Петрович и Гальего проследовали за добровольцем, который привел их в большую залу, по всей внутренней поверхности которой располагались добровольцы. Одни добровольцы сидели на полу, опираясь на ружья, другие стояли и устало переговаривались, третьи перевязывали раны.
Вновь прибывшие втиснулись в пространство, в котором свободное место оставалось, кажется, только посередине, и принялись ожидать вместе со всеми. Чего ожидать, они не знали, но надеялись на самоорганизацию, присущую земным народам в экстремальные периоды истории.
Из прохода, который вел, кажется, в командную рубку, вышел суровый человек с рукой на перевязи.
–
