Архангельский задумался и почесал свой затылок с таким хрустом, что я даже на другом конце связи услышала.
— Так что там с Тамаркой? — спросил он. — В нее что, из арбалета вчера стреляли?
— Нет.
— А картина сегодня падала?
— Нет.
Архангельский зашел в тупик:
— Так чего же ты от меня хочешь?
— Да дело же и не в этом уже, — возмутилась я. — Тут уже не такие безобидные вещи, как дырка в шляпке. Роза получила сотрясение мозга, Тося отделалась шишкой, но это лишь благодаря своей реакции. А Лариса, я только что видела ее, вся в крови. Тося ей даже клок волос выстригла, чтобы рану йодом прижечь.
Вместо сотрясения мозга у Лариса рана.
Архангельский опять задумался.
— Да нет, — сказал он. — Кузя уехал, да и не его это работа. Не стал бы Кузя баб по башкам колотить.
— А чья же это работа? — спросила я.
— Не знаю, надо подумать.
— Думай скорей, на очереди твоя Маруся, — предупредила я.
Словно в воду смотрела. На следующее утро — а это был тот злополучный четверг — я собралась идти к Пупсу, но неожиданно позвонила Маруся и ревом больного слона сообщила:
— Старушка, я прямо вся пострадала. Срочно приезжай и вези меня в больницу.
Я испугалась:
— Что? Что случилось с тобой?
— Старушка, и меня!
— По башке хватили? — мигом догадалась я.
— Ой, хватили! Хватили, старушка! — запричитала Маруся. — Вчера возвращалась с работы, не успела в подъезд зайти, как тут же получила в лоб. Видела бы ты, какая там шишка. А эта сволочь выскользнула мимо меня и убежала.
— Какая сволочь?
— Не знаю, старушка, я прямо вся не знаю. В черном спортивном костюме сволочь. Еле до двери своей добрела да чуть замертво на кровать после ужина не упала. Уж ты вези меня куда-нибудь?
— Куда?
— В больницу в какую-нибудь, ведь говорила же мне сама, что так будет хорошо. Вези и беги скорей к Ване, сообщай, что и Марусеньку его по башке того.
Пускай идет меня всю жалеет.
— Ничего не понимаю, — опешила я. — Как же ты звонишь мне сегодня, Маруся, когда ударили тебя по голове вчера?
— Так вчера уже поздно было. Я подумала, что в больницы уже не принимают.
— Таких чокнутых, как ты, в больницы круглые сутки принимают, — рассердилась я. — Никуда тебя не повезу. В крайнем случае позвоню твоему Ване, порадую его.
— Ой, старушка, да хоть Ване позвони. Я целый день буду дома. Не пошла на работу.
Поскольку времени до подписания договора оставалось не так уж и много, я не могла его тратить бездарно, но просьбу Маруси выполнить согласилась. Даже не стала звонить — увидеться с Ваней мне хотелось и самой.
Глава 44
Когда Архангельский узнал", что пострадала уже и Маруся, он вскипел.
— Что же они делают, сволочи! Какую затеяли игру за моей спиной?! — сквозь зубы процедил он и бросился под раскладушку.
Вытащив чемодан, он побросал туда вещи и сказал:
— Все! Сматываюсь!
— А как же договор? — спросила я.
— Без меня подпишут. Такого уговора не было, чтобы баб по башкам лупить. Такие бабки мне не нужны, чтобы на нарах потом париться. Все, я умываю руки.
— И правильно делаешь, — обрадовалась я, — потому что у меня есть план, которому только ты и мешал.
И Пупсу на нарах не стоит париться.
Из квартиры мы вышли все вместе: я, Архангельский и его чемодан.
— Ты куда? — спросила я.
— У родственников отсижусь и вернусь. Марусю за меня поцелуй, да я ей еще позвоню.
И мы простились. Я сразу же помчалась к Пупсу.
Пупс страшно нервничал и, похоже, ночью не спал — под его светлыми глазами были темные круги.
— Витя, — сказала я, — ты должен передумать. Не подписывай ничего.
— Ты слышала, что Ларису по голове уже стукнули? — спросил Пупс. — А я в это время здесь, в кабинете, сидел. А вечером Марусе дали по голове, а я не отходил от Розы. Кто это?
Я пожала плечами.
— Вот, а ты говоришь — не подписывай. Думаю, это предупреждение мне, чтобы не вздумал дергаться.
Я поняла, что бесполезно с Пупсом беседы разводить, никакие уговоры не подействуют на него.
— Как знаешь, — сказала я и отправилась к Тамарке.
* * *
Тамарка сидела в своем кабинете. На голове ее была совершенно дурацкая шляпа.
— Что ты на себя нацепила? — поразилась я.
— Ой, Мама, не приставай! — психанула Тамарка. — И без тебя вот такая голова.
Она широко в сторону развела руки, потом крестом сложила их на груди и уставилась в монитор.
