острым углом. Машины гудели клаксонами, трамваи звенели колокольчиками, броненосцы утробно рявкали и толкались.
— Пустите… простите, извините, — я направил мурланга между тесными рядами техники и гужевых повозок.
Сначала мне показалось, что поперёк моста лежит странное бурое бревно. Но подойдя ближе я увидел, что это нечто шевелится, течёт, медленно движется. Это нечто оказалось толстенной колонной здоровенных, в пять сантиметров длиной насекомых, белёсых, с чёрными ножками и крупными жвалами. На спинах у каждого виднелся крупный крест. Они шагали плотным строем где-то по наружной кромке моста, и именно в этом месте решили перейти дорогу. Колонна терялась в сквере, примыкающем к мосту с противоположной стороны.
Илонмаск тут же сунул морду в самую гущу потока, жадно выхватывая длинным языком сразу по здоровой пачке насекомых.
— Что это? — спросил я стоявшего рядом гмонни-стрельца.
— Термиты-крестоносцы, — поморщился он. — Очень вредное. Никогда такого мощного нашествия не было!
— Почему бы вам их просто не переехать? Перешагнуть?
— Ну, если их переехать или раздавить, то отсохнет левая нога. Ничего их не берёт. Сейчас ждём пожарных, может, смыть удастся. А может и сами уйдут, — с этими словами он посмотрел в дальний конец моста. Вы бы, барин, мурланга своего отвели, а то и у него левая лапа отсохнет.
— А откуда они?
— Известно откуда! Орки поселковые их разводят. И едят. Хотя им запрещено. А ваши, белобрысые, им покровительствуют!
Я даже не удивился, услышав «орки» в адрес поселковых товарищей. Мой зверь, похоже, не верил ни в какие суеверия и смело пытался избавить несчастный город от полчища. А я смотрел на это и думал — что-то неестественное было в этом всём. Колонна каких-то странных насекомых, возникшая прямо посреди улиц, да ещё и на границе секторов.
«На границе секторов…»
Я поскакал дальше, в сквер, проследив, где исчезает колонна. Спрыгнул с мурланга, растолкав собравшуюся толпу, вгляделся. В пышной зелени утопали три очень старых терема гмонни — с неизбежными скульптурами, подпирающих козырьки. И терема, и скульптуры были деревянные, разноцветные. Скульптуры скрипели, трещали и падали, погружаясь в облачка трухи. Вот ухнул кто-то с трезубцем, напоминающий Нептуна, затем участь постигла и изваяние некоего старца со странной шляпой, похожей на колдуна.
Я отошёл в сторону и, вспомнив Алгоритм, набрал Тизири.
— Скажи, это ты учудила это нашествие?
— Ты хочешь со мной поругаться? Или, может, хочешь меня увидеть? — услышал я голос прямо за спиной.
Меня тронули за плечо. Я резко развернулся и беззвучно захватал воздух ртом.
Глава 27
Неповиновение
[9965/10000]
— Ну, как тебе?
Передо мной стояла молодая девушка, сошедшая с обложек богемно-гламурных журналов. Строгая, но элегантная форма, глубокое декольте. Тонкая осиная талия, смуглая кожа, грудь не менее третьего размера… И лицо двадцатилетней Клеопатры — с острыми, резковатыми, но совсем ещё молодыми чертами.
— Ну… Отпад, — признался я.
— В каком смысле? — Тизири нахмурилась, отступила на шаг. — Я изменила гормональный фон. Сделала себя ниже и полнее, потому что это необходимо для вынашивания плода.
— Отлично выглядишь, в общем. Хорошо получилось, мда. Сама?
Продолжая держать на привязи Илонмаска — он всё норовил нырнуть обратно в гущу насекомых — я даже как-то инстинктивно потянулся к ней свободной рукой. Сам не понял куда именно и зачем.
— Не сама, помогли. Так! Руки убрал! Я твой руководитель. Штрафа захотел? Кроме того, после того, что ты мне сказал — ни в жизни меня не тронешь больше. И ребёнка тоже. Думаешь, я память стёрла?
— Отлично. Я даже и не собирался. Скажи, это ты всё устроила, да?
— Это сделать очень легко. Найти рой в ближайшем лесу, перенести и слегка направить. Удобно! Столько мелких маленьких объектов. Самоорганизуются безо всяких Алгоритмов. А Алгоритмами убирать — очень тяжело.
— Так ты или нет?
Она хищно прищурилась, но так и не ответила.
— Зачем?
Моя начальница подошла ближе, глядя через толпу на происходящее.
— Ты же знаешь, что разумных гораздо легче в чём-то убедить, чем разубедить? Наша группа зачистки легко удалит воспоминания о каком-то курьёзном случае, но вряд ли быстро почистит мифы и легенды, рассказанные в детстве. Это основа личности каждого разумного. Вот, например, большинство из гмонни верят, что через этих тварей нельзя перешагивать, и что их разводят скра в своих посёлках. Мне кажется это удобным, чтобы решить проблему, которую нам создали эти шлюшки из клана Грани.
Холодок пробежал по спине.
— То есть ты собираешься… Пустить слух, чтобы посёлок скра выселили? Чтобы волнения, вот это вот всё?
Она резко развернулась.
— Ты задаёшь глупые вопросы. Никто пускать слух не будет, он сам собой сформируется. Слух о том, чтобы сектор оккупации Шабук выселили, как неблагонадёжный. И чтобы горожане это поддержали.
— Но ведь тогда репрессии, депортации, скра в рабство загонят, не? А как же тяжёлая рабочая сила?
— Загонят. У них отработанная технология. Да, будет не хватать разнорабочих, грузчиков и строителей. Зато мы сможем переместить управленческие ресурсы от этого фронта действий к другим.
— К каким же?
Тизири усмехнулась.
— Ты думаешь, это только один текущий проект? У нас ещё две суперстройки в королевстве Ала. С полоумным королём во главе. Внутренние интриги при дворе — знаешь какие? У нас ещё у форсти две войны между герцогством и Империей. И внутренние повстанцы на острове. Я уже молчу про Грань — её непрерывно команда из восьми диспетчеров обслуживает. Так что иди, парниша, отдыхай. У тебя выходной сегодня.
Она протиснулась между парой особо рослых людей и растворилась в толпе. Чувства были смешанные. С одной стороны — в груди что-то неприятно шевельнулось после того, как я увидел, во что превратилась Тизири. Во-первых, теперь она была красивая и молодая, хоть и по-прежнему стервозная. Во-вторых, в