— Хорошо, не буду, — согласилась я, присаживаясь в кресло напротив. — Тома, у нас будет серьезный разговор. Очень серьезный.
— Мама, умоляю, — простонала Тамарка, не отрывая взгляда от монитора, — уйди, мне не до этого. Ой, Мама, ой!
— Тома, надо Пупса спасать, — спокойно начала я, но тут же не выдержала и закричала:
— Да оторви же ты глаза от этого дурацкого компьютера!
— Ой, ой, ой! — взвыла Тамарка. — Мама-Мама, не кричи, а то из меня мозги полезут.
— Пить меньше надо, — посоветовала я.
Тамарка посмотрела на меня и жалобно сказала:
— Мама, купи Саньке квартиру. Хороший район, вид прекрасный, я дешево отдам.
Я озверела:
— Ты что? Я зачем пришла? Даром не возьму эту квартиру, а ты заставляешь меня ее покупать! Я про Пупса тебе говорю. Его надо спасать.
— А кто меня будет спасать? — вскочила с места Тамарка и тут же со стонами рухнула обратно в кресло.
— Да что ты стонешь все время? — раздражаясь, спросила я.
— А то, что ты во всем виновата. Вчера я вошла в свой подъезд, и кто-то ударил меня по голове. Аж чертики перед глазами заплясали, или зайчики, фиг их возьми. Боль невероятная, думала, на месте скончаюсь.
— Ага, а сегодня уже как штык на работе, — осудила Тамарку я. — Люди гибнут за металл.
— Ой, Мама, какой там металл. Купи Саньке квартиру. Если купишь, Пупсу помогу.
Это был подлый шантаж. Пупс муж Розы, Роза такая же подруга Тамаркина, как и моя. На одних горшках в детсаду сидели, но что тут поделаешь.
Я сказала:
— Согласна. Если поможешь, куплю, но зря ты не хочешь, Тома, понимать, что, помогая другу, ты помогаешь себе.
— Мама, тебя еще по голове не ударяли?
— Нет.
— Странно, а очень похоже, — констатировала Тамарка.
Я разозлилась:
— Странно или не странно тебе, но меня не ударяли по голове. Меня по голове не ударяли, — на всякий случай повторила я.
— А меня — уже, так что не пудри мне мозги, а говори скорей, что надо делать, и работать не мешай. Кстати, деньги за квартиру когда внесешь?
— Ну, Тома, — поразилась я, — ты просто акула капитализма — на ходу подметки рвешь. Сначала с Пупсом помоги, уж я-то не обману.
— Фиг с тобой. Мама, — согласилась Тамарка. — Что поделаешь, если ты невозможная. Так чего ты от меня-то хочешь?
— Хочу, чтобы ты дала мне своих телохранителей.
Они должны Пупса скрутить и куда-нибудь на время от общества изолировать.
— Куда?
— Ну, не знаю, куда угодно, лишь бы он не околачивался в своем кабинете.
— И после этого ты купишь квартиру?
— Клянусь, куплю.
— Ладно, за квартиру я могу и Розу изолировать, чтобы Пупсу не скучно было.
— Нет, Розу не надо.
Получив в распоряжение телохранителей, я отправилась к Пупсу — времени до подписания договора осталось совсем немного, а я столько еще собиралась сделать.
Телохранителей я оставила у входа в офис под окном секретарши, а сама отправилась в кабинет Пупса. Пупс, как увидел меня, сразу замахал руками:
— Соня, Соня, Соня, нет-нет! Уходи, у меня ни минуты свободной, — и он показал на ту папку, которую я видела у него в прошлый раз.
«Ага, — подумала я, — вот они и документы».
Пупс папочку закрыл и всем своим видом на дверь указывал, но молчал.
— Это последнее твое слово? — спросила я.
— Последнее-последнее, — сказал он.
— Что ж, сам виноват, — и я вышла.
Секретарша сидела за столом и пилочкой ковыряла под ногтями.
— Милочка, — промурлыкала я, — Виктор Викторович сходить за сливками попросил. У него скоро важные гости будут.
— Знаю, — сказала секретарша и протянула руку.
Я вложила туда деньги.
— К сливкам купи еще и…
Как назло, ничего не приходило в голову, а мне хотелось эту Милочку подальше заслать.
— Знаю, — сказала она и вышла из приемной.
Какой ум на секретарской работе пропадает — знает буквально все.
Не теряя времени, я высунулась в окно и дала знак Тамаркиным орлам. Они тут же отреагировали. В кабинет к Пупсу я зашла уже с ними.
Бедный Пупс ничего не понял. Это было видно по его отвисшей челюсти, зато я прекрасно все поняла и сказала:
— Витя, не сопротивляйся. Будет не больно.
Пупс вскочил и попытался спрятать документы в сейф, но я закричала:
— Скорей крутите ему руки!
И глазом моргнуть не успела, как Пупса выволокли из кабинета, я же бросилась к папке, раскрыла ее и уставилась в документы.
